Субсидиарная ответственность учредителя МУПа
Муниципальные унитарные предприятия (МУПы) точно так же, как и обычные организации, скатываются в банкротство. Но есть существенный нюанс. В банкротствах «простых» коммерческих компаний КДЛ-ами (контролирующими должника лицами) являются и граждане, и юрлица. А в банкротствах МУПов КДЛом будет в первую очередь местная администрация. Если последнюю получится привлечь к субсидиарке, то вы с вероятностью 99% взыщете все, что вам должны.
Все просто: взыскание проходит за счет бюджета. Бюджет не будет схематозить так, как «обычные» субсидиарщики, в срочном порядке переписывая недвижимость на жену и экстренно переводя бабло со счетов по фиктивным договорам. Он просто возьмет и отдаст вам деньги (пусть и не сразу).
А мы расскажем, как этого добиться и не наделать ошибок.
О схематозах, которые не всегда удачно проворачивают в преддверии банкротства КДЛы и простые граждане, мы неоднократно рассказывали
в серии статей.
Кого привлекают к субсидиарной ответственности в банкротствах МУП?
Тех же контролирующих лиц, что и в обычных банкротных делах. Учитывая специфику МУПов, в качестве контролирующих лиц выступают собственник имущества (администрация муниципалитета) и руководители этих предприятий.
Муниципальное унитарное предприятие (МУП) — коммерческая организация, своего имущества у которой нет. МУПы создаются местными администрациями не просто так, а для решения на своих территориях конкретных социально значимых задач. Речь идет о водоснабжении, отоплении, вывозе мусора, пассажирских перевозках; в общем, это весь комплекс услуг, который должен решать жизненно важные проблемы людей.
Разница между коммерческим предприятием и МУПом
| Основные отличия |
Коммерческая организация (ООО, АО) |
МУП/ГУП |
| Цель |
Извлечение прибыли |
Поддержка деятельности муниципалитета и достижение социально значимого результата (обеспечение населения или бизнеса жизненно необходимым набором коммунальных услуг) |
| Имущество в собственности |
Есть |
Нет. Имущество передается МУПу на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления |
| Субъекты контроля и ключевых экономических решений |
Учредители |
Местная администрация (муниципальное образование) |
| КДЛ в банкротстве |
Руководители, участники (граждане и юрлица), теневые бенефициары |
Руководители, местная администрация как учредитель (не участник) |
За что привлекают к субсидиарной ответственности в банкротствах МУП?
Специальных правил банкротства МУПов и ГУПов нет. Но есть такая замечательная вещь, как судебная практика. На ее основе можно выделить три самых популярных основания для привлечения администрации, учредившей МУП, к субсидиарной ответственности по долгам предприятия-банкрота. Это, по нашим наблюдениям:
1) изъятие учредителем ранее переданного МУПу имущества, если оно (изъятие) довело предприятие до банкротства;
2) несвоевременное обращение в суд с заявлением о банкротстве предприятия (этот вид ответственности действует с июля 2017 года);
3) недокапитализация предприятия (с 2021 года).
А теперь подробно о каждом основании.
Основание первое: изъятие имущества
Итак, имущество муниципальному предприятию временно выдает его учредитель. Поэтому распространенное основание для привлечения учредителя к субсидиарной ответственности связано именно с имуществом. Это безвозмездное изъятие у МУПа всех активов — недвижимости, автомобилей, оборудования и т. д. Такую «конфискацию» муниципальные власти проворачивали либо незадолго до банкротства, либо уже после возбуждения банкротного дела.
Пошагово это выглядит так.
1. Администрация учреждает МУП и передает ему свое же имущество, нужное для деятельности унитарного предприятия. Мы помним, что деятельность эта социально значимая. Поэтому если вы обеспечиваете водоснабжение, держите насосные станции, котельные, занимаетесь коммунальным обслуживанием населения — нате вам офисные здания, оборудование и автопарк. Имущество передается на основании документов (распоряжений). Оно находится у предприятия на праве хозяйственного ведения: МУП не вправе распоряжаться им без согласия администрации.
2. На предприятии наступает кризис. Обслуживание базовых потребностей населения — дело неблагодарное, потому что граждане далеко не всегда оплачивают услуги вовремя (да и вообще не платят), а долги перед ресурсоснабжающими компаниями и налоговой растут. Кто-то из контрагентов (либо налоговая) начинает банкротить МУП.
Администрация закатывает глаза, что та лошадь из анекдота: «Ну, не шмогла я», думает, что делать дальше, а пока размышляет, издает распоряжение о безвозмездном изъятии имущества обратно в свою пользу.
3. «Так-с, — говорит арбитражный управляющий, обнаруживая это распоряжение. — Кажется, у нас увели средства производства, потому что без них работать вообще никак».
И оспаривает сделку по выводу активов. Часто — успешно, поэтому выведенное возвращается в конкурсную массу и продается на торгах.
О том, что такое банкротные торги, какими они бывают и как купить на них что-то нужное относительно недорого, мы рассказали в
этой статье.
Итак, если денег в конкурсной массе на раздачу всех долгов не хватает, управляющий или кредитор с удовольствием хватаются за факт вывода из МУПа администрацией активов и закладывают его как основу для субсидиарки. Официально это звучит как «совершение сделок с имуществом, которые повлекли невозможность осуществления деятельности и последующее банкротство должника». Причем администрацию могут привлечь к субсидиарке, даже если она не оформила передачу имущества документально.
Кейс № 1. Автотранспортный
В 2009 году местная администрация учредила МУП «Яранское ПАТП», которое занималось пассажирскими перевозками, и выдала ему здание автостанции и гараж. Перевозки держались до конца 2016 года, а в декабре 2016-го МУП скатился в банкротство. Как раз в это время администрация (в ноябре и декабре) решила, что раз компания загибается, не мешало бы вернуть в казну ранее отданное, издала распоряжения вернуть здания обратно, получила их и решила ликвидировать предприятие. Но «фокус» не удался: к тому времени МУП уже начал банкротить контрагент — ООО «Старт Трейд».
Арбитражный управляющий вытащил сделки по отъему гаража и автостанции на всеобщее обозрение и заявил, что эти действия администрации привели к банкротству МУПа. В доказательство он даже нашел решение суда общей юрисдикции, в котором уже была доказана причинно-следственная связь между действиями администрации и последствиями в виде усугубления неплатежеспособности должника.
Администрация пыталась было отмазаться тем, что МУП не регистрировал право хозяйственного ведения на недвижимость, а потому никакого права на гараж и станцию у МУПа и не было. Да и вообще, должник сам пришел с заявлением и попросил забрать недвижку. Ну так они ее и приняли на баланс города.
А администрация, со своей стороны, наоборот, пыталась вытащить МУП из финансового кризиса, выдавая субсидии из бюджета.
Первую инстанцию администрация убедила, но с апелляционной это не прошло. Та быстренько рассказала, что право хозяйственного ведения возникает не с момента регистрации, а с момента передачи имущества; что этим имуществом МУП несколько лет успешно пользовался, и зарегистрировать его можно было в любой момент; что «мониторинг административно-хозяйственной деятельности» ПАТП и пара небольших субсидий не говорят о том, что учредитель пытался вытащить МУП из финансовой ямы. А вот отъем у него автостанции и гаража — дело серьезное, которое привело к уменьшению активов «Яранского ПАТП». Поэтому администрацию привлекли к субсидиарной ответственности на 9,3 млн рублей. Кассация это решение поддержала.
Скачать судебный акт кассации:
Кейс № 2. Отопительный
В 2017 году банкротится иркутсткое МУП «Управляющая компания “Спектр”», учрежденное в 2015-ом. Создавать МУП пришлось экстренно и на нервах: в городском поселении внезапно не оказалось ни одной организации, способной поставить людям тепло, — они ликвидировались.
Поэтому, чтобы школы-больницы-детсады, да и граждане не замерзли, администрация была вынуждена создать свой ресурсоснабжающий МУП. В октябре 2015-го «Спектр» начал давать отопление в дома.
Тарифы на отопление администрация рекомендовала оставить такими же, как и у предшественников. Они были минимальными, как сказали: «в целях недопущения социальной напряженности среди потребителей». То есть на всякий случай, чтобы благодарные потребители, которые с ужасом ждали, не сорвется ли отопительный сезон, администрацию не разнесли в клочья. В следующем году тарифы устанавливала и изменяла уже служба по тарифам Иркутской области.
Но «Спектру» удалось давать стране отопления всего лишь полтора года, а затем он изначально установленных минимальных тарифов не выдержал (собственно, из-за них МУП с самого основания и начал копить долги) и ушел в банкротство.
А в банкротстве конкурсный управляющий подал заявление о привлечении к субсидиарной ответственности и бывшего руководителя МУП (за неподачу заявления о банкротстве), и учредителя (за доведение до банкротства).
Как мы развалили попытку привлечь к субсидиарке руководителя и топ-менеджера компании, читайте в
этой статье.
Сначала конкурсный кое-чего добился. Суды трех инстанций решили, что руководитель МУПа виновен и взыскали с него 9 млн рублей. Аргумент: ваше предприятие влезло в долги уже на следующий месяц после своего основания. А заявления от вас не было. Вместо этого вы продолжали копить новые долги.
И тут началось странное: если руководителя к субсидиарке быстро привлекли, то относительно администрации, которая учредила заведомо убыточное предприятие, суды высказались в духе «вина в доведении до банкротства не доказана» и оставили ее в покое. А меж тем главным действующим лицом в этой истории была именно она.
«Интересно», — решили в Верховном Суде и начали рассматривать дело.
«Спектр» был создан для того, чтобы не допустить срыва отопительного сезона, и успешно с этим справился. А вот после того, как сезон прошел и можно было выдохнуть, руководитель МУПа начал трясти администрацию по поводу тарифов: «Вы же видите, что они минимальные, их не хватает, чтобы покрыть наши расходы! Да, на первый взгляд все ок и денег должно хватать, но это голая теория. Ведь у нас основные потребители — это граждане, которые на счета за отопление смотрят как на…
А часто вообще никак не смотрят и ничего не оплачивают, поэтому у нас большая дебиторка, которую фиг взыщешь, а долгов — все больше и больше! Дайте хотя бы субсидию!»
И почему после этого субсидиарная ответственность учредителя МУПа обошла стороной, а всех собак спустили на руководителя? Ведь непосредственно администрация учредила заведомо убыточное предприятие и продиктовала, какие тарифы применять. Такого учредителя от субсидиарки освобождать нельзя. А суды по-разному интерпретировали одно и то же, одновременно повесив субсидиарную ответственность на одного — ведомого, и освободив от нее самого главного — ведущего. Но действовали-то они все вместе.
И ВС РФ отправил спор на второй круг, где первая инстанция и апелляция отказали конкурсному в привлечении к субсидиарке и руководителя, и администрации.
Если бы история на этом закончилась. Как бы не так. Когда дело дошло до кассации второго круга, она отменила все и пульнула дело на третий!
И тут всплыла интересная подробность, почему-то проскочившая мимо Верховного Суда. В какой-то момент администрация выдала МУПу помощь. Помощь явилась в виде имущества — нескольких объектов водоснабжения и водоотведения, наподобие водонапорных башен. Стоимость имущества — 3 с лишним млн рублей.
Казалось бы, управляй да радуйся, да и передача администрацией МУПу имущества — это точно помощь и поддержка.
Однако выяснилось, что жест администрации был из серии: «на тебе, боже, что нам негоже». Все отданные канализационные сети, насосные станции, скважины и водонапорные башни были настолько ушатанными, что в их ремонт требовалось вложить… 6 млн рублей. То есть в два раза больше их рыночной стоимости.
Пошел третий круг разбирательства, на котором установили, что такая «помощь» на самом деле является чуть ли не издевательством над должником и его кредиторами. И конкурсный управляющий настаивал, что этот красивый жест окончательно поставил крест на платежеспособности «Спектра».
На третьем круге первая инстанция вновь отказала в удовлетворении требований к ответчикам в полном объеме.
Дело рассматривается до сих пор, сейчас оно на стадии апелляции (третьей по счету). Делаем ставки, уйдет на четвертый круг или обойдется?
Скачать документы первого и второго круга по УК «Спектр»:
Основание второе: неподача заявления
Администрацию (наряду с руководителями МУПов) могут привлечь к субсидиарной ответственности и за неподачу/запоздалую подачу в суд заявления о банкротстве. В июле 2017 года в главу о субсидиарной ответственности включили в том числе и ответственность участников общества за несвоевременную подачу заявления о признании контролируемого общества банкротом. Не обращайте внимания на то, что в законе написано «общество», по факту это распространяется и на публично-правовое образование в лице администрации.
Кейс № 3. Никто не пострадал, но…
В банкротстве МУПа «УК ЖКХ и благоустройства поселения Сосенское» конкурсный управляющий пытался привлечь к субсидиарке троих бывших руководителей должника и учредителя, естественно, в лице администрации. Конкурсный вменял всем несвоевременную подачу заявления о признании МУПа банкротом и непередачу руководителем документов управляющему.
