Мы входим в ведущие правовые рейтинги России
Мы входим в ведущие правовые рейтинги России
forbes
Коммерсант
право 300

Банки

Как мы не дали взыскать убытки на 13,5 млрд с банкира

Опубликовано: 15 июня, 2023 в 10:00 дп

Категории: Банки

Тэги: ,,,

Взыскать убытки с председателя правления банка
Дело: А04-8278/2019
Размер проблемы: 13,5 млрд рублей
Начало проекта: сентябрь 2020 года
Длительность: 8 месяцев
Сложность: 4/5
Трудозатраты: 240 часов
Темп: бодрый
Результат: дело выиграли полностью
Стоимость: семизначная, в рублях

Представьте: вам прилетает иск о взыскании убытков на круглую сумму с прошлого места работы, которое вы покинули несколько лет назад. Так произошло с Сергеем, бывшим председателем правления Азиатско-Тихоокеанского банка, который обратился к нам за помощью в разгар судебных разбирательств.

АТБ входил в ТОП-50 крупнейших банков России и был самым крупным в регионе. А Сергей им руководил, отвечал за все решения и кредитную политику. Так было до ноября 2014 года. Затем Сергей ушел из банка в правительство Амурской области. Прошло пять лет, и вдруг ему приходит иск от АТБ (а по факту от Центрального банка РФ), который за время его отсутствия сумел растерять значительную часть своего капитала и довести себя до предбанкротного состояния. Сергея считают причастным к произошедшему. С него собираются взыскать убытки в размере 13,5 млрд рублей.

Если у вас есть вопрос по банкротству, субсидиарке, защите личных активов или по налоговым спорам, подпишитесь на нашу рассылку
Какой-то текст ошибки
Какой-то текст ошибки
Какой-то текст ошибки

Санация АТБ или как все начиналось


После проведения очередных проверок у Центрального банка России возникает подозрение, что АТБ ведет слишком рискованную кредитную политику и некоторые его заемщики не собираются возвращать полученные деньги. Проще говоря, Центробанк обвиняет своих коллег-банкиров в выводе финансов через сомнительные схемы.

ЦБ направляет предписания, согласно которым АТБ необходимо переоценить качество заемщиков. На практике это означает, что Азиатско-Тихоокеанский банк должен отложить определенное количество денег на тот случай, если проблемные заемщики не справятся со своими обязательствами. Только требуемой денежной массы в банке нет.

В апреле 2018 года Центробанк понимает, что АТБ не справляется со своими обязанностями. По-хорошему, у него надо отзывать лицензию и начинать процедуру банкротства, как это уже делалось в десятках подобных случаев. Но проблема в том, что АТБ — слишком значимый проект для Сибири и Дальнего Востока: его потеря может вызвать как социальный взрыв, так и сотни банкротств компаний, хранивших в нем свои средства. Поэтому ЦБ принимает решение вкачать в банк государственные деньги и восстановить его платежеспособность. Это называется санацией.

Реализуя принятое решение, Центральный банк России вносит 9 млрд рублей в уставной капитал АТБ и становится его собственником на 99,9%. Сверху АТБ получает еще 6 млрд из Фонда консолидации банковского сектора, которые должен к указанному в депозитном договоре времени вернуть.

Ничто не предвещает беды: Азиатско-Тихоокеанский банк благополучно проходит санацию, закрывает дыры в бюджете, вовремя возвращает 6 млрд с процентами в Фонд.

Право на взыскание убытков


Наступает июнь 2018 года, и в Законе «О несостоятельности (банкротстве)» появляется новая норма, которая дает возможность Центральному банку России требовать возмещения убытков с бывших топ-менеджеров санированных банков, если они довели кредитную организацию до предбанкротного состояния. Кто-то же должен ответить за потраченные бюджетные деньги?!

Санированные банки по указанию ЦБ РФ начинают один за другим подавать иски о взыскании убытков к бывшим собственникам, председателям, топ-менеджерам и главным бухгалтерам.

Деньги в кредитные организации вкачивал ЦБ РФ, но от недобросовестных действий бывших акционеров и топ-менеджеров пострадал сам санированный банк как юридическое лицо (новым владельцем которого стал ЦБ). Поэтому иск подавался от имени пострадавшего банка. Все взысканные деньги должны были пойти в его пользу, а ЦБ, со своей стороны, получил бы сатисфакцию через приобретенный актив, который наполнился взысканными «живыми» деньгами и вырос в цене. Таким образом, юридически истцом в деле выступал сам санированный банк, но выгодоприобретателем и инициатором судебных разбирательств был Центральный банк России.

Азиатско-Тихоокеанский банк в числе первых подает заявление в арбитражный суд. Его бывший руководитель — председатель правления Сергей, который уже и думать забыл о предыдущем месте работы, — в ноябре 2019 года получает исковое заявление с требованием возместить Центральному банку 13,5 млрд рублей. С нулями эта цифра смотрится еще краше: 13 500 000 000 ₽.

Откуда число такое интересное? А все из той же новой нормы закона о банкротстве. В ней русским по белому прописана формула, по которой определяется размер убытков, понесенных Центробанком в ходе санации.