Сначала суды привлекли к субсидиарной ответственности только экс-руководителей МУПа, а администрацию решили не трогать (при этом, кстати, самая первая инстанция вообще никого привлекать не стала: нет доказательств вины). «Это как?» — возмутились трое бывших руководителей. Так сильно возмутились, что добрались до ВС РФ.
Ок, МУП был учрежден администрацией в 2013 году. Дело о банкротстве возбуждено в феврале 2017-го. В качестве момента наступления неплатежеспособности управляющий дал судам дату — 31 марта 2014 года, когда МУП не смог оплатить долг за электричество — 754 тысячи рублей.
Соответственно, рассматривая дело, суды применили ту редакцию закона о банкротстве, которая действовала в 2014-ом году, а там об ответственности учредителя за неподачу заявления ни слова не говорилось.
Но в Верховном Суде возмутились. Во-первых, почему это вы решили, что долг перед одним кредитором — это сразу неплатежеспособность? Где анализ финансового состояния предприятия и его бухгалтерских документов? Нету. А если нет четкого момента банкротства, нет и обязанности обращаться в суд с заявлением.
Во-вторых, мы же не банкротство обычного предприятия рассматриваем, а банкротство МУПа. А там, понимаете ли, своя атмосфера, которая сильно завязана на учредителя, то есть администрацию. В работе таких предприятий степень участия собственника имущества крайне высокая. Ведь без одобрения или содействия собственника МУПы и шагу ступить не могут.
Поэтому если руководитель говорит, что у МУПа финансовые проблемы, решать, что делать дальше, — прямая обязанность администрации. Это она обязана дать руководителю указание о подаче заявления о банкротстве, ведь он не смеет выступить дальше своих полномочий и ждет, когда ему учредитель об этом скажет.
Вот так в этом кейсе ВС РФ и переложил ответственность за неподачу заявления о банкротстве на администрацию.
Спойлер: потом дело отправилось на новое рассмотрение, где нижестоящие суды вынуждены были согласиться с ВС РФ, что да, долг перед одним-единственным кредитором — не момент объективного банкротства. И остальные разъяснения Верховного Суда тоже учли: директоров освободили от субсидиарки, потому что они честно ждали, когда администрация скажет им бежать в суд с заявлением, а администрации просто повезло, потому что по нормам того времени, когда происходили все события, о субсидиарной ответственности учредителя в законе ничего сказано не было.
Скачать судебные акты кассации и ВС РФ по этому делу:
Особенности национальных МУПов и субсидиарной ответственности их учредителей
А еще в одном кейсе, о котором поговорим дальше, были и субсидиарка администрации за несвоевременную подачу заявления, и развернутое упоминание об одной пикантной особенности МУПов. Кейс замечателен тем, что это упоминание впоследствии переросло в новое основание для привлечения муниципалитетов к субсидиарной ответственности. Назовем его «недокапитализация» (в противовес капитализации предприятия в виде вливания в него ресурсов и оказания ему всяческой помощи).
Кейс № 4. Барин вас рассудит
Заявление о банкротстве МУП «ЖЭК» было принято судом в январе 2018-го, банкротом его признали в октябре того же года. А затем конкурсный управляющий привлек экс-руководителей и муниципалитет к субсидиарке за неподачу заявления о банкротстве.
По версии конкурсного, признаки банкротства у МУПа появились в 2014 году. После проверки бухгалтерских балансов установили, что основным активом «ЖЭКа» была… дебиторская задолженность, то бишь долги населения за оказанные ему услуги. По совести, это только формально считалось активом, а на деле было самым настоящим пассивом и горем в семье, потому что пытаться взыскивать дебиторку за коммунальные услуги с населения и надеяться при этом на благополучный исход — чистый мазохизм.
У МУПа же этот неликвидный «актив» составил более 90% от всего имущества. И уже по итогам 2014 года стоимость чистых активов «ЖЭКа» стала меньше размера его уставного фонда.
Первому руководителю назначили конечную дату, до которой он должен был подать заявление о банкротстве — 21 июля 2014 года, а пришедшим ему на смену еще двум директорам приплюсовали два месяца с момента их вступления в должность. Этого якобы хватит, чтобы ознакомиться с делами и понять, что надо мчаться в суд с заявлением о банкротстве.
Ну и все: первая инстанция, что удивительно, отказала конкурсному в привлечении к субсидиарной ответственности всех причастных, зато вторая и третья с радостью привлекли троих директоров на несколько десятков миллионов рублей. Администрации удалось соскочить точно так же, как и в предыдущем кейсе: закон о банкротстве в той редакции, которая применялась при рассмотрении этого дела, ответственности учредителя за неподачу вообще не предусматривал.
Но в конце концов дело добралось до Верховного Суда.
Руководитель МУПа: шаг влево, шаг вправо…
ВС РФ повторил, что МУП — это не просто предприятие, а особая штука. Тут на первый план выходит не извлечение прибыли, а социальная составляющая. Конкретно здесь, например, — удовлетворение потребности населения в жизненно необходимых коммунальных услугах.
А раз так, то на учредителе такой компании завязана практически вся ее деятельность: руководители МУПа — люди подневольные и шагу сделать не могут без одобрения администрации.
Дальше ВС РФ высказался более чем четко: решение об обращении в суд по поводу банкротства находится в компетенции учредителя — местной администрации. Ответственность директоров исключена, ведь они полностью зависели от собственника имущества. Тем более руководители, о которых идет речь в этом споре, неоднократно посылали сигналы в администрацию о том, что МУП находится в предбанкротном состоянии, но в ответ была тишина.
Суд резюмировал: рассмотрите-ка спор заново, дорогие наши. Не забудьте при этом установить то лицо, которое в этой ситуации по-настоящему отвечало за подачу заявления о банкротстве. Посмотрите, создал ли собственник имущества нормальную, рабочую систему управления МУПом? Похоже, нет, раз по материалам дела видно, что какое-то время предприятие болталось вообще без руководителя. А если системы нет, то за неподачу заявления о банкротстве будет отвечать… бинго!.. собственник имущества.
На втором круге суд первой инстанции был вынужден признать, что «ЖЭК» и правда был изначально убыточным, а его руководители действовали в рамках своих обязанностей и совершенно обоснованно надеялись на указания и поддержку «барина», то есть на местную администрацию.
На этот раз администрации от субсидиарки отвертеться не удалось. Учитывая, что заявление о банкротстве «ЖЭКа» было подано уже после тех поправок в закон о банкротстве, которые ввели субсидиарную ответственность для учредителей, суд рассчитал ее размер начиная с августа 2017 года (июль 2017-го плюс месяц для подачи заявления) по январь 2018-го — дату возбуждения дела о банкротстве.
Впрочем, администрация и не была особо против, потому что потрудилась и рассчитала этот долг сама. Никто против этого не возражал, с учредителя МУПа тихо и мирно взыскали почти 3 млн рублей, после чего все разошлись, довольные друг другом.
Скачать судебные акты ВС РФ и первой инстанции второго круга:
Субсидиарная ответственность учредителя МУПа: новый повод
Самое интересное в кейсе выше — реплика Верховного Суда относительно заведомо убыточной деятельности МУПов. Суд ясно дал понять, что без субсидирования и другой поддержки со стороны собственника имущества (читай — администрации) работа МУПов часто вообще невозможна. Это предприятие исполняет социально значимые функции в интересах администрации, а не прибыль извлекает. Поэтому администрация и несет за все ответственность, и обязана поддерживать предприятие, раз уж создало его в своих целях. А иначе зачем огород городить, спрашивается?!
Отсутствие помощи и поддержки получило неформальное определение «недокапитализация», и именно ее понемногу начали использовать как основание для привлечения к субсидиарной ответственности за доведение МУПа до банкротства.
Но, поскольку это основание еще окончательно не прижилось (хотя и прозвучало), то ни суды, ни конкурсные управляющие пока толком не поняли, как его применять. Посмотрите пару кейсов, в которых управляющий со ссылкой на недокапитализацию и документ ВС РФ пытался привлечь администрацию к субсидиарке по обязательствам МУПа.
Кейс № 5. Неудачный
В 2017 году в МУП «ЖКХ Мошенского сельского поселения» стало плохо с финансами. В 2018-ом предприятие уже начало дышать на ладан, и в 2020-ом его признали банкротом.
Конкурсный управляющий взял за точку отсчета 2017–2018 годы, понял, что уже в это время оно стало убыточным, и выставил администрации Мошенского поселения субсидиарку за недокапитализацию и следующее из этого доведение до банкротства. В такой ситуации не разбежишься: либо восстанавливай размер чистых активов, либо ликвидируй предприятие. Администрация ликвидировать ничего не стала, поэтому мы имеем банкротство. Кто виноват? К гадалке ходить не надо, кто.
Все четко и ясно. Только это красивое основание рассыпалось в тот момент, когда администрация показала суду свои постановления. Согласно этим документам в 2016–2019 годах МУПу со стороны администрации выделили имущества аж на 60 млн рублей. Пытались вытащить МУП из долговой ямы? Да. Хорошо пытались? Как могли.
В суде пожали плечами: администрация принимала меры по докапитализации МУПа. Её вины в доведении до банкротства нет. А значит, нет и субсидиарной ответственности.
Скачать этот судебный акт:
Но вот и кейс, в котором управляющему удалось привлечь администрацию к субсидиарной ответственности, размахивая недокапитализацией.
Кейс № 6. Удачный
В 2017 году руководитель МУПа «Уфагорэксплуатация» постучал к учредителю предприятия, то есть в местную администрацию. Руководитель просил последнюю установить тарифы на услуги МУПа — предприятие вынуждено было работать по убыточным расценкам за 2016 год.
Но администрация к пересмотру тарифов отнеслась беспечно, бросила что-то о том, что надо бы предложенные предприятием цены снизить, а потом и вовсе забила на этот вопрос.
Но руководитель МУПа продолжал суетиться, поскольку видел, что «Уфагорэксплуатация» загибалась. В 2018-ом он попросил администрацию оказать компании финансовую поддержку. Сам разработал план выхода из кризиса, потому что действующие тарифы затраты МУПа не покрывали. Их не хватало ни на зарплаты сотрудникам, ни на страховые взносы, ни на уплату налогов, долгов по которым к тому моменту уже почти на 11 млн рублей накопилось. Но администрация про этот план забыла. По итогу МУП в 2019-ом докатился до банкротства.
Конкурсный управляющий, долго не думая, написал заявление о привлечении администрации к субсидиарной ответственности: банкротство-то произошло благодаря бездействию учредителя. И добился своего, правда, только во второй инстанции, но все же.
Администрация пыталась увернуться от субсидиарки, говоря, что неутверждение тарифов не мешало МУПу заключать договоры и по другим расценкам, но тот факт, что «дорожную» карту выхода из кризиса муниципальное образование где-то потеряло и сделало вид, что ее и вовсе нет, сыграл решающую роль. Финансовой помощи МУПу администрация не оказала, новые контракты не подогнала, финансовое оздоровление не провела, в то время как об убыточности своего детища все прекрасно знала. Привлекаем администрацию к субсидиарке. Занавес.
Посмотреть определение суда по МУП «Уфагорэксплуатация»:
Субсидиарная ответственность учредителя МУПа: итоги
Перед тем, как написать эту статью, мы проанализировали пару десятков судебных споров. По анализу практики видно, что:
1. Администрацию — учредителя МУПа-банкрота притягивают к субсидиарке точно так же, как и любого КДЛ. В основном за доведение до банкротства, неподачу/несвоевременную подачу заявления о банкротстве и недокапитализацию.
2. При этом формальных руководителей МУП к субсидиарной ответственности удается привлечь редко. Основание для их освобождения от субсидиарки — почти что рабская зависимость от волеизъявления учредителя в лице администрации.
Примечание от «Игумнов Групп»: исключением, пожалуй, будет субсидиарная ответственность за непередачу руководителем документов МУПа конкурсному управляющему. Но и от нее можно отбиться, если установить, кто именно ответственен за сохранность документов и почему их непередача повлияла на размер конкурсной массы.
3. Привлечь учредителя к субсидиарной ответственности часто удается не в первой инстанции, потому что в доказывании каждого основания есть свои тонкости. Например, в случае, когда администрация забирает у МУПа ранее выделенное имущество, обязательно нужно доказать, что именно это, а не что-то другое поставило крест на получении предприятием доходов, что в итоге привело к банкротству.
4. От основания «неподача/несвоевременная подача заявления» администрация может отмазаться, если признаки банкротства у МУПа обнаружились до июля 2017 года, когда в главу о субсидиарной ответственности закона о банкротстве включили соответствующую норму. Но не факт. Вы же видите выше кейс, в котором администрации насчитали субсидиарку, взяв за точку отсчета июль 2017-го плюс один месяц?
5. С 2021 года (спасибо ВС РФ) фактически действует дополнительное основание для привлечения к субсидиарной ответственности учредителя МУПа в виде недокапитализации контролируемого предприятия. Доказывать при этом придется бездействие администрации (как в кейсе № 6).