В Азиатско-Тихоокеанский банк ЦБ вкачал 9 млрд, а мог бы из них «сделать» 13,5 млрд, если бы разместил эти деньги на 20 лет по ключевой ставке, действовавшей в апреле 2018 года (7,5%). Такая вот простая математика.

Чтобы ознакомиться с содержанием нормы, на которой строились все судебные разбирательства ЦБ РФ с топ-менеджерами санированных банков, оставьте свою почту:
Какой-то текст ошибки
Какой-то текст ошибки

Первые жертвы


Азиатско-Тихоокеанский банк подает заявление о взыскании убытков в Арбитражный суд Амурской области. Находится он в Благовещенске. Сергей для своей защиты подключает к делу местного юриста, что логично. Практически сразу суд накладывает обеспечительные меры на всех ответчиков по делу. Их имущество арестовывают.

Тем временем тучи продолжают сгущаться. Топ-менеджеры «Открытия» и Московского индустриального банка проигрывают суды по аналогичным искам, основанным на той же норме закона о банкротстве, по которой пытаются взыскать убытки с контролирующих лиц АТБ. Управляющие «Открытия» влетают на долг в 289 млрд, а МИнБанка — на 189 млрд.

За дело берется «Игумнов Групп»


Вернемся в сентябрь 2020 года. Сергей, по неизвестной нам причине, принимает решение отказаться от услуг своего юриста и начинает искать других профессионалов. Действовать нужно быстро, иначе список выигранных дел в копилочке Центробанка пополнится еще одним.

Экс-председатель правления начинает консультироваться с коллегами, пытаясь найти проверенных юристов. Среди знакомых Сергея удачно оказывается бывший клиент «Игумнов Групп», который и рекомендует нас ему как суперспецов в вопросах спасения от взыскания убытков и субсидиарки. Все хорошо, но есть одна загвоздка. Суд находится в Благовещенске, а «Игумнов Групп» в Москве. К расходам на юристов добавляются внушительные траты на командировки и разница во времени.

Сергей взвесил все за и против. Понял, что влетать на 13,5 млрд ему совсем не хочется, и выбрал нас. Поставленная задача звучала просто: не допустить ни копейки взыскания и выиграть дело в полном объеме.

Плюсы

Наша тема
Взыскание убытков на фоне санации — ситуация в отечественной судебной практике новая, но стратегия защиты от этого не меняется. Убытки, они и в Африке убытки. И работаем мы с ними так давно, что новыми нормами нас не напугать.

Тактика противника ясна
Перед нами ЦБ разделался в судах первой инстанции и на стадии апелляции с топ-менеджерами МИнБанка и «Открытия». Следовательно, мы знали, как будет действовать истец. И с какими его утверждениями мы изначально не согласны.

Почти первые
До нас дело вел другой юрист, но он не успел накосячить. А значит, нам не надо тратить время на исправление чужих ошибок.

Минусы

Печальная судебная практика
Взыскание убытков, причиненных санацией, с управляющих банков — абсолютно новая судебная практика. Есть всего два аналогичных дела. И 100% из них ответчиками проиграны.

Серьезные оппоненты
Против нас выступает целый штат юристов Центрального банка РФ. Это мегапрофессиональные ребята, которые досконально знают банковскую отрасль, регулирующее ее законодательство, внутренние стандарты и процедуры. А об административных возможностях Эльвиры Сахипзадовны даже и думать не хочется.

Председатель правления
Сергей — председатель правления банка, хоть и бывший. А руководитель всегда несет ответственность за косяки своих подчиненных.

Суд в Благовещенске
Уровень проекта подразумевает личное присутствие юристов на всех судебных заседаниях. Из Москвы до Благовещенска лететь 7 часов. Разница во времени с Благовещенском +6 часов. Тот еще челлендж, но нам к длительным поездкам для защиты своих клиентов не привыкать.

Анализ дела


Представители Центробанка обосновывали свое намерение взыскать убытки с Сергея и других ответчиков так:

  1. Лица, контролирующие кредитную организацию, проводили слишком рискованную политику. Выдавали кредиты ненадежным заемщикам, выводили деньги через аффилированные компании, продавали заведомо необеспеченные вексели, выплаты по которым покрывались продажей новых векселей. То есть строили финансовую пирамиду.
  2. Банк России неоднократно выносил предписания об устранении нарушений. Контролирующие лица знали о нарушениях и должны были предписания выполнять.
  3. Санация стала результатом действий лиц, контролирующих кредитную организацию. ЦБ решил, что ответственными за причинение ему убытков можно считать всех, кто контролировал банк с 2014 года до назначения временной администрации. А это 13 человек и одно ООО.
  4. Исковые требования обоснованы самим фактом санации. При этом не важно, совершало ли контролирующее лицо конкретные действия, которые стали причиной принятия мер по предупреждению банкротства. То есть каким-либо образом обосновывать вину КДЛ не нужно (место для вашего фейспалма).

«Будет весело», — подумали мы, читая доводы истца. Некоторые из них были просто абсурдными. Но ни один мы не могли пропустить с мыслью: «Это же очевидная фигня!» — ведь в суде нас ждала схватка с опытными и злыми юристами Банка России.