Итак, если у вас есть дебиторка МУПа, которое банкротится, и вы хотите получить долг в полном объеме, не стесняйтесь и привлекайте администрацию к субсидиарной ответственности.
Если же вы экс-руководитель МУПа, которого пытаются привлечь к субсидиарке, смело переводите стрелки на администрацию и пользуйтесь правилами доказывания своей невиновности, которые мы упоминали выше.
Если вы представляете администрацию, которую пытаются притянуть к субсидиарной ответственности по долгам МУПа, то попробуйте лазейку: «это все было до июля 2017-го» (если получится). Доказывайте, что предпринимали все усилия, чтобы выдернуть предприятие из финансовой ямы (недокапитализация), и/или что изъятие у муниципального предприятия имущества не повлияло на банкротство.
Ну а если у вас не хватает времени на все это, пользуйтесь услугами тех, кого на все хватит. Это, разумеется, специалисты «Игумнов Групп». Сделаем все за вас.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости. К чему готовиться залоговым кредиторам в банкротстве застройщика?
Если вы решились инвестировать в недвижимость на этапе строительства, но застройщик вас подвел и обанкротился, то шалость не удалась. С 99%-ной вероятностью свои квартиры/коммерческие помещения вы не получите, ваши требования переведут в деньги и отправят в IV очередь кредиторов как обеспеченные залогом.
А если жилые дома застройщика-банкрота перейдут к Фонду развития территорий (ФРТ), его региональным отделениям или новому застройщику, то и статус залогового кредитора вы потеряете.
Но даже при таком ужасном раскладе шанс вернуть деньги, вложенные в недвижимость, не равен нулю. Об этом сегодня и поговорим.
Залоговый кредитор в банкротстве застройщика vs участник строительства
Это касается и граждан, и юрлиц. Если вы приобрели у застройщика недвижимость не для жизни, а ради заработка, вас ждет один из этих сценариев:
1. Идеальный
Вы вытянули счастливый билет — ваш застройщик обанкротился до 27 июня 2019 года и расчет с кредиторами уже начался. Если каким-то чудом эти два условия выполнены, то статус участника строительства вы не теряете. То есть приравниваетесь к обычным гражданам-дольщикам и можете требовать приобретенные квартиры/коммерческие помещения «в натуре».
Началом расчета с кредиторами III очереди считается момент, когда права застройщика-банкрота переходят к другому инвестору — Фонду развития территорий или, реже, к другому застройщику, который будет достраивать проблемные объекты недвижимости.
Чтобы ознакомиться с определением Верховного Суда, в котором об этом говорится, оставьте свой e-mail:
2. Сомнительно, но окей
Застройщик обанкротился или конкурсный управляющий дошел до расчета с кредиторами после 27 июня 2019 года, когда злополучные поправки в Закон об участии в долевом строительстве вступили в силу, или расчет с кредиторами в деле до сих пор не стартовал. Тогда ваши требования отправляются в IV очередь, но автоматически обеспечиваются залогом.
И тут недостроенные дома решает достраивать Фонд развития территорий. Вы теряете статус залогового кредитора.
Без паники, это не самый плохой вариант. Потому что вам положена компенсация от Фонда. И она будет значительно солидней тех копеек, которые вы могли бы получить, если бы Фонд не влез в дело.
3. Инвестиции слиты
Здесь, как и в варианте № 2, ваши требования переводятся в деньги и отправляются в IV очередь, где вы остаетесь ждать выплаты как залоговый кредитор. Только желания достроить брошенные объекты недвижимости ни у кого не возникает.
В этом случае имущество застройщика-банкрота продается с торгов, а затем вырученные деньги начинают распределяться между кредиторами: сначала рассчитаются с бывшими сотрудниками, налоговой, конкурсным управляющим, кредиторами-дольщиками. И если после этого хоть что-то останется, то юридические лица и частные инвесторы первыми из последних получат свои рубли.
О третьем, печальном сценарии подробно рассказали тут, поэтому повторяться не будем. Здесь же уделим внимание первым двум. После прочтения статьи вы узнаете:
1) к чему готовиться удачливым инвесторам, которые успели «застолбить» себе место в III очереди кредиторов;
2) как и какую компенсацию от Фонда развития территорий может получить бывший залоговый кредитор в банкротстве застройщика;
3) что будет с вашим требованием, если вы его приобрели как физическое лицо у компании-кредитора по договору цессии.
Борьба за место в очереди
Итак, вы вошли в число счастливчиков-инвесторов. Казалось бы, можно выдохнуть. Вы — полноправный участник строительства… Не тут-то было.
Конкурсный управляющий и товарищи-дольщики, ваши коллеги по III очереди (но не по количеству приобретенных квадратных метров и вложенных в них средств), могут подпортить вам настроение и затаскать по судам с простой целью — «выкинуть» ваши требования в IV очередь, положенную всем юрлицам и прочим инвесторам по ныне действующему законодательству.
Как это происходит, разберем на примере трех кейсов.
Добро пожаловать отсюда
Дело о банкротстве застройщика «ИнвестСтройГрупп» было возбуждено в 2017 году. Тогда же в III очередь реестра требований кредиторов благополучно включилось акционерное общество. Оно претендовало на получение 39 квартир «в натуре».
И тут права «ИнвестСтройГрупп» на недострой переходят Фонду развития территорий. Фонд, изучив реестр кредиторов, явно не приходит в восторг от того, что там сидит юрлицо и предъявляет свои требования. Чтобы их из III очереди исключить, Фонд обращается в суд.
Первая инстанция Фонду отказывает: застройщик обанкротился задолго до внесения поправок в Закон об участии в долевом строительстве. То есть спор должен рассматриваться в рамках действовавшего на тот момент законодательства, согласно которому юридическое лицо имеет право претендовать на ранее приобретенные у «ИнвестСтройГрупп» квартиры.
С этой позицией не согласилась апелляция, отметив, что на момент обращения Фонда в суд расчет с кредиторами III очереди начат не был. Соответственно, требования акционерного общества действительно можно перенести в IV очередь как обеспеченные залогом.
Кассация поддержала решение апелляционной инстанции и добавила, что 39 квартир акционерное общество приобрело явно в качестве инвестиции, а не для того, чтобы в каждой из них по очереди жить всем АО.
В итоге в суде подсчитали общую стоимость квартир — получилось 134,8 млн рублей — и отправили акционерное общество в IV очередь реестра кредиторов.
Получить постановление кассации по этому делу:
А теперь рассмотрим кейс, в котором суд решал судьбу требований не только юридических лиц, но и граждан-инвесторов.
«На третий-четвертый рассчитайсь!»
Заявление о банкротстве строительной компании ЗАО «ФЦСР» суд принял в далеком 2016 году. Свои требования о передаче квартир в РТК застройщика включили два физических и три юридических лица.
В 2023 году конкурсный управляющий дошел до расчета с кредиторами, увидел, сколько жилых помещений или денег за них придется отдать этим пятерым ребятам, и поспешил их требования из III очереди перенести в IV.
В своем заявлении конкурсный подчеркнул, что каждый из двух физических лиц приобрел у застройщика больше 50 квартир. А это пахнет инвестициями и IV очередью кредиторов. При этом управляющий сослался на определение Верховного Суда, в котором тот приравнял граждан, покупающих недвижимость с целью на ней заработать, к юридическим лицам.
Что же касается требований трех кредиторов-юрлиц, включенных в РТК застройщика-банкрота, то расчет с кредиторами III очереди до сих пор не стартовал, так что и их требованиям место в IV очереди.
Суды трех инстанций согласились с управляющим. В итоге гражданам-инвесторам милостиво оставили в III очереди по одной — самой большой и дорогой — квартире из приобретенных, а требования по остальным признали инвестициями, перевели в деньги и отправили в IV очередь РТК.
Юридическим лицам-инвесторам повезло еще меньше. Поскольку расчет с кредиторами действительно не начался, требования юрлиц в полном объеме отправили в IV очередь.
Кредиторы-инвесторы всей толпой попытались обжаловать определение кассации в Верховном Суде, но тот жалобу отклонил, признав решения нижестоящих инстанций верными.
Получить постановление кассации по этому делу:
У вас могло сложиться впечатление, что у кредиторов-инвесторов нет шанса сохранить свои требования в III очереди, даже если их застройщик обанкротился лет за 10 до внесения поправок в Закон об участии в долевом строительстве. Это не так.
Разберем спор, в котором юридическому лицу удалось получить от Фонда развития территорий свою недвижимость.
Инвестор, который успел
Компания «Дом от Профи» в судебном порядке потребовала от Фонда, которому перешли права застройщика-банкрота, передать ей приобретенную квартиру «в натуре».
Фонд сопротивлялся. Его представители настаивали на том, что требования юридического лица нужно перевести в деньги и отправить в IV очередь кредиторов.
Суды первой и апелляционной инстанций требования «Дома от Профи» удовлетворили. Однако кассация их решения отменила, указав, что в силу действующего законодательства компания-кредитор участником строительства не является. Соответственно, никакой квартиры требовать не может. Только IV очередь, только хардкор.
В ответ на это кредитор направил жалобу в Верховный Суд. И там его услышали.
ВС РФ ознакомился с материалами дела и установил, что застройщик обанкротился в июле 2018 года, а расчет с кредиторами начался в апреле 2019-го. То есть все эти события произошли до принятия поправок в Закон об участии в долевом строительстве. Соответственно, компания-кредитор «Дом от Профи» действительно имеет право требовать приобретенную квартиру «в натуре» — по нормам прежней редакции.
Ознакомиться с определением ВС РФ по этому спору:
Все достаточно просто. Если арбитражный управляющий, Фонд или кредиторы-дольщики пытаются скинуть ваши требования как инвестора из III очереди в IV-ю, отправляйтесь в суд и показывайте пальцем на две даты: дело о банкротстве вашего застройщика начали рассматривать до 27 июня 2019 года — раз; его обязанности перед участниками строительства Фонд или другой застройщик-инвестор перенял тоже до этой роковой даты — два. Этих аргументов достаточно, чтобы вы остались в III очереди ждать своих квартир/коммерческих помещений.
А теперь повысим уровень сложности.
Судьба кредиторов, заключивших договор цессии
Компания-кредитор уступила вам как физлицу свое право требования по договору цессии. В какую очередь кредиторов вы попадете?
Спойлер: однозначного ответа на этот вопрос в судебной практике пока нет.
Для наглядности разберем две абсолютно идентичные ситуации, в которых суды приняли кардинально разные решения.
Физики — направо, юрики — налево
Этим кейсом с нами поделился наш постоянный читатель Руслан, директор регионального фонда защиты прав граждан-дольщиков.
Застройщик обанкротился в мае 2018 года. Его права перешли к региональному фонду в 2021 году, то есть уже после внесения поправок в Закон об участии в долевом строительстве. Однако требования юридических лиц к застройщику о передаче помещений никто не оспаривал.
Только когда дело дошло до введения достроенных объектов в эксплуатацию, Фонд развития территорий, спонсировавший строительство, опомнился и запретил региональному фонду передавать юридическим лицам помещения «в натуре», а вместо этого настоятельно рекомендовал перевести их требования в деньги и отправить в IV очередь РТК.
На этом Фонд не остановился и потребовал от своих региональных коллег, чтобы та же участь постигла всех физических лиц, которые во время банкротной процедуры приобрели требования к застройщику у юрлиц по договору цессии. В этом деле такая ситуация был только у одного кредитора — Валерия.
В теории Фонд мог добиться своего, но реальность полна сюрпризов.
Требования юридических лиц суд без колебний отправил в IV очередь РТК. А вот требование Валерия о передаче квартиры было оставлено в III очереди, даже несмотря на то, что раньше оно принадлежало компании.
Свое решение суд обосновал так:
- Региональный фонд перенял права застройщика-банкрота 27 декабря 2022 года. К этому моменту юридическое лицо уже не являлось его кредитором, так как передало свое требование по договору цессии Валерию, физическому лицу, в феврале 2022-го, то есть почти за год до подключения фонда к строительству.
- Договор, заключенный между Валерием и компанией-кредитором, не был ни оспорен, ни признан недействительной сделкой.
Может быть, суд просто проявил сочувствие к человеку, который узнал, что дом вот-вот достроят, и рискнул приобрести требование на квартиру у юридического лица, не подозревая о том, что закон изменился, и эти изменения могут превратить его покупку в ноль. Потому что примеров, в которых суды не так благосклонны к физическим лицам, которые по договору цессии приобретают требования к застройщикам у лиц юридических, куда больше.
Получить судебные акты по этому кейсу:
С инвестором поведешься…
Вот один из «нехороших» примеров.
Ситуация развивалась точь-в-точь как в предыдущем кейсе. Региональный фонд заявил о переносе требования физического лица, Елены, в IV очередь РТК, ведь она купила это требование по договору цессии у компании.
Суды трех инстанций с позицией фонда согласились. Изначально спорное требование принадлежало юридическому лицу и должно было быть включено в IV очередь реестра. Уступка этого требования лицу физическому не может волшебным образом «поднять» его в очередь к гражданам-дольщикам, которые имеют приоритетное право на получение жилья. Цитата из судебного документа: «…иное означало бы необоснованную возможность повышения очередности удовлетворения требований кредиторов».
Елена пыталась отстоять свое право на выкупленную у компании-кредитора квартиру в Верховном Суде, но безуспешно. ВС РФ поддержал нижестоящие инстанции. В итоге требование физического лица было переведено в деньги и отправлено в IV очередь.
Получить судебные акты по этому кейсу:
Бывший залоговый кредитор в банкротстве застройщика? Получите компенсацию!
Вам как инвестору не повезло, и застройщик умудрился обанкротиться и/или Фонд развития территорий обратил внимание на ваш недострой после внесения поправок в Закон об участии в долевом строительстве? Тогда рекомендуем сосредоточиться и дальше читать крайне внимательно.
По действующему сегодня закону с момента, когда права застройщика-банкрота переходят Фонду развития территорий, залог с имущества должника снимается. Без этого проблемные объекты недвижимости нельзя перерегистрировать и, соответственно, Фонд не сможет их достроить. А это тупик, согласитесь.
С другой стороны, если к делу застройщика-банкрота подключается Фонд, все инвесторы автоматом теряют статус залоговых кредиторов, а вместе с ним и остаток хоть каких-то гарантий, что часть вложенных в недвижимость денег получится вернуть, ведь гарантией получения хоть чего-то выступает именно залог.
Зато Фонд нововведениями в закон начал активно пользоваться, отмахиваясь от требований инвесторов со словами: «Вы не участники строительства, мы вам вообще ничего не должны».
Назревающий конфликт попытался решить Конституционный Суд, выпустив 21 июля 2022 года постановление № 34-П. В нем был закреплен временный порядок защиты прав бывших залоговых кредиторов застройщиков-банкротов. Поскольку и квадратные метры им больше не светят, и залоговые права у них отобрали, то взамен они имеют право требовать у Фонда денежную компенсацию.
Она разбивается на две части.
Первоначальная компенсация. Фиксированная
Ее размер не зависит от того, когда и за сколько Фонд продаст помещения в проблемных объектах недвижимости. Она положена бывшему залоговому кредитору из самого факта отчуждения Фонду заложенного имущества застройщика-банкрота по оценочной стоимости его прав на земельный участок и недострой.
Таким образом, выплата первоначальной компенсации как бы заменяет утраченное кредитором-инвестором право залога: примерно такие же деньги он должен был бы получить, если бы Фонд в дело не заявился, а имущество застройщика-банкрота было реализовано на торгах.
Размер первой компенсации составляет до 50% от размера требований кредитора-инвестора к застройщику. Сколько именно денег вам в итоге достанется, определяет арбитражный суд, когда выносит определение о передаче Фонду имущества, прав и обязанностей обанкротившейся строительной компании.
Последующая компенсация. Непредсказуемая
Она выплачивается из чистой прибыли Фонда, которую он получит после того, как достроит объекты недвижимости. Чистая прибыль высчитывается из разницы между доходами Фонда от реализации квартир/нежилых помещений в достроенных домах и понесенных расходов на строительство, ввод домов в эксплуатацию, операционные затраты самого Фонда (налоги, зарплаты сотрудников, оплата аренды, коммунальных услуг, транспорта и т. д.).
Часть из денег, которые после всего этого останутся у Фонда на руках, должна быть распределена между бывшими залоговыми кредиторами пропорционально их непогашенным требованиям в РТК.
Таким образом, эта сумма зависит от множества условий, но в первую очередь — от итоговой выручки Фонда. Если она будет.
Не забывайте о том, что перед продажей помещений в достроенных объектах недвижимости Фонд будет распределять квартиры между гражданами-дольщиками из III очереди кредиторов. О том, как это происходит, читайте
здесь.
Собственно, такой порядок расчета с кредиторами-инвесторами в ситуациях, когда права застройщика-банкрота переходят к Фонду развития территорий, применяется сейчас и будет действовать до тех пор, пока Госдума не примет соответствующий закон. В данный момент внесение изменений в законодательство застопорилось на втором чтении, поэтому суды, решая споры между Фондом и бывшими залоговыми кредиторами, вынуждены руководствоваться постановлением КС РФ от 21 июля 2022 года. Если хотите его изучить, оставьте e-mail в форме:
Да, мы сказали «вынуждены», поскольку временный порядок выплаты компенсации юридическим лицам и другим инвесторам застройщиков-банкротов, мягко скажем, несовершенен. Верховному Суду даже пришлось изобрести собственную формулу для расчета таких выплат. Как она выглядит и как ее применяют в судебной практике, разберем на примере трех свежих кейсов.
Размер компенсации считаем так…
Компания «ТранспортТрейд» в 2016 году заключила с застройщиком «ОФОРТ-К» договоры долевого участия в строительстве на квартиры и коммерческие помещения общей стоимостью 211 млн рублей. Затем застройщик обанкротился, а в сентябре 2021-го его права и обязанности перенял Фонд развития территорий.
Можем предположить, что ФРТ дал ясно понять кредитору-инвестору, что никаких выплат ему не положено. Сиди себе тихонечко и жди, когда требования кредиторов первых трех очередей удовлетворят, авось, и тебе что перепадет.
Но вот КС РФ выпускает свое постановление, и «ТранспортТрейд» решает этим воспользоваться. Компания идет в суд, чтобы получить от Фонда причитающуюся ей компенсацию.
Суды трех инстанций присуживают бывшему залоговому кредитору выплату в размере 105,5 млн рублей, руководствуясь следующей логикой расчетов:
- В РТК застройщика-банкрота есть обеспеченные залогом требования кредиторов III очереди на общую сумму 354 млн рублей, а в IV очереди находятся требования залогового кредитора-заявителя на 211 млн и еще одного инвестора — физического лица на 12 млн.
- Рыночная стоимость недостроенных объектов недвижимости, переданных Фонду, оценена в 329 млн рублей.
- Общий размер требований всех кредиторов составляет 578 млн. Доля компании «ТранспортТрейд» от этой суммы — 36,5%. Соответственно, если рыночная стоимость имущества застройщика-банкрота составляет 329 млн рублей, то из них кредитору-заявителю нужно отдать 36,5%, то есть 120 млн.
- Однако, согласно постановлению Конституционного Суда, размер компенсации не может превышать 50% от суммы требований кредитора-инвестора в РТК. Значит, делим пополам 211 млн, вложенных «ТранспортТрейдом» в недвижимость, и получаем те самые 105,5 млн рублей.
Логично? Вроде бы да. Но Фонд развития территорий посчитал иначе и отправился оспаривать решения трех инстанций в Верховный Суд.
Разбирая именно этот спор, ВС РФ вывел формулу расчета компенсации бывшим залоговым-кредиторам застройщиков-банкротов. По сути, она представляет собой тот же временный порядок, установленный Конституционным Судом, но в более структурированном виде.
Выглядит эта формула так:
К = (С — Р) x 0,6 x Д/100, где —
- К — сумма компенсации;
- С — оценочная стоимость предмета залога;
- Р — сумма расходов на обеспечение сохранности предмета залога;
- коэффициент 0,6 — это 60%, которые по Закону о банкротстве положены залоговым кредиторам при реализации имущества должника с торгов (если бы в дело не включился Фонд, именно на такой процент от размера своих требований мог рассчитывать залоговый кредитор);
- Д — доля требования кредитора, претендующего на компенсацию, в процентах от общего размера всех требований кредиторов-залогодержателей (включая граждан — участников строительства, обязательства перед которыми были переданы Фонду).
Если доля кредитора-инвестора меньше 50% от общей суммы требований залогодержателей в РТК застройщика, то он получит первоначальную компенсацию в размере, рассчитанном по этой формуле. Если больше 50%, то ровно половину от суммы своих требований.
Разъяснив порядок расчета компенсации, Верховный Суд отправил спор «ТранспортТрейда» с Фондом развития территорий на новое рассмотрение с посылом: «Пересчитайте там все, только на этот раз правильно, пожалуйста».
Что суд первой инстанции на втором круге и сделал, предварительно узнав у конкурсного управляющего, сколько тот потратил денег на обеспечение сохранности предмета залога. Оказалось, расходы составили 3,9 млн рублей.
Ну а дальше первая инстанция воспользовалась формулой Верховного Суда, чтобы выяснить, сколько же денег на самом деле могли получить залоговые кредиторы, если бы имущество банкрота было продано с торгов.
За основу взяли те же 329 млн рублей (оценочную стоимость активов застройщика). Из нее вычли 3,9 млн рублей расходов на охрану объектов недвижимости. А затем из полученной суммы высчитали 60%. Получилось 195,5 млн рублей:
(329 815 489 – 3 948 780,47) x 60% = 195 520 025,12 рубля.
С первой частью формулы разобрались и перешли к заключительным расчетам размера компенсации кредитора-заявителя.
Доля «ТранспортТрейда» составляет 36,5% от общей суммы требований всех залоговых кредиторов. Значит, первую полученную сумму в 195,5 млн рублей нужно умножить на этот процент по второй части формулы.
Получается: 195 520 025,12 x 36,5% = 71 364 809,17 рубля.
То есть Фонд должен выплатить кредитору-инвестору не 105,5 млн, как было решено до разъяснений Верховного Суда, а 71,4 млн. Эту сумму суд первой инстанции и взыскал с ФРТ в пользу бывшего залогового кредитора, дополнительно указав в своем определении, что «ТранспортТрейд» также вправе получить дополнительную компенсацию, когда достроенная недвижимость будет продана.
Фонд и с этим определением не согласился, подав апелляционную жалобу. В данный момент она еще судом не рассмотрена.
Чтобы получить судебные акты по этому делу, оставьте свой e-mail:
А теперь разберем другой кейс, в котором решался спор между частным инвестором и Фондом по поводу неназначенной компенсации.
«Где деньги, Лебовски?!»
Индивидуальный предприниматель А. заключил с застройщиком предварительные договоры купли-продажи на 11 нежилых помещений. Исполнить свои обязательства строительная компания не успела, «упав» в банкротство. Но даже это предпринимателя не испугало, потому что позже он по договору цессии приобрел у другого кредитора, юридического лица, требование к застройщику на 15 квартир.
Затем, когда банкротная процедура уже была запущена, А. попытался включить свои требования о передаче жилых помещений в III очередь РТК.
Естественно, когда права застройщика перешли к Фонду развития территорий, тот быстренько перевел требования индивидуального предпринимателя в деньги и отправил их в IV очередь. Ведь квартиры были приобретены у юридического лица, которое участником строительства не является.
А. не отчаялся и пошел в суд требовать положенную ему как бывшему залоговому кредитору компенсацию.
Однако суды трех инстанций единогласно предпринимателю отказали. Отказ звучал примерно так: «Вы у банкрота не единственный залоговый кредитор. Требования кредиторов III очереди тоже обеспечены залогом, а имущества банкрота не хватит, чтобы даже их погасить. Так что о выплате компенсации инвестору из IV очереди и речи быть не может. Зачем ее рассчитывать, если она вам все равно не светит?»
Индивидуальный предприниматель был слегка ошарашен, но до Верховного Суда дошел. И тот разделил его негодование по поводу решений нижестоящих инстанций.
Изучив материалы дела, ВС РФ с удивлением обнаружил, что суды, утвердив передачу имущества, прав и обязанностей застройщика-банкрота Фонду, вообще не определили первоначальную компенсацию для залоговых кредиторов. Постановление Конституционного Суда вам что, шутка какая-то?
Короче, так дело не пойдет. Инвесторы, которые утратили свои права как участники строительства и лишились обеспечения требований залогом, имеют право на компенсацию. Так что будьте добры установить ее размер.
С таким выводом ВС РФ направил спор на новое рассмотрение. Правда, итоговый судебный акт по данному делу еще не принят.
Получить определение Верховного Суда по этому кейсу:
Кассация считает компенсацию
Это дело нас заинтересовало тем, что в нем окружной суд применил для расчета компенсации формулу ВС РФ, но как-то странно.
Итак, с требованием выплатить компенсацию бывшему залоговому кредитору в суд обратился конкурсный управляющий. По его подсчетам, Фонд развития территорий должен был заплатить юридическому лицу-инвестору 100,8 млн рублей.
Первая инстанция и апелляция с расчетами управляющего согласились и компенсацию присудили. Фонд же настаивал на том, что должен кредитору 64,2 млн и ни копейкой больше.
Когда спор дошел до кассации, та не стала изобретать колесо, а воспользовалась формулой расчета, предложенной Верховным Судом. И вот что у нее получилось:
- Размер требований юридического лица в РТК составляет 226 млн рублей, но это с неустойкой, а она в истории с компенсацией не учитывается. Без нее основной долг застройщика перед кредитором в составляет 201,7 млн рублей.