Поэтому мы выбрали тактику зануды: взять каждую претензию и со смаком во всех деталях опровергнуть, разобрать каждое обвинение и предписание, чтобы убедительно доказать – наш клиент никакого отношения к выявленным нарушениям не имеет.

Подготовка к суду


Сергей обратился к нам за помощью после очередного отложения судебного разбирательства: в дело вмешался коронавирус. Когда назначат следующее заседание, никто не знал. Поэтому доказательную базу мы собирали основательно, но в темпе вальса.

За четыре месяца напряженной работы с документами, результатами аудита и показаниями нашего клиента мы пришли к результату, который со спокойным сердцем отправили на рассмотрение суда. Доказали мы несколько фактов.

Факт первый: неверное применение закона


Свои требования о взыскании убытков Центральный банк основывает на норме закона о банкротстве, которую к этому делу применить нельзя.

Предписания Банка России с выявленными нарушениями, которые в теории довели АТБ до санации, направлялись ДО вступления в силу злополучной нормы абз. 2 п. 5 ст. 189.23 закона о банкротстве. Последняя информация о правонарушениях от ЦБ поступила в апреле 2018 года, а норма появилась два месяца спустя.

Юристам Центробанка удалось убедить суды, что санация банка — это особые правоотношения, которым нужен специальный механизм по взысканию убытков. Якобы общие основания, закрепленные в ст. 15 и 53.1 ГК РФ, здесь не подходят. А норма закона о банкротстве как раз и формулу расчета размера убытков имеет, и порядок обращения санатора в суд, и даже круг лиц, с которых можно деньги потраченные назад потребовать, вскользь упоминает. Очень удобно, только как там у нас обстоят дела с действием закона во времени?

Попробуем объяснить на пальцах. Год назад вы купили себе красную футболку и радостно гоняли в ней по городу. А сегодня вышел закон, запрещающий ношение красных футболок в публичных местах. И вот вас вызывают в суд, потому что вы когда-то ходили в красной футболке. Бред? Бред. Чтобы в законодательном регулировании не начался подобный хаос, в Гражданском кодексе закрепили принцип, согласно которому действие закона распространяется на отношения, возникшие ПОСЛЕ его вступления в силу. Исключение: законодатель прописывает в законе, что в такой-то конкретной ситуации он имеет обратную силу. Если этого в законе прямым текстом не сказано, то сорян.

В норме закона о банкротстве, на которую опирается Банк России, нет каких-либо указаний на его способность влиять на прошлое. Более того, сама норма носит материально-процессуальный характер. Не будем вас больше утомлять юридическими терминами. Подробное разъяснение свистопляски с нормой процессуальной и материальной изложены в решении Арбитражного суда Амурской области. Чтобы с ним ознакомиться, оставьте свой e-mail:
Какой-то текст ошибки
Какой-то текст ошибки

Доказать, что новая норма закона о банкротстве в данном деле не применяется, было принципиально важно. Ведь именно она позволила ЦБ выиграть суды у топ-менеджеров «Открытия» и МИнБанка без доказательств взаимосвязи между действиями конкретных контролирующих лиц и возникшими у Центрального банка России убытками.

Факт второй: причастность к причинению убытков нужно доказать


Даже если встать на сторону юристов ЦБ и предположить, что норма закона о банкротстве к делу относится, существует общий порядок действий при взыскании убытков. Увы и ах, норма, которой руководствуется Центробанк, никаким образом не отменяет этот общий порядок. Суды в делах МИнБанка и «Открытия» данный факт упустили. Но мы без внимания столь важный момент не оставим.

Чтобы привлечь нашего ответчика к взысканию, истцу нужно доказать сразу три момента:

  1. противоправное поведение ответчика: его вину и неисполнение обязательств;
  2. причинно-следственную связь между действиями ответчика и причиненными убытками;
  3. наличие убытков.

Доказательства причастности каждого топ-менеджера АТБ к причинению убытков Банку России истец заменил указанием на общее невыполнение предписаний. Мы же с этой позицией были не согласны. Если вы собираетесь взыскать убытки с Сергея, будьте добры доказать его личное участие в заключении сделок, которые довели банк до санации.

Если бы у истца была даже крохотная возможность привлечь Сергея к взысканию убытков за неаккуратное выполнение обязанностей или отследить связь между его решениями и дальнейшими финансовыми трудностями АТБ, мы бы скромно умолчали об этом общем порядке. Мы же не такие отчаянные ребята, чтобы махать красной тряпкой перед юристами ЦБ, дескать, попробуй, докажи. Однако в нашем случае истцу было не к чему придраться. Убедились мы в этом заранее, анализируя ситуацию нашего клиента.

Факт третий: контролировать организацию — еще не преступление


Истец решил, что раз проблемы у Азиатско-Тихоокеанского банка начались в 2014 году, то в них виновны все, кто контролировал кредитную организацию с того момента. А раз все виновны, то и убытки возместить обязаны.