- Общая сумма требований всех залоговых кредиторов из III и IV очереди — 1 млрд 867 млн рублей.
- На охрану залогового имущества потратили 11 млн рублей.
- Вычитаем эти расходы и получаем чистую прибыль Фонда — 1 млрд 618 млн рублей. Из этой суммы вычленяем 60%, положенных залоговым кредиторам, и получаем 971 млн рублей.
- Из этих денег залоговый кредитор может получить не больше 50% от своих требований. Поэтому делим его 201,7 млн пополам и получаем 100,8 млн компенсации. Вуаля!
Следовательно, управляющий, а за ним и суды двух инстанций все верно подсчитали. Фонд должен кредитору-инвестору 100,8 млн. Эту сумму с Фонда и взыскали.
Чувствуете подвох? А он есть. Кассация забыла, что для определения размера компенсации нужно вычислить долю кредитора от общей суммы требований всех залоговых кредиторов. Мы не поленились и провели работу над ошибками в расчетах кассационной инстанции.
В этом деле доля юридического лица составила 9,3% от общей суммы требований в РТК (делим общий размер требований в реестре, то есть 1 млрд 867 млн рублей, на размер требований юрлица-инвестора, то есть 201,7 млн).
А теперь возвращаемся к пункту № 5 в расчетах кассации и умножаем 971 млн рублей на 9,3% — реальную долю кредитора-инвестора в РТК. И получаем 90,3 млн, которые Фонд должен был выплатить юридическому лицу.
Вот так судебная ошибка прибавила кредитору 10 с лишним миллионов и отобрала их у ФРТ.
Чтобы ознакомиться с этим интересным постановлением кассации лично, оставьте свой e-mail:Рекомендуем перепроверять расчеты инстанций, которые решают вашу судьбу. Будь то хоть суд, хоть налоговая. О том, как замечательно считают в последней, читайте
здесь.
На что в итоге может рассчитывать залоговый кредитор в банкротстве застройщика?
Если ваш мозг при прочтении этой статьи взорвался несколько раз, то это нормально. У судей он взрывается не реже. Посмотрите на судебные решения по этой категории споров и увидите тренд: «кто в лес, кто по дрова».
Но что-то общее у этих решений все-таки есть:
1. Если вы как инвестор надеетесь получить от застройщика свои квартиры/коммерческие помещения «в натуре», проверьте две даты:
а) когда судом было принято заявление о банкротстве застройщика;
б) когда права застройщика перешли к Фонду развития территорий или другому застройщику.
Если оба эти события произошли до 27 июня 2019 года, поздравляем, вы — участник строительства, имеющий право на недвижимость.
В остальных случаях — только деньги, только IV очередь. Без вариантов.
2. Если вы — физическое лицо и хотите удачно вложиться в недвижимость, выкупив у компании-кредитора ее требование к застройщику-банкроту, посмотрите на первый пункт и хорошо подумайте. Если юрлицу светит IV очередь или его требование уже там, лучше просто выкиньте деньги в форточку. Так вы от них избавитесь значительно быстрее и без лишних нервов.
3. Требования всех кредиторов-инвесторов в IV очереди автоматически обеспечиваются залогом. Залог слетает, только если за ваш недострой берется Фонд развития территорий. При этом Фонд обязан выплатить вам компенсацию.
4. Компенсация разбивается на две части. Размер первой должен определить арбитражный суд. В идеале. В случае, если права застройщика-банкрота уже перешли к Фонду по решению суда, но в судебном документе нет ни слова о положенной вам выплате (или есть, но Фонд вас все равно шлет лесом), подавайте заявление с требованием компенсации в суд.
5. Расчет размера вашей компенсации за судом стоит перепроверить. А то мало ли.
6. Как бывший залоговый кредитор в банкротстве застройщика вы также имеете право на вторую компенсацию (после того, как Фонд продаст достроенные дома). Но «иметь право» не значит «получить». Ведь оставшаяся от распределения по гражданам-дольщикам недвижимость может и не продасться. Или денег от ее продажи не хватит, чтобы компенсировать требования всех кредиторов-инвесторов пропорционально их долям в РТК.
7. Никто не лишает вас денег, которые должны распределяться между всеми кредиторами в порядке очереди. Например, в конкурсную массу могут поступить средства от ранее оспоренных сделок застройщика. Другое дело, что до вас, стоящего в самом конце РТК, они могут и не дойти.
P.S.: Банкротство застройщиков — сложнейшая тема с массой нюансов. Это утверждение касается абсолютно всех участников процедуры. Если у вас есть вопросы, если вы чувствуете, что ситуация выходит из-под контроля и разворачивается по отношению к вам несправедливо, мы знаем, что нужно делать. Обращайтесь! Наши контакты тут.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости. Субсидиарная ответственность при банкротстве для посторонних
Цена вопроса: 63 млн рублей
Сроки: два с половиной года
Сложность: высокая
Трудозатраты: 200 н/часов
Результат: дело выиграно
Стоимость: шестизначная, в рублях
Мы уже рассказывали, как к субсидиарке привлекли человека с улицы. То, что субсидиарная ответственность при банкротстве коснулась посторонних, не имеющих отношения к компании лиц, тогда казалось абсурдом. Но, как водится, спустя непродолжительное время абсурд стал… трендом. И если то дело несколько лет назад мы выиграли сравнительно легко, то с этим пришлось повозиться. Но обо всем по порядку.
Банкротство микрофинансовой организации (назовем ее ООО «МФО») стартовало в начале 2017 года, в 2020-ом конкурсный управляющий подал заявление о привлечении шести человек к субсидиарке. Среди них были не только «традиционные» субсидиарщики в виде экс-гендиректора и учредителя банкрота, но и… руководители и учредитель совершенно других компаний.
Все просто: арбитражный управляющий посчитал, что эти компании входили в контролируемую должником группу и через них он выводил активы. Поэтому управляющий назначил топ-менеджеров и бенефициара прямыми выгодоприобретателями, конечными бенефициарами, короче — КДЛ.
Назовем этих потенциальных КДЛ Петр, Яков и Савелий. Савелий был бывшим гендиром ООО «Дилемма», Петр являлся руководителем, а Яков — владельцем ООО «Спецстройград».
«Дилемме» управляющий предъявил то, что она якобы взыскала 26 млн дебиторки, принадлежащей банкроту «МФО», и таким образом увела эти миллионы из конкурсной массы/причинила вред кредиторам.
В свою очередь, ООО «Спецстройград» было на 100% владельцем «Дилеммы» — раз. Два — оно тоже получило от «МФО» безвозмездного добра в виде ипотечных сертификатов на 37 млн рублей.
Соответственно, на Савелия («Дилемма») повесили 26 млн, на Якова с Петром («Спецстройград») — 63 (37+26) млн рублей.
Скованные одной цепью
Так-то основной удар в банкротстве ООО «МФО» пришелся на ее владелицу Таисию (вывод активов на 850 млн рублей) и гендиректора этой микрофинансовой компании (вывод 500 млн). Но свалить долги только на них было бы слишком просто. Нет, конкурсный управляющий раскопал группу якобы аффилированных компаний, контролируемых Таисией: «МФО», еще одна микрофинансовая организация «Капитал», ООО «ПростоИнвест», «Дилемма», «Спецстройград», «Корма» и т. д. Практически все из них к этому времени банкротились.
По версии конкурсного, Таисия, как только запахло банкротством «МФО», быстро уволилась с должности директора компании и вышла из ее учредителей, но при этом контроля ни над этой компанией, ни над другими якобы связанными с ней фирмами не теряла, а продолжала стричь прибыль и ставить руководить группой компаний своих родственников. Мало того, как заявлял конкурсный управляющий, почти все сотрудники «МФО» оказались трудоустроены в ООО «Дилемма» и получали там зарплату. В том числе и сама Таисия. При этом «Дилемма» еще и гасила ее банковские кредиты.
Итак, схематоз такой: в преддверии банкротства Таисия скидывает 100%-ную долю «Дилеммы» «Спецстройграду», 26 млн дебиторки выводит через цепочку сделок на «Дилемму», а «Спецстройграду» достаются ипотечные сертификаты. Нюанс еще и в том, что конкурсный управляющий утверждал, что дочь Таисии — жена руководителя «Спецстройграда» Петра.
Все, активы выведены, тылы прикрыты, а сама Таисия вместе с работниками «МФО» удаляется работать в «Дилемму». «Дилемма» же, в свою очередь, тоже начинает банкротиться. Концы в воду? Ну уж нет.
Конкурсный управляющий оспаривает сделки по выводу дебиторки и ипотечных сертификатов, признает их недействительными и требует привлечь к субсидиарке не только Таисию, но и Савелия, Петра и Якова, к банкротящейся «МФО» отношения не имеющим.
И что всем троим делать? Искать грамотных юристов, специализирующихся на субсидиарной ответственности. И мы нашлись.
Правда, все случилось не сразу: сначала делом занимались другие юристы. На наш вопрос: «А почему вы решили от них уйти?» клиенты отвечали туманно. Ок, не хотят рассказывать — не будем лезть в душу. И только когда мы разобрались в ситуации и рассказали о перспективах дела, заказчики с облегчением сказали: «Слава богу, мы наконец-то поняли, что к чему».
Оказалось, предыдущие юристы не объясняли им, что делают, зачем это нужно, можно ли вообще выиграть суд и каковы шансы на это. То есть заказчики, судя по всему, не получили от тех юристов никакой обратной связи.
В принципе, такая тактика: «Я профессионал, вы платите — я работаю» — штука нередкая, но мы всегда анализируем ситуацию, оцениваем риски, предлагаем варианты действий и, конечно же, озвучиваем это клиенту. Рассказать доверителю все как есть — работает прекрасно.
Плюсы
Пропуск срока исковой давности
Поскольку банкротство шло по «старым» нормам, мы всерьез рассчитывали, что от наших клиентов отвяжутся именно по этой причине.
Конструкция красивая, но хлипкая
Конкретных доказательств вины наших доверителей и получения ими профита от банкротства ООО «МФО» управляющий суду не представил. Возможно, они появятся позже. Но чем черт не шутит, может быть, и не появятся.
Наемные работники
Двое из наших клиентов — только гендиректора, то есть сотрудники на зарплате, не участвующие в дележке прибыли компании. Есть чем покрыть обвинение в получении выгоды.
Минусы
Мощная позиция конкурсного управляющего
Обоснование требований было неплохое и проработанное: взаимосвязи всех юридических лиц, имеющих отношения к банкроту, схемы и прочее.
Банкротятся все
В группе аффилированных компаний, которую расписал конкурсный управляющий, банкротились почти все. И как тут отмести подозрения в злом умысле?
А теперь посмотрим, что конкретно предъявлял управляющий нашим клиентам.
Савелий, «Дилемма», 26 миллионов
Савелию вменяли то, что взысканные 26 млн дебиторской задолженности «МФО» он владельцу не отдал и отдавать не собирался, а значит, они ушли из конкурсной массы.
Логика конкурсного управляющего: раз «Дилемма» в банкротстве и введено конкурсное производство, значит, вернуть 26 млн, которые по суду с нее взысканы, уже фактически нельзя. Налицо злой умысел гендира. И также руководитель не мог не знать о том, что все эти компании между собой вась-вась. Поэтому лично он — бенефициар сделок, причинивший вред кредиторам.
Петр и Яков, «Спецстройград», 63 миллиона
Значит, Петр — руководитель «Спецстройграда» и якобы муж дочери Таисии, а Яков — стопроцентный участник компании. Про мужа — не просто слова, на это было указание в судебном документе, который конкурсный представил суду. В «Спецстройград» ушли ипотечные сертификаты на 37 млн, а если учесть, что компании принадлежит 100% «Дилеммы», которая, получается, стала правопреемником «МФО», то значит, что и полученное «Дилеммой» тоже можно отнести на выгоду «Спецстройграда».
Управляющий прибавил к 37 млн ипотечных сертификатов 26 млн дебиторки, получил 63 млн и на голубом глазу объявил «Спецстройград» выгодоприобретателем на эту сумму, а Петра и Якова — счастливыми обладателями субсидиарной ответственности. И особо отметил, что если руководитель «Спецстройграда» женат на дочери Таисии, то это почти стопроцентная гарантия цели причинения вреда кредиторам.
Итог: всех троих арбитражный управляющий намеревался привлечь к субсидиарке за сделки во вред кредиторам.
Все вроде бы складно, издалека — даже красиво, но при внимательном рассмотрении оказалось, что сшито все это было как-то топорно, косо и очень грубыми стежками.
Субсидиарная ответственность при банкротстве и исковая давность
Прежде всего, давайте разберемся с одной из наших любимых тем — сроком исковой давности. Ведь дело о банкротстве «МФО» было возбуждено до июня 2017 года, а значит, и сроки исковой давности были не такими, как нынче.
Все про великие и ужасные сроки исковой давности в банкротстве, какими они были, какие есть сейчас, как их применять и каким образом использовать в своих интересах, мы рассказали в
этой статье.