Сергей был руководителем банка (председателем правления) до ноября 2014 года. Однако этот факт сам по себе не говорит о недобросовестности или неразумности действий нашего клиента. Суду мы доказывали нашу позицию сложившейся судебной практикой и правовой позицией, сформированной в Постановлении пленума ВАС. А вам объясним на простом примере. Если машина перевернулась, виноват водитель. Похоже на правду, но ведь виновным в аварии может быть пассажир, который дернул руль. Или другая машина, подрезавшая водителя на повороте. Все нужно доказывать.

Факт четвертый: наш ответчик ни при чем


Единственным условным доказательством причастности Сергея к причиненным убыткам были предписания Банка России, которые тот направлял руководству АТБ с 2014 года. Их накопилось 25 штук.

Тема с копанием в предписаниях муторная, поскольку подразумевает понимание банковского права, внутренних процедур и регламентов, наличие знаний по финансам и бухучету. В этом юристы «широкого» профиля традиционно слабы. Но в «Игумнов Групп» есть «узкие» спецы с отраслевым опытом работы с кредитными организациями.

Мы не поленились, проверили каждое предписание и доказали: к большей части из них Сергей не имеет отношения, поскольку на момент заключения сомнительных кредитных договоров уже несколько лет не работал в банке.

Из всего перечня предписаний только 6 подходили по срокам, в которые наш клиент занимал пост председателя правления. Но и по ним нужно доказать невыгодность сделок на момент их заключения.

Сами предписания являются рутинной частью ежедневной деятельности любого банка. Они выносятся, исполняются и снова выносятся, но в конкретном случае доказательствами причастности Сергея к убыткам не являются. Шах и мат.

Не поможет даже попытка (или пропущенная опечатка в иске?) искусственно увеличить длительность пребывания Сергея в должности председателя правления. Истец указал, что ее наш клиент занимал с июля 2013 года по июль 2015 года. Немного промахнулись: по ноябрь 2014-го. У нас и справка имеется.

Факт пятый: банк не был убыточным


Сергей на посту председателя правления исполнял свои обязанности добросовестно и разумно. Лучшее тому подтверждение — финансовые показатели банка в 2014–2016 годах. А они, сюрприз-сюрприз, на момент работы Сергея в АТБ были стабильными. Такие выводы следуют из заключения независимого аудитора.

Обычно мы сразу привлекаем финансовых экспертов к подобным делам, чтобы подкрепить свои доводы весомыми доказательствами. Да, для клиента это дополнительные траты. Но тут вопрос, какой вам нужен результат: инвестировать несколько дополнительных десятков/сотен тысяч рублей в победу или потерять на проигрыше миллионы/миллиарды.

В этот раз нас опередили. Когда мы подключились к делу, команда юристов одного из соответчиков уже наняла стороннего аудитора. Приятно работать с умными коллегами, которые знают, с какой стороны к вопросу подойти.

Итак, у нас появился шанс сэкономить деньги нашего клиента и одновременно не терять драгоценное время на проведение своего аудиторского анализа. Для этого нам нужно было связаться с юристами соответчика и уговорить их поделиться результатами заключения. Тут все прошло гладко. Мы получили документы и начали их изучать.

Независимый аудитор проверил:
  • показатели бухгалтерской отчетности;
  • показатели нормативов;
  • наличие оснований для проведения санации в период до 2017 года;
  • влияние предписаний Банка России на финансовую неустойчивость АТБ.

Заключение было общим, с огромным количеством данных. Нам нужно было его проанализировать и обернуть в защиту Сергея. Просто скопировать и вставить красивые цифры в свой отзыв на иск — затея заманчивая, но дурная. Хотя некоторые юристы так и делают, а потом удивляются, почему это экспертное заключение суд за доказательство не принял.

С заключениями и другой доказательной базой мы работать умеем и любим. Поэтому из аудиторского анализа смогли выбрать самые сочные факты, связать их с деятельностью Сергея, грамотно истрактовать и усилить свой отзыв на исковое заявление выводами аудитора.

Результаты финансового анализа оказались приятными. В период председательства Сергея банк работает уверенно: динамика валюты баланса стабильная, доля высоколиквидных активов увеличилась, долговые обязательства сокращаются, банк приносит прибыль, с нормативами тоже все в полном порядке, необходимостью санации даже не пахнет. То есть в период работы Сергея в АТБ никаких признаков убыточности у банка нет.

Факт шестой: пропущена исковая давность


Ну не можем мы без этого обойтись. Наши постоянные читатели знают, какие трюки мы умеем проделывать со сроками исковой давности. Подробнее об этом можно прочитать в статье «Исковая давность по субсидиарной ответственности».

Даже если бы мы не смогли найти никаких доказательств непричастности Сергея к убыткам Банка России, одного пропуска срока исковой давности было бы достаточно, чтобы отказать истцу в удовлетворении требований.

Итак, в спорах о взыскании убытков срок исковой давности составляет 3 года. Отсчет начинается со дня, когда о предполагаемом нарушении узнал или должен был узнать новый председатель правления (следующий за Сергеем).

Сергей ушел из АТБ в ноябре 2014 года. С тех пор контролирующие лица кредитной организации могли сто раз предъявить ему требование о взыскании убытков, если бы было за что.

Иск-то в итоге прилетел, но только через пять лет с момента увольнения Сергея. То есть срок исковой давности истцом был бездарно пропущен.

О том, как использовать исковую давность, чтобы не выплачивать многомиллионные долги, мы подробно рассказывали в статье «Взыскание убытков с генерального директора». Рекомендуем ознакомиться.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб. 39 999 руб. для новых клиентов
  • Проанализируем ваши документы
  • Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
  • Ответим на вопросы
  • Все обоснуем хорошим количеством судебной практики

    Ознакомьтесь с примерами заключений по ссылке.

    Суд


    Все наши кропотливо собранные доводы мы упаковали в отзыв на исковое заявление, отдельно подготовили пояснения по всем предписаниям Банка России. И в апреле 2021 года полетели на свое первое (но не первое в этом деле) заседание в Благовещенск, которое состоялось после длительного перерыва на коронавирус.

    Несмотря на всю подготовку, огромный объем проделанной работы и классные аргументы, которые в щепки разносят каждое обоснование истца, ладошки у нас потели знатно.

    Причин для переживаний было предостаточно:

    1. Суд вполне мог наш отзыв и другие документы отклонить, не глядя. Благо, негативной судебной практики по кейсам «Открытия» и МИнБанка хватает. А если проиграем дело в первой инстанции, на апелляцию и кассацию надежды мало.
    2. Пресловутая норма закона о банкротстве. Суды, «приговорившие» топ-менеджеров «Открытия» и МИнБанка к взысканию убытков, встали на сторону ЦБ и согласились с тем, что она весьма себе может применяться к отношениям, сложившимся до ее существования. Наши аргументы против такой трактовки были вескими. Только где гарантия, что судья Амурского арбитражного суда не решит для красоты согласиться со своими коллегами?
    3. Сказывались упаднические настроения в среде юристов. Доходило до рассуждений о масонском заговоре между законодателем, Банком России и судебной системой. Мол, топ-менеджеры всех санированных банков заочно обречены выплачивать миллиарды Центробанку. Примерно такие разговоры мы слышали вокруг себя постоянно.
    4. Не стоит забывать: по делу вместе с нами проходят еще 14 соответчиков, включая ООО. И никто из них не хочет влететь на долг в 13,5 млрд. Даже если все проиграют, то свой солидарно взысканный миллиард тоже отдавать неохота. Поэтому есть вероятность, что на нашего клиента попытаются скинуть вину.

    В таком напряженном состоянии мы прошли через заседание Арбитражного суда Амурской области. Представители ответчиков один за другим озвучивали свои возражения по иску. Линия защиты по ключевым моментам у нас была схожей: норму закона о банкротстве в этом деле применять нельзя, должным образом факт причинения убытков истцом не доказан, убыточность Азиатско-Тихоокеанского банка не подтверждена, срок исковой давности пропущен.

    Истец наш отзыв на заявление и пояснения к предписаниям получил. Мы были готовы отстаивать свою позицию столько судебных заседаний, сколько потребуется, но суд отложился, чтобы дать возможность Центробанку сформировать свою позицию.

    Неожиданный ход


    Я не знаю, к каким выводам пришел Центральный банк изучая нашу позицию, но есть предположение: он понял, что устоять перед нами у него нет ни единого шанса. А зачем дожидаться отказного решения суда и портить 100% статистику предыдущих побед, если можно все закончить по собственной инициативе?

    И вот в разгар очередного судебного заседания истец заявляет отказ от исковых требований к нашему клиенту и еще нескольким везунчикам. При этом от остальных топ-менеджеров, которые руководили АТБ накануне санации, Банк России отставать не собирается, рассчитывая, что их линию защиты вполне можно пробить.

    Взыскание убытков отменяется


    Ждали мы финального решения арбитражного суда с тревогой. До последнего переживали: вдруг истец передумает и отзовет свое ходатайство в части Сергея. Однако этого не произошло. Более того, решением Арбитражного суда Амурской области истцу было отказано во всех требованиях ко всем ответчикам.

    Судья свой отказ в иске обосновал так:

    1. Новую норму закона о банкротстве к данному делу применить нельзя, поскольку ее не существовало на момент выявления Банком России противоправных действий со стороны ответчиков. То есть на момент направления предписаний. Норма является материальной и обратного действия не имеет.
    2. Следовательно, в данной ситуации убытки должны определяться по общим нормам гражданского права. То есть истцу нужно доказать все три обстоятельства по каждому ответчику: противоправность действий, взаимосвязь между действиями ответчика и возникновением критической финансовой ситуации у банка, а также реальный размер убытков, которые ЦБ понес во время санации.
    3. Центробанк потерял бы деньги, вложенные в АТБ, если бы тот закрылся. Однако банк не обанкротился и продолжил работать.
    4. ЦБ не смог доказать, что санация АТБ принесла ему убытки. Наоборот, финансовый аудит показал: «вложения ЦБ РФ в уставной капитал Азиатско-Тихоокеанского банка являются прибыльными». То есть Банк России смог заработать (!) на санации АТБ как его новый владелец: получил доход в размере 6,7 млрд рублей и увеличил собственные средства до 15,7 млрд.
    5. Ну и напоследок. Наличие предписаний Банка России само по себе не доказывает недобросовестность или неразумность действий бывших руководителей АТБ.