Считаем, так называемая цепочка сделок по «выводу» из «МФО» 26 млн рублей была проведена в 2016 году. А в этот период субъективный срок исковой давности для привлечения к субсидиарке составлял один год — с того момента, как арбитражный управляющий узнал о том, что есть основания для привлечения к субсидиарке.
Смотрим дальше: в конце января 2019-го конкурсный управляющий начал оспаривать цепочку сделок по передаче «Дилемме» права на взыскание. В декабре 2019-го сделки были признаны судом недействительными, 26 млн обязали вернуть должнику. Когда, по-вашему, конкурсный должен был узнать о том, что есть основания для привлечения к субсидиарной ответственности?
Спорим, что уже в январе 2019-го? Потому что если все хорошо и законно, то зачем подавать заявление по поводу сделки?
Значит, срок исковой давности истек в январе 2020 года. А заявление о привлечении Савелия (и других) к субсидиарке конкурсный подал только в июне того же 2020-го. Как мы помним, пропуск срока исковой давности (если об этом заявлено, конечно) — самостоятельное основание для отказа в иске.
Получается, ту же дату истечения срока исковой давности — январь 2020-го — можно было применить и к претензиям, которые управляющий предъявил к Петру и Якову. Ведь те же 26 млн он вменял дважды, и им тоже.
Что касается ипотечных сертификатов, то в марте 2019-го (как раз во время разбирательства спора о дебиторке) через суд истребовал у «Спецстройграда» копии договора купли-продажи по сертификатам и других документов по этой сделке. То есть подозревать о том, что что-то нечисто, управляющий начал именно в марте. Соответственно, годичный срок на подачу иска вышел в марте 2020-го. Как ни крути, а мимо.
Но одним сроком исковой давности не обойтись, тем более что суды могут вывернуть этот срок так, что его родная мама не узнает (спойлер: так оно и получилось). Продолжаем анализ.
Это было недавно, это было давно
Кстати, давайте разберемся, какую редакцию закона о банкротстве в нашем случае нужно применять. Это важно, в том числе и потому, что конкурсный управляющий, долго не думая, называет всех троих наших доверителей прямыми выгодоприобретателями.
Но вообще-то дело о банкротстве должно разбираться по нормативке того времени, когда судом было принято заявление о банкротстве. Это февраль 2017 года, время «до» существенных изменений в законе.
Самое интересное, что в действовавшей на тот момент редакции закона о банкротстве понятия «прямой выгодоприобретатель» вообще нет! Есть только норма о том, что если должник признан банкротом вследствие действий или бездействия контролирующих должника лиц, то такие КДЛ несут субсидиарную ответственность по обязательствам должника. Естественно, в случае, если имущества у самого должника не хватает.
Одновременно КДЛ не несет ответственности, если у него нет вины в признании должника банкротом или он делал все, что по-хорошему должен был делать в интересах должника.
И еще важное: КДЛ — это только тот, кто извлек из своих действий или бездействия существенную относительно масштабов деятельности должника выгоду!
Конкурсный управляющий легко и непринужденно навесил статус КДЛ на всех троих. Но нам никто не запрещает проверить, соответствуют ли определению КДЛ наши доверители, правда?
Они здесь никто
Савелий
Кто такой Савелий? Гендиректор ООО «Дилемма». Гендиректор получает зарплату. В распределении прибыли он не участвует. И участником «Дилеммы» Савелий никогда не был. Почему тогда его объявили бенефициаром и КДЛ ООО «МФО»?
Иными словами, какую выгоду принесла лично Савелию сделка по взысканию чужой дебиторки? Если уж управляющий считает его КДЛ-ом, то должен доказать, что Савелий получил от этой дебиторки какой-то профит: купил дом, квартиру, завел солидный вклад в банке, в крайнем случае, приобрел трактор или комплект мебели XVIII века. Ведь, повторим, КДЛ-ом может быть признан только тот, кто извлек существенную (с оговоркой: «относительно масштабов деятельности должника») выгоду. Но доказательств того, что наш доверитель за счет этой сделки лично обогатился, управляющий не показал. И существенную выгоду не обосновал.
Петр
Как заявлял управляющий, гендиректор «Спецстройграда» Петр непосредственно участвовал в схематозе по выводе активов «МФО» и стал прямым выгодоприобретателем по сделкам с сертификатами и дебиторкой. А то, что он якобы является зятем Таисии, лишний раз подтверждает: он прекрасно знал, что обе сделки — это ни что иное, как вывод активов с целью навредить кредиторам.
Со стороны смотрится красиво. Если ты — руководитель компании, которая когда-то что-то получила от будущего банкрота, да еще к тому же и зять гендира банкрота, то давай-ка быстро к субсидиарке, тут и доказывать ничего не надо.
Первая деталь: управляющий не уточнил, что сделки на 26 и 37 млн случились за полтора года до того, как Петр стал руководителем ООО «Спецстройград». В тот момент, когда «Спецстройграду» и «Дилемме» перепали миллионы от «МФО», он не имел к компании никакого отношения. Да и в дальнейшем, заступив в конце 2018-го на должность руководителя, никак этими активами не распоряжался.
Вторая деталь: возможность взыскания стоимости ипотечных сертификатов с ООО «Спецстройград» никуда не исчезла. Эта сделка была в суде признана недействительной, а «Спецстройград» не ликвидирован и не банкротится. Взыскивайте сколько угодно.
Плюс супруга Петра — точно не дочь Таисии и в состав ее семьи не входит. Вот свидетельство о рождении супруги: разве в графе «мать» там написано «Таисия»? Нет. Да, жена Петра — это падчерица Таисии, но она живет отдельно, со своей собственной семьей.
Так или иначе, Петр — не КДЛ. Поищите кого-то другого.
Яков
Две сделки, как и у Петра: дебиторка и ипотечные сертификаты. Почему Яков, по мнению управляющего, КДЛ? А потому что ему принадлежит 100% «Спецстройграда», а одно время он даже был его гендиром.
Ок, цепочка сделок с сертификатами прошла в период с 31 августа до 13 декабря 2016 года. Цепочка с дебиторкой раскручивалась с июля 2016-го по 6 марта 2017 года.
Смотрим документы и видим, что в то время Яков… вообще к «Спецстройграду» отношения не имел. Он появился в компании только в конце марта 2017 года, сначала став ее гендиректором, потом купив долю ООО в 4,55%, и лишь в июне 2017-го выкупил у бывшей владелицы компанию полностью. Какое он после этого контролирующее должника лицо и каким образом мог причинить ущерб кредиторам, если к этим сделкам вообще отношения не имел? Он лично ничего не получил ни с дебиторки, ни с ипотечных сертификатов — доказательств того, что Яков за этот счет обогатился, конкурсный управляющий почему-то не нашел (или не искал).
Нечего и говорить, что Яков тоже не имел отношения и к непосредственному должнику — «МФО». Может быть, если конкурсный управляющий что-то об этом знал, то нашел бы доказательства этого? Но, видимо, нет, раз в деле их не было.
Краткое резюме: облом по всем пунктам
1. Не КДЛ. Ни Савелий, ни Петр, ни Яков не являлись людьми, которые извлекли прибыль из так называемого вывода активов:
а) не получили от этого выгоду;
б) понятия не имели о цели — «причинить вред кредиторам».
А значит, обязательных элементов правонарушения, за которое можно привлечь к субсидиарной ответственности, нет. Соответственно, привлекать не за что.
2. Нет существенного вреда. Учтем сумму, которую вменяют нашим клиентам. Это 26 млн и 37 млн рублей. То есть менее 3% от размера реестра требований кредиторов ООО «МФО», в котором числится больше миллиарда долгов. Хотите сказать, сумма менее 3% РТК — это существенный вред кредиторам? Именно из-за трех несчастных процентов наступило банкротство «МФО»?
Мы сформировали, на первый взгляд, железобетонные позиции, подкрепили их доказательствами и, уверенные, что дело в шляпе, отправились в суд.
Первая инстанция
Дело действительно оказалось в шляпе. Правда, не в той, в которой было нужно.
Началось все относительно неплохо. Суд применил нормы той редакции закона о банкротстве, которая действовала в 2016 — начале 2017 года. И это было правильно.
Почему правильно? Оставьте свой e-mail в форме, вышлем обоснование:
А потом нас взяли и сразу обмакнули фейсом в грязь. В суде выяснилось, что у Таисии есть две компании, которые попали под банкротство — не только ООО «МФО», но и ООО «Капитал». Обстоятельства их банкротства были очень похожими, и в деле «Капитала» суд привлек к субсидиарке всех КДЛ. Конкурсный активно ссылался при рассмотрении нашего кейса на тот: если «там» привлекли, значит, и здесь надо.
Этот аргумент очень больно ударил по нашему настрою на лучший исход, зато судье зашел на «ура». После этого суд перестал нас слушать, и судья буквально на следующем заседании приняла решение: привлечь всех, без разбора, к субсидиарной ответственности.
Да, и нашу позицию о пропуске срока исковой давности, на которую мы так надеялись, зарубили сразу. Действовавшую на тот момент редакцию закона и принцип исчисления сроков судья подменила тремя годами, которые не успели истечь с даты введения конкурсного производства ООО «МФО» (подробнее о таком подходе судов читайте здесь). Мало того, материальные нормы по срокам привлечения к субсидиарке суд ненавязчиво посчитал процессуальными. Это грубая ошибка, но… на практике и такое бывает.
И мы получили по полной.
На остальное наплевать
Вот отличная цитата из определения первой инстанции: «Остальные доводы и доказательства, приведенные и представленные лицами, участвующими в деле, суд исследовал, оценил и не принимает ко вниманию в силу их малозначительности, безосновательности, а также в связи с тем, что, по мнению суда, они не могут повлиять на результат его рассмотрения».
Кратко суть этой фразы можно выразить так: «Мы эти ваши так называемые доказательства даже и смотреть не будем». Все тщательно подготовленные правовые позиции, все выверенные обоснования одним махом отправились коту под хвост.
Как показали дальнейшие события, такой оригинальный подход (вместе с формулировкой из документа) выбесил не только нас. Но до перелома еще было далеко…
В апелляции мы пытались доказать, что суд неправ и взаимосвязи у всех компаний нет. У ООО не имеется «одинаковых» гендиректоров или учредителей. Между увольнением экс-работников из ООО «МФО» и переходом их на работу в ООО «Дилемма» проходило до нескольких лет. Поэтому просто факт, что они когда-то работали «там», а теперь стали работать «здесь», ничего не значит. Сфера деятельности обеих компаний достаточно узкая, поэтому неудивительно, что люди ищут работу по специальности.
Но суд просто поверил конкурсному управляющему и не попытался установить, в какой период экс-гендир банкрота ООО «МФО» Таисия работала в «Дилемме» и получала там зарплату. И принял на веру тезис о том, что возврат 26 млн рублей от «Дилеммы» действительно невозможен, хотя это было не совсем так. Даже несмотря на то, что «Дилемма» находилась в банкротстве, требования «МФО» на 26 млн были включены в ее РТК.
Ознакомьтесь с шедевром первой инстанции:
Все напрасно. Апелляция в октябре 2022-го оставила определение первой инстанции без изменений. Оставалось идти до конца и надеяться на почти невозможное — кассацию.
«Игумнов Групп» практически всегда сражается до победного. Как мы выигрываем дела в кассационной инстанции, написали
здесь.
Субсидиарная ответственность при банкротстве: выход на второй круг
И мы невозможного добились. Кассация преподнесла сюрприз. Судьи внимательно выслушали сначала нас, а затем конкурсного и задали ему простой, но закономерный вопрос: а имеются ли у него доказательства, подтверждающие приобретение лично Савелием, Петром и Яковом выгоды?
На это конкурсный начал уклончиво отвечать, что раз они являлись руководителями, то выгода должна была быть. Судьи остановили его монолог, когда он в третий раз попытался сказать то же самое другими словами, и уже с нотками гнева в голосах спросили повторно: «Где доказательства получения ответчиками выгоды?» И задали еще один вопрос: «Как ответчики могли получить выгоду, если сделки были совершены до того, как они были назначены на должности руководителей/стали участниками компании?»
Вопросы от судей в адрес конкурсного неслись один за другим. Третий: «Почему вы не подали заявление о привлечении к субсидиарной ответственности тех лиц, которые являлись КДЛ этих компаний на даты совершения сделок?»
И четвертый, «добивающий»: «А могли ли сделки на сумму в 63 млн рублей причинить должнику существенные убытки, если сопоставлять их с масштабом деятельности должника? У него долгов в реестре требований кредиторов на миллиард с лишним?»
Ответов на эти вопросы у конкурсного управляющего почему-то не оказалось.
Поэтому кассация показала конкурсному подготовленные нами доводы Савелия, Петра и Якова, размахнулась и… отправила дело обратно в первую инстанцию.
Не исключено, кстати, что судей так же, как и нас, очень впечатлила ремарка о малозначительности и безосновательности представленных нами доказательств.
Напоследок судьи отметили, что даже если установлен тот факт, что Таисия и Петр являются тещей и зятем, это не значит, что зять обязан знать о том, как обстоят дела в компании тещи, ведь его жена, падчерица Таисии, не была КДЛ в ее компании. Соответственно, это не повод привлекать зятя к субсидиарной ответственности.
Что говорит Пленум ВС РФ о родственных связях и субсидиарке? Оставляйте e-mail, пришлем документ:
Когда нельзя привлечь к субсидиарной ответственности при банкротстве, даже если очень хочется
Получилось, что кассация разнесла что первую, что вторую инстанции в пух и прах, заявив, что выводы предыдущих судов в отношении всех трех наших клиентов ничем не доказаны и никак не мотивированы. И рассматривать дело по новой предписала не просто так, а дала четкие указания:
- Суду не надо верить конкурсному управляющему на слово. Пусть тот обоснует, какие конкретно действия совершили Савелий, Яков и Петр, чтобы довести «МФО» до банкротства. Просто информации о двух оспоренных сделках мало. Нужны четкие доказательства получения всеми тремя выгоды.
- Решите вопрос о том, могут ли сделки на суммы менее 3% от РТК повлечь объективное банкротство.
- Установите все фактические обстоятельства, имеющие значение для нормального рассмотрения дела. Какие именно — перечислено в документе Верховного Суда (всему вас учить надо).
- И, кстати, не забудьте учесть правовую позицию того же Верховного Суда, которая запрещает при рассмотрении споров о субсидиарке применять обвинительный подход.
А здесь, похоже, именно он, родной.
Оставьте е-mail, вышлем вам судебный акт кассации:
Второй круг ада
Мы вернулись на исходную позицию. Дело рассматривала та же судья. С одной лишь разницей: на этот раз она была связана практически прямыми инструкциями от кассационной инстанции. Хотя… был еще нюанс: «сильный» представитель конкурсного управляющего, которого так отчихвостила кассация, в заседания по этому делу больше не ходил. Вместо него управляющий отправил помощника, который нам показался совсем «зеленым».
Указания от кассации сыграли роль безупречно. Судья первым же делом обратила внимание на те обстоятельства, которые потребовали принять во внимание судьи кассационной инстанции, и даже отложила заседание, предоставив управляющему время для сбора и представления доказательств.
Но доказательства так и не нашлись. А тех, что были, не хватило ни для привлечения наших доверителей к субсидиарной ответственности, ни для взыскания с них убытков. Связь всех ООО, которая раньше вроде бы считалась доказанной, внезапно испарилась. Задолженность в меньше чем 3% была признана несущественной. Вывод суда: наши клиенты не доводили «МФО» до банкротства.
Это определение «второго круга» устояло и в апелляции, и в кассации. В апелляции к доводам управляющего не прислушались. В кассации судьи вздохнули и сказали представителю управляющего: «Вы пришли к нам уже во второй раз и снова говорите все то же самое. Но доказательства-то где?!» Ответа они не дождались.
Доказательства в делах по защите от субсидиарной ответственности — это архиважно.
Читайте, как мы искали доказательства невиновности двух банкиров и нашли их. Ставка — 30 миллиардов субсидиарки.
Нечего и говорить, что в удовлетворении жалобы конкурсного было отказано, а наши клиенты наконец-то смогли вздохнуть с облегчением.
Субсидиарная ответственность при банкротстве: никаких посторонних!
Дело завершено, Савелий, Петр и Яков избавлены от субсидиарки полностью, несмотря на все обвинения и нагромождения вроде бы непреложных фактов и крепких связей.
А все потому, что мы не бросаем своих клиентов на половине дороги и действительно делаем все возможное, чтобы их интересы не пострадали. Особенно из-за практически голословных обвинений в схематозах, в которых они не участвовали. И особенно если суд начинает топить за конкурсного управляющего, а аргументы другой стороны вообще ни во что не ставит.
А в этом кейсе были задеты еще и мы лично: помните самый первый итоговый документ по делу? Обидно, да? И клиентам обидно, когда их, посторонних людей, привлекают к субсидиарной ответственности при банкротстве ООО, с которым они когда-то имели несчастье связаться.
О том, как избавиться от субсидиарной ответственности, если все суды проиграны, читайте
в этой статье.
Мы и вытащили наших клиентов, и заставили с собой считаться, даже несмотря на то, что это заняло почти три года. Даже несмотря на нечаянный «сюрприз» в первой инстанции в виде похожего банкротства и субсидиарки с почти теми же действующими лицами. Поэтому будьте уверены, что если вы попросите нас о защите, то мы на самом деле (а не на словах) сделаем все, что от нас зависит. Контакты здесь.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости. Оценка имущества должника и как ее оспорить
Чем дороже удастся продать активы банкрота, тем больше кредиторов получат свои деньги. Капитан Очевидность подтверждает. И даже если дело дойдет до взыскания убытков или привлечения к субсидиарной ответственности руководителей, то размер задолженности будет меньше. Выходит, все в выигрыше.
Ах, если бы оценка имущества должника была бы такой простой, и там было невозможно смухлевать…
Разберемся, кто оценивает активы банкрота, с какими проблемами вы можете столкнуться при оценке имущества должника и что делать, чтобы денег с его продажи хватило хотя бы на треть реестра кредиторов.
Мы будем рассматривать оценку имущества юридических лиц только на этапе конкурсного производства. Именно в этой процедуре разворачивается основная борьба за итоговую стоимость активов должника. Физических лиц тоже оставим в покое. Оценка их имущества — отдельная тема. Возможно, поговорим о ней в другой раз.
Кто оценивает имущество банкрота?
Оценка имущества должника — задача конкурсного управляющего.
Чтобы определить начальную стоимость активов компании-банкрота (ту, по которой они будут выставлены на торги), управляющий может привлечь оценщика. Такую возможность дает ему Закон о банкротстве. Работа оценщика оплачивается из конкурсной массы должника.
При этом в законе описаны случаи, в которых управляющий обязан привлечь к оценке стороннего эксперта (например, в банкротствах банков, застройщиков, сельхозкооперативов). В остальных ситуациях стоимость активов должника определяет собрание кредиторов. Они же имеют право потребовать у управляющего подключить к делу эксперта.
К слову, если у компании-банкрота есть имущество в залоге, то его цену определяет залоговый кредитор.
Действия управляющего стоит контролировать. Когда откроется конкурсное производство, начинайте мониторить информацию в
ЕФРСБ. Там должно появиться сообщение управляющего об итогах проведения инвентаризации имущества компании-банкрота. С этого момента кредиторы, доля которых в РТК превышает 2%, могут
в течение 10 дней направить управляющему требование о привлечении стороннего эксперта для оценки активов должника.
Обычно управляющие сами обращаются к оценщику без всяких напоминаний (даже если организация занимается деятельностью не из списка обязательных для подключения эксперта). Но на всякий случай кредитору стоит перестраховаться и требование об оценщике направить.
Как проходит оценка имущества должника?
Приглашенный эксперт получает от управляющего сведения о результатах инвентаризации имущества компании-должника, отчет о состоянии каждого актива и подробные фотографии. Либо выезжает на предприятие лично и делает снимки сам.
Определяя рыночную стоимость имущества, эксперты чаще всего используют сравнительный метод. Звучит серьезно, но на самом деле все достаточно просто.
Оценщик заходит на Авито, ЦИАН, Авто.ру (в зависимости от того, стоимость каких активов нужно установить) и смотрит цену аналогичных объектов, а затем применяет коэффициенты к предметам оценки в зависимости от их состояния и выводит рыночную стоимость каждого.
То есть если коммерческое помещение ликвидное, а транспорт «не бит, не крашен», их оценят по рынку. Если есть изъяны, обременения и прочие нюансы, то стоимость будет ниже.
При оценке рыночной цены дебиторской задолженности, акций и других ценных бумаг эксперт отталкивается от бухгалтерской отчетности общества-банкрота. Последняя есть в открытом доступе здесь и здесь.
После того, как отчет об оценке будет готов, управляющий публикует его на ЕФРСБ, а затем в течение месяца созывает собрание кредиторов. На нем будет утверждаться положение о продаже имущества на торгах и то, за какую цену его выставят.
О том, как участвовать в банкротных торгах и побеждать на них, читайте
тут.
Если предложенная стоимость активов кредиторам покажется низкой, они вправе назвать свою. Если управляющему сумма, обозначенная собранием кредиторов, не нравится, он может обратиться в суд за решением разногласий. Там кредиторам предстоит объяснить, почему они оценили стоимость имущества должника иначе, чем приглашенный управляющим эксперт.
Иногда бывает так, что кредиторы на первое собрание в нужном количестве не приходят. Тогда утверждать положение о проведении торгов и начальную стоимость активов банкрота управляющий должен в судебном порядке.
Две загвоздки с оценкой имущества: торги и должники
Кажется, а в чем вообще проблема? Выставляйте имущество на торги по максимальной стоимости, чтобы потом денег хватило на всех кредиторов, а долги банкрота превратились в приятный ноль.
Только вот управляющему надо выполнить свою работу, то есть продать имущество должника и распределить выручку между кредиторами. И чем раньше все это закончится, тем лучше. Мало кому понравится работать за три копейки (то бишь за вознаграждение управляющего) годами. Так еще и убытки с тебя могут за медлительность взыскать.
Из чего складывается вознаграждение управляющего, рассказали
здесь. А если хотите взыскать с управляющего убытки, прочитайте
эту статью.
Выставишь активы должника на торги по завышенной цене — и никому нафиг такой лот не будет нужен. И в итоге цену придется снижать до тех пор, пока имущество не купят (если купят вообще). При этом из конкурсной массы будут уходить деньги на каждый новый этап торгов, публикации и прочие издержки процедуры. То есть кредиторы окажутся в минусе. А у управляющих есть примета: недовольные кредиторы — всегда к убыткам.
И мы получаем дилемму: с одной стороны, надо бы имущество банкрота продать подороже, а с другой — чем оно будет дешевле, тем быстрее управляющий от него избавится. Как вы уже поняли, в этом он заинтересован.
И еще один момент. Редкий должник легко расстается с нажитыми непосильным трудом активами. Есть схемы, с помощью которых банкроты уводят имущество у кредиторов из-под носа и передают его «своим» людям. И в основе этих схем лежит… правильно — оценка имущества должника.
Схематозы должников с оценкой имущества
На практике есть всего два распространенных фокуса со стоимостью активов, которые должники проворачивают в конкурсном производстве. Два, но зато какие!
Продажа высоколиквидной дебиторки
Чаще всего речь идет о продаже права требования к контролирующим лицам компании-должника по субсидиарной ответственности/убыткам или к «живым» организациям, которые в состоянии погасить долг.
Все происходит примерно так. Дебиторка/право требования оцениваются по низу рынка в интересах должника. Если кредиторы вовремя не встрепенутся и оценку не оспорят, то актив выставляется на торги за эти копейки, а затем выкупается КДЛами компании-банкрота или нужным человеком.
К примеру, размер субсидиарной ответственности составляет 30 млн, но ее оценивают как неликвидный актив и выставляют на торги за 300 тысяч. В итоге этот лот выкупает сам субсидиарщик и, весело хохоча, убегает из банкротства свободным, как ветер.
Дешевое имущество и прямой договор купли-продажи
В законе для должников есть еще одна лазейка. Сразу оговоримся: сами ею не пользуемся и вам не советуем. Рассказываем в ознакомительных целях.
Имущество банкрота стоимостью ниже 100 тысяч рублей можно реализовать через публичное предложение и заключение прямого договора купли-продажи, миновав этап с торгами в форме аукциона. Это прямо оговорено в законе.
Объясним на примере. Допустим, у организации-банкрота на складе остались стройматериалы. Управляющий на основе бухгалтерской отчетности (или на пару с экспертом) оценивает актив в 98 тысяч рублей (хотя на самом деле по рынку он стоит 1 млн). Затем эта начальная цена утверждается на собрании кредиторов. Если никто не против, управляющий продает лот через публичное предложение — по прямому договору.
Прикол этого процесса в том, что все происходит «в закрытую»: заявки с ценовыми предложениями поступают от участников торгов непосредственно на электронную почту/адрес управляющего (для сравнения: на торгах с аукционом заявки собирает и передает управляющему электронная площадка).
Вернемся к нашему примеру. После того, как управляющий разместил информацию о продаже стройматериалов, он дает отмашку нужному человеку. Нужный человек заявляется на публичное предложение, предлагает за стройматериалы 99 тысяч рублей, а заявки других участников с большей стоимостью управляющий тихо и незаметно отправляет в корзину. Вуаля — имущество должника ушло кому нужно за копейки.
О том, на какие подставы могут попасть участники банкротных торгов и как с этим бороться, читайте
здесь.
Как оспорить оценку имущества и кто это может сделать?
Если предложенные управляющим положение о проведении торгов и начальная стоимость имущества кажутся вам несправедливыми, их можно оспорить в арбитражном суде.
Сделать это могут не только кредиторы, но и участники компании-банкрота. Бывший руководитель общества-должника тоже может оспорить оценку имущества, но только если против него уже подали заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.