    Все это означает одно: топ-менеджеры Азиатско-Тихоокеанского банка стали первыми, кто смог выиграть дело у ЦБ. Пусть пока только в первой инстанции. Суд встал на нашу сторону и в вопросе трактовки новой нормы закона о банкротстве, и в вопросе необходимости доказать причинно-следственную связь между действиями ответчиков и причиненными убытками. Как, собственно, и реальное наличие этих самых убытков.

    Однако праздновать победу было рано. Вышестоящие суды могли согласиться с ЦБ в том, что сам факт санации доказывает наличие убытков, а новая норма закона о банкротстве может применяться к отношениям, возникшим до ее вступления в силу. Ведь так уже поступили суды с топ-менеджерами Московского индустриального банка и «Открытия», которые тоже получали предписания о выявленных нарушениях до появления на свет этой нормы. А единообразие судебной практики — дело важное.

    Последующие инстанции


    Дело рассматривалось еще год. Банк России сдаваться не собирался, пытаясь взыскать убытки со второй части ответчиков, которые управляли АТБ к моменту санации.

    За происходящим мы наблюдали со стороны, постоянно мониторили ситуацию и надеялись, что решение Арбитражного суда Амурской области вышестоящие инстанции оставят без изменений. Так в итоге и произошло. Центральный банк дошел до Верховного Суда, который и вынес окончательное решение в мае 2022 года. Мы победили.

    В судебных актах по этому делу много интересного. Если хотите с ними ознакомиться, пришлем вам документы в одном удобном письме. Оставляйте свой e-mail тут:
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки

    Взыскание убытков с топ-менеджеров банков: сравниваем практику


    Как мы помним, параллельно с делом АТБ рассматривались дела других санированных банков. И с ними ЦБ повезло куда больше.

    К моменту написания этой статьи картина в судебной практике выглядит так:

    Банк / номер дела Цена вопроса Итог
    ФК «Открытие» / Дело

    № А40-170390/2019
    289 млрд рублей Топ-менеджеры проиграли суд, с них взыскали убытки
    АвтоВАЗбанк / Дело № А40-68920/2021 113 млрд рублей Топ-менеджеры проиграли суд, с них взыскали убытки
    Рост Банк / Дело №А40-175485/2020 283,8 млрд рублей Два топ-менеджера проиграли суд. С них взыскали 283,8 млрд рублей. Остальным ответчикам удалось отвертеться
    Промсвязьбанк / Дело № А40-308982/2018 282 млрд рублей Три топ-менеджера проиграли суд. С них взыскали 92 млрд руб вместо заявленных 282 млрд
    Московский индустриальный банк / Дело №А40-14903/2020 198 млрд рублей Топ-менеджеры проиграли суды в двух инстанциях. Однако кассация, взяв за основу прецедент АТБ, отправила дело на повторное рассмотрение
    Азиатско-Тихоокеанский банк / Дело А04-8278/2019 13,5 млрд рублей Единственное дело, в котором все 100% ответчиков выиграли. ЦБ было отказано во взыскании убытков в полном объеме

    Это не все иски о взыскании убытков с контролирующих лиц санированных банков. Еще парочка дел сейчас находится на рассмотрении у судов, включая дело МИнБанка. Совсем недавно оно считалось безнадежно проигранным, но 31 мая 2023 года кассация отправила его на повторное рассмотрение в арбитражный суд. И здесь сыграла роль победа топ-менеджеров АТБ.

    Мы создали прецедент!


    Пока дело АТБ разбиралось в апелляции, кассации и Верховном Суде, юридическая братия твердила: «Решение первой инстанции отменят. Нельзя, чтобы все Банку России проигрывали, а вы нет». В итоге вышло ровно наоборот. Благодаря нашей победе начали пересматривать дела санированных банков, окончательное решение по которым еще не принято. И первым в этом списке стал МИнБанк.

    Иск к топ-менеджерам Московского индустриального банка отличался от иска к менеджерам АТБ только размером убытков. У МИнБанка он был солиднее: 198 060 086 608,09 рублей. Так почему в нашем случае суд встал на сторону ответчиков, а в случае Московского индустриального банка — сначала на сторону ЦБ?

    Ответ кроется в обоснованиях, на которые опирались суды первой и второй инстанции. В сравнении выходит любопытно:

    Требования ЦБ Решение суда по МИнБанку Решение суда по АТБ
    Дело нужно рассматривать в рамках новой нормы закона о банкротстве Да. Эта норма процессуальная, то есть имеет обратную силу и влияет на прошлое Нет. Норма материальная, обратной силы не имеет
    Предписаний ЦБ достаточно, чтобы требовать возмещения убытков Да. Наличие предписаний можно рассматривать как противоправные действия ответчиков Нет. Сами по себе предписания ничего не доказывают
    Санированные банки автоматически считаются убыточными Судами не проведена финансовая экспертиза состояния МИнБанка на момент санации Финансовый аудит показал, что банк не был убыточным. Значит, санацию можно рассматривать не только как убытки, но и как инвестицию

    Дело МИнБанка дошло до кассационного суда только в апреле 2023 года. То есть почти через год после того, как Верховный Суд вынес окончательное решение по АТБ.

    Кассация, отправляя дело МИнБанка на повторное рассмотрение, пришла к тем же выводам, что и суды в деле Азиатско-Тихоокеанского банка:
    • Новая норма закона о банкротстве, которая дает право ЦБ взыскивать убытки с контролирующих лиц санированных банков, является материальной. То есть влияет только на отношения, возникшие с июня 2018 года.
    • Предписания ЦБ сами по себе не доказывают недобросовестность действий ответчиков.
    • Причинно-следственную связь между возникновением убытков и действиями ответчиков надо установить, «иначе создается предпосылка к тому, что руководство кредитной организации может привлекаться без подтверждения вины к взысканию убытков, размер которых определяется исключительно и только позицией Банка России».
    • Сам по себе статус КДЛ не является основанием для привлечения к взысканию убытков.

    Совпадение? Не думаем. Однако точка в этом деле еще не поставлена. Смогут ли в итоге топ-менеджеры Московского индустриального банка отбиться от убытков покажет время. А пока это целиком и полностью удалось только менеджерам АТБ и в их числе клиенту «Игумнов Групп». Какие еще доводы вам нужны для того, чтобы доверить защиту своих интересов нашей прекрасной юридической артели?

    Что делать, чтобы банк не смог с вас взыскать убытки?



    1. Когда увольняетесь, собирайте все документы, которые могут подтвердить круг ваших обязанностей и факт увольнения: трудовую, справки 2-НДФЛ, должностные инструкции, копии документов, подтверждающих проведенные вами крупные сделки. Так, на всякий случай.
    2. Заключения экспертов можно и нужно использовать в качестве доказательств. Аудитор нам помог продемонстрировать финансовую стабильность банка, а доктора юридических наук дали научно-правовые заключения, подтверждающее материальный характер нормы закона о банкротстве. В общем, оценка экспертов — штука полезная.
    3. Обязательно проводите независимый финансовый анализ состояния банка. И сделать это желательно до того, как суд назначит свой аудит.
    4. Опирайтесь на постановление Верховного Суда по делу АТБ. Мы создали прецедент, которым надо пользоваться.
    5. Если ваш банк был взят на санацию после июня 2018 года, вы все равно имеете полное право переложить бремя доказывания вашей причастности к убыткам на истца.
    6. Выиграть дело у банка — задача со звездочкой. А у Центрального банка России — высший пилотаж. Если вас привлекают к взысканию убытков эти ребята и вам не хочется терять миллиарды, обращайтесь к юристам с опытом работы в подобных делах.

    Информация в статье актуальна на дату публикации.

    Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — записывайтесь на консультацию.
    Как мы проиграли суд на 27 миллиардов

    Опубликовано: 10 июня, 2021 в 12:00 пп

    Категории: Банки

    Тэги: ,,,,,

    Дело: № А40-31510/15
    Цена вопроса: 27,3 млрд руб.
    Начало проекта: апрель 2018 года
    Срок реализации: 3 года
    Сложность: высокая
    Трудозатраты: около 1300 н/час
    Темп: небыстрый
    Результат: дело проиграно
    Стоимость: семизначная, в рублях

    На прошлой неделе мы начали рассказывать про один из крупнейших судов (по сумме требований и длительности), в котором «Игумнов Групп» принимала участие за последние пять лет. Речь идет о привлечении к субсидиарной ответственности бывших акционеров и топ-менеджеров Судостроительного банка. В первой статье мы рассказали о том, как два года активной работы в первой инстанции привели нас к победе. Подробнее об этом можно почитать здесь.

    Вторая инстанция


    Доводы, с которыми конкурсный управляющий Судостроительного банка («Агентство по страхованию вкладов») вышел в апелляцию, можно было предвидеть.

    АСВ никак не устраивало применение годичного срока давности (одно из оснований, по которым заявление о привлечении к субсидиарке было оставлено без удовлетворения в первой инстанции). В обоснование своей позиции агентство сослалось на то, что, хотя общий закон о банкротстве действительно содержал норму о сроке давности в 1 год, для серьезных пацанов, к числу которых относятся банкиры, должен применяться 3-летний срок исковой давности, указанный в Гражданском кодексе. «Невозможно в течение одного года изучить тот огромный объем информации, свойственный кредитным учреждениям», — заявила госкорпорация, имеющая несколько тысяч сотрудников и миллиардный бюджет.

    «А еще срок исковой давности должен отсчитываться не с момента введения конкурсного производства, а с даты, когда завершены мероприятия по формированию конкурсной массы, — добавляли наши оппоненты. — Ведь только в этот момент становится понятно, что денег на всех кредиторов не хватит, и появляются основания для привлечения к субсидиарной ответственности». И это опять же говорит организация, у которой достаточно опыта, чтобы предвидеть судьбу банка уже в момент отзыва лицензии.

    Далее АСВ написало, что на самом деле оно приобщило к материалам дела все кредитные досье, а суд просто не принял их во внимание. Агентство пожаловалось также на то, что руководство банка серьезно препятствовало деятельности конкурсного управляющего и не передавало документы. И только благодаря титаническим усилиям КУ были найдены оригиналы кредитных договоров на сумму 33 млрд рублей. Найдены, кстати, они были не в офшорах и не на даче председателя правления, а, со слов АСВ, в помещениях самого банка. Какое неожиданное место для хранения документов!