Как узнать, что вас привлекают к субсидиарке, и как ознакомиться с заявлением, рассказали
тут.
А теперь покажем вам несколько свежих кейсов, в которых участникам банкротных процедур оценка имущества должника не понравилась и ее попытались оспорить. Удачно и не очень.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Цена убытков
ООО «Фортес» обанкротилось. С его учредительницы, Светланы, взыскали убытки в размере 2,1 млн рублей. Управляющий оценил стоимость продажи права требования к Светлане «чуть-чуть ниже» изначального размера ее долга, а именно в 63 тысячи. Кредиторы на собрании с этой оценкой спорить не стали и положение о продаже утвердили.
Но решение было не единогласным. Один из кредиторов «Фортеса», крупный банк, обратился в суд за разрешением разногласий по поводу начальной цены имущества банкрота. Банк хотел, чтобы право требования на торгах было выставлено по изначальной цене долга Светланы. То есть за 2,1 млн рублей.
Свое предложение кредитор обосновал тем, что у Светланы есть недвижимость, за счет которой долг, скорее всего, можно погасить в полном объеме. А если так, то с чего вдруг управляющий с кредиторами хотят снизить стоимость актива практически до нуля? Подозрительно, уважаемый суд!
Однако первая инстанция и апелляция ничего подозрительного в деле не увидели и требования банка отклонили. Дескать, управляющий старается, как может, чтобы эту непривлекательную дебиторку на торгах хоть кто-нибудь купил. За 63 тысячи рублей покупатели найдутся, а за 2 млн — очень вряд ли.
Банк не сдался и пошел жаловаться в кассацию. И там кредитора услышали.
С одной стороны, цена актива на торгах будет корректироваться естественным путем. Если за 2 млн дебиторку никто не купит, ее выставят на второй круг по сниженной стоимости. И будут снижать до тех пор, пока не найдутся желающие право требования выкупить.
С другой стороны, стоимость имущества была снижена управляющим в 33 раза (!) от номинальной цены. Столь щедрую скидку нужно как-то обосновать, а этого не было сделано ни управляющим, ни другими кредиторами. В материалах дела нет ни отчета об оценке, ни анализа финансового состояния учредительницы компании-банкрота.
Первая инстанция должна разобраться с этими вопросами. С таким выводом кассация отправила спор на новое рассмотрение, которое в данный момент еще идет.
Получить постановление кассации по этому делу:
«Вашего мнения никто не спрашивал»
Компания «Кубань-Строй Сталь Конструкция» (далее «Кубань-Строй» — прим. ред.) обанкротилась по упрощенной процедуре. Открылось конкурсное производство, в котором сменилось аж четыре управляющих. Последним из них стал Виктор, который подключился к делу в январе 2022 года и начал проверять, что успел сделать его предшественник Денис.
Оказалось, на балансе «Кубань-Строя» находилось различное оборудование и вагон-бытовка общей стоимостью 570 тысяч рублей. А экс-управляющий Денис продал все это добро за 46 тысяч другому ООО. При этом в материалах дела не имелось никакого подтверждения, что начальная цена и положение о продаже имущества должника были согласованы с собранием кредиторов. Не было и обоснований того, почему оборудование с бытовкой оценили так низко.
То есть Денис сам определил стоимость активов и сам решил, кому их продать.
Выяснив это, новый конкурсный управляющий Виктор обратился в суд с жалобой на действия своего предшественника Дениса и потребовал взыскать с него убытки.
Денис с этим категорически не согласился. В свою защиту он привел следующие аргументы:
- балансовая стоимость имущества и рыночная — разные вещи. С чего вы взяли, что б/у оборудование действительно стоит 570 тысяч? Покупатель был готов приобрести активы только по заниженной цене. За сколько согласились взять, за столько и продал;
- деньги с реализации оборудования поступили на счет компании-банкрота. То есть ушли в конкурсную массу, а не кому-нибудь в карман;
- связь между действиями Дениса и причиненными конкурсной массе убытками не доказана.
Суды трех инстанций изучили материалы дела и пришли к единому выводу: взыскать убытки в размере 528 тысяч рублей с бывшего управляющего.
Дело в том, что Денис действительно не привлекал к делу оценщика, заниженную стоимость имущества с кредиторами не согласовал. Более того, спорное имущество фигурировало в инвентаризационной описи, а вот из сличительной ведомости куда-то пропало. Естественно, при Денисе.
Все это говорит о противоправных действиях со стороны бывшего управляющего. Доказать обратное он не смог, так что результат рассмотрения этого спора закономерен.
Получить постановление кассации по этому делу:
Оценка имущества должника и ошибка налоговой
Акционерное общество «Актом» обанкротилось. Налоговая была его кредитором, но не простым, а залоговым. Так происходит, когда должнику по результатам выездной проверки доначисляют энную сумму и он ее в течение месяца не выплачивает. Тогда его имущество, ранее арестованное приставами, автоматически переходит налоговой в залог.
В конкретном споре залоговым имуществом стал автомобиль, Мерседес-Бенц 2015 года выпуска. Конкурсный управляющий оценил его в 750 тысяч рублей и направил налоговой положение о продаже имущества должника на согласование.
В ответ налоговая выслала управляющему требование о привлечении к делу своего оценщика. Однако ей было отказано по одной простой причине: требование пришло с опозданием.
Налоговая не могла поверить, что относительно новый Мерседес может стоить так мало, и отправилась в суд.
Управляющий от претензий залогового кредитора отбивался отчетом об оценке, который составил приглашенный эксперт. То есть конкурсный эти 750 тысяч за машину не из головы взял, а все сделал по закону.
Налоговая же в ответ тыкала в объявления на Авто.ру и говорила: «Точно такие же машины стоят 1,1 млн рублей по рынку. Значит, наш Мерседес надо выставлять на торги по этой цене».
Суды прозрачно намекали налоговой, что она может запросить судебную экспертизу для определения начальной стоимости имущества. Но ее ж надо из своих, точнее бюджетных, денег оплачивать. ФНС такое не любит, поэтому делала вид, что намеков не понимает.
В итоге все три инстанции встали на сторону управляющего, поскольку:
- Налоговая действительно опоздала с отправкой требования о подключении своего оценщика, не уложившись в десятидневный срок с момента размещения управляющим информации о результатах инвентаризации в ЕФРСБ.
- Судебную экспертизу налоговая так и не запросила.
- Рыночная цена имущества в любом случае будет определена на торгах. Тем более за такой сочный лот борьба должна разгореться нешуточная.
В итоге так и вышло. Мерседес ушел с торгов ровно за 1,1 млн рублей, и долг перед налоговой был полностью погашен.
Чтобы получить постановление кассации по этому делу, оставьте свой e-mail:
Этот спор разрешился наилучшим образом для всех участников процесса. Однако если вы не налоговая, а имущество должника — не Мерседес Е-класса, рекомендуем требование управляющему о привлечении нужного вам оценщика направлять вовремя. А то будет как в кейсе, который сейчас разберем.
Доверяй, но проверяй
У компании-банкрота было четыре объекта недвижимости, которые привлеченный конкурсным управляющим эксперт оценил в 31,9 млн рублей. Один из кредиторов, акционерное общество, с этой стоимостью был категорически не согласен. По мнению АО, недвижимость банкрота стоила аж в 24 раза дороже.
Этот спор рассматривался судами трех инстанций. В итоге кассация, смущенная противоречивыми данными двух сторон, направила дело на новое рассмотрение, чтобы первая инстанция организовала судебную экспертизу.
Что в итоге и произошло. Повторную оценку проводили приглашенные эксперты кредитора и управляющего. Оба специалиста пришли к выводу, что рыночная стоимость недвижимости компании-банкрота составляет 32,5 млн рублей. Поскольку это всего на 600 тысяч больше той цены, которую установила изначальная экспертиза, суд первой инстанции признал новую стоимость достоверной.
Апелляция на втором круге решение нижестоящих коллег поддержала. Тогда кредитор снова пошел жаловаться в кассацию, поскольку был твердо уверен: оценка имущества должника ошибочна.
Тогда в кассации кредитору терпеливо разъяснили, что спорит он с экспертным заключением, а не с доводами управляющего. Если кредитор не согласен с мнением экспертов, то ему нужно было запрашивать дополнительную/повторную экспертизу в суде первой инстанции и доказать, что в очередной оценке есть необходимость. А если ему отказали, ходатайствовать об этом в апелляции.
Однако кредитор этого не сделал, соответственно, кассация не может его требования удовлетворить.
В итоге кассационный суд оставил решения первой и апелляционной инстанции без изменений, и недвижимость банкрота была выставлена на торги по начальной цене в 32,5 млн рублей.
Получить итоговое постановление кассации:
Мы говорили, что оспорить оценку имущества компании-банкрота могут не только ее кредиторы, но и участники общества-должника. В подтверждение приведем один любопытный кейс.
Слово КДЛ
У компании-банкрота «Текойл Шиппинг ЛТД» (далее «Текойл» — прим. ред.) на балансе был единственный ликвидный актив — нефтяной танкер. Когда дело дошло до оценки имущества и реализации его на торгах, управляющий с согласия кредиторов назначил за судно заниженную цену, не снял с него аресты, судно не зарегистрировал, информацию об этом планировал указать в карточке лота. Все это, естественно, снижало привлекательность танкера для потенциальных участников торгов.
Учредительница ООО «Текойл» Любовь с таким раскладом не согласилась и пошла решать вопрос в суд.
Однако в первой инстанции и апелляции ее доводы не услышали, встав на сторону кредиторов. Причина: они на собрании стоимость имущества и порядок его реализации утвердили. Раз их низкая цена на танкер не смущает, то и нас не должна.
Тогда Любовь направила жалобу в кассацию. Учредительница компании-банкрота указала, что управляющий не подготовил судно к продаже. При этом суды проигнорировали ее доводы о том, что он обязан был это сделать для повышения стоимости имущества. А также никак не прокомментировали необоснованно заниженную цену единственного актива ООО и отсутствие в материалах дела заключения оценщика.
Кассация с Любовью согласилась в том, что нижестоящие инстанции действительно должны были разобраться, почему управляющий решил выставлять имущество должника на торги по низкой цене, и отправила спор на новое рассмотрение.
Но оно не состоялось. Общая сумма требований кредиторов оказалась меньше 1 млн рублей и была погашена досрочно. Банкротство завершилось. Думаем, конкурсный управляющий, узнав об этом, с облегчением вздохнул. А то за бездействие Любовь могла взыскать с него убытки на раз-два.
Получить постановление кассации по этому кейсу:
Оценка имущества должника и способы ее оспорить: выводы
На практике стоимость имущества должников занижают. Это в первую очередь нужно конкурсным управляющим, которые стараются поскорее закрыть дело и получить свое вознаграждение. Иногда неоправданно низкая стоимость выгодна должникам (если они понимают, как ей воспользоваться).
Бороться с этим произволом нужно так:
1. С момента открытия конкурсного производства утро кредиторов должно начинаться не с кофе, а с мониторинга информации в ЕФРСБ. Появилось сообщение о проведенной инвентаризации должника? У вас есть ровно 10 дней, чтобы направить управляющему требование о привлечении оценщика. Лишним не будет. Если вдруг у вас до сих пор нет контактов конкурсного управляющего, ищите их в карточке компании-должника здесь. Да, если поспешите и требование направите до того, как управляющий закончит инвентаризацию, он ваше письмо, скорее всего, проигнорирует. И ничего ему за это не будет.
2. Готовый отчет об оценке конкурсный управляющий сначала должен разместить в ЕФРСБ, а только потом созывать собрание кредиторов. Рекомендуем с этим отчетом и положением о проведении торгов ознакомиться до собрания, чтобы у вас было время подготовить возражения. Или выслать документы на оценку другому эксперту, чтобы он дал свои комментарии.
3. Кредиторы на собрании могут изменить начальную стоимость имущества компании-должника. В идеале обосновать такое решение нужно своим отчетом об оценке. Он пригодится, если управляющий обратится в суд для решения возникшего спора.
4. Участники компании-банкрота тоже могут оспорить решение об оценке имущества, но уже в суде. Бывшие руководители должников также могут, но только если их пытаются привлечь к субсидиарной ответственности. Без этой неприятной формальности экс-директора в конкурсном производстве не могут ничего.
5. Собственно, ваша цель — с помощью своей оценки стоимости имущества должника доказать, что предложенная вами цена обоснована и именно за нее активы надо выставлять на торги.
6. Если отчетов об оценке несколько и они друг другу противоречат, стоит запросить судебную экспертизу. Она поставит точку в споре.
7. Если же вы и с судебной экспертизой не согласны, запрашивайте дополнительную/повторную в суде первой инстанции. И постарайтесь доказать, что она действительно нужна.
Неважно, на какой стороне баррикад вы сейчас находитесь: обманутого кредитора или банкрота — обращайтесь. Мы знаем, как сделать, чтобы оценка имущества должника вас устроила.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости.