    Далее АСВ продолжало настаивать, что заемщики были заведомо неспособны вернуть кредит, а руководство банка не приняло должных мер к тому, чтобы заранее выяснить очевидную всем истину. Наличие бизнес-процесса по проверке надежности заемщика и количество вовлеченных в эту процедуру подразделений представители АСВ почему-то обошли вниманием.

    Относительно доводов о том, что некоторые заемщики возвращали кредиты, уплачивали проценты и имели хорошую кредитную историю, в АСВ заявили следующее: «Суд сформировал свое мнение, не приняв во внимание другие доказательства и иные обстоятельства в совокупности». Очевидно, по мнению АСВ, банкиры-злоумышленники уже при выдаче кредитов должны были отнести их к 5-й (самой низкой) категории качества. И тогда бы задолженность была оценена правильно – как безнадежная ко взысканию.

    Дальше АСВ перешло от общего к частному — к разбору полетов каждого отдельного ответчика. Про нашего клиента Дмитрия было сказано: утверждения, что он не подписывал большую часть протоколов кредитного комитета несостоятельны. Подпись Дмитрия на самом деле присутствует, но просто «стоит правее того места, где должна быть и из-за своей конструктивной простоты сливается с другими подписями». И так по 312 сделкам! В этом месте можно смеяться.

    В общем, в апелляционной жалобе мы не увидели ничего такого, с чем нельзя было бы работать.

    Судебное заседание


    Написав отзыв на апелляционную жалобу в той части, что касалась нашего доверителя, мы со спокойной душой отправили его в суд. Но на следующий день в картотеке арбитражных дел появилась информация о том, что АСВ приобщило к материалам дела новые документы. До судебного заседания оставалось три дня, и ознакомиться с ними мы не успевали.

    На заседании представитель АСВ заявил о том, что он привлечен агентством для работы по данному проекту недавно и что ему нужно время, чтобы ознакомиться со всеми материалами дела. В связи с этим он просит  об отложении судебного заседания.

    Как вы думаете, каковы шансы у простого смертного приобщить в московской апелляции новые документы по делу и отложить судебное заседание в связи со сменой представителя-юриста? Правильно, нулевые. Но к просьбе АСВ суд отнесся внимательно, было видно, что он очень хочет дать агентству шанс отработать все возможные зацепки. Наши возражения были проигнорированы.

    После этого АСВ еще дважды уточняло свою апелляционную жалобу, суд еще один раз откладывал судебное заседание, а мы дважды знакомились с новыми материалами и дорабатывали свой отзыв.

    «Технические» заемщики


    Надо отметить, что новый подрядчик АСВ сделал один очень грамотный ход. Вместо того, чтобы дублировать доводы первоначального искового заявления и рассказывать суду про 566 выданных кредитов, он сосредоточился всего на шести заемщиках, но зато очень подробно расписал их. Основной упор был сделан на схожесть ситуаций, при которых этим шести компаниям были выданы кредиты.

    Так, размер каждого из шести кредитов составлял 25–35 млн долларов. Деньги выдавались за 3–4 месяца до отзыва лицензии под более низкий процент, чем другим заемщикам. Сами компании были «свежими» — их зарегистрировали в течение полугода до оформления кредита, и никто из них не имел сколько-нибудь существенных денежных оборотов по счетам. Выписки показывали, что у них не было даже расходов на хозяйственную деятельность (связь, аренда офиса и т. д.). Среднесписочная численность работников компаний составляла 1–3 человека.

    Кроме того, все компании, получая кредит, предоставили не ликвидный залог, а только личное поручительство гендиректора. Расходовались деньги тоже одинаково — на покупку ценных бумаг, пополнение брокерских счетов, выкуп собственных векселей Судостроительного банка и др. Между тем личные анкеты директоров компаний-заемщиков не свидетельствовали о том, что у этих людей есть опыт необходимый для работы с ценными бумагами.

    После отзыва у банка лицензии представители временной администрации выезжали по адресам, указанным в регистрационных данных компаний, и обнаружили, что на самом деле офисов фирм там нет. АСВ предоставило также судебные акты о взыскании долга с заемщика и поручителя, согласно которым на судебные заседания никто не являлся. А исполнительные производства были прекращены в связи с невозможностью найти имущество должников.

    Все эти обстоятельства, по мнению АСВ, говорили о том, что заемщики были «техническими» и заведомо не могли вернуть кредит. При этом сумма вменяемых «технических» кредитов уменьшилась, но приведенные доказательства выглядели вполне весомо.

    Наша позиция


    Так как новые доводы АСВ в отношении этих шести компаний мы по существу опровергнуть не могли, то наша позиция свелась к тому, что нашего доверителя можно привлечь к субсидиарной ответственности только в двух случаях:

    1) Членам кредитного комитета, одобрявшим выдачу кредитов вышеуказанным компаниям, была предоставлена отрицательная информация о заемщиках, из которой можно было сделать вывод о заведомой невозвратности ссуд на дату их выдачи, но несмотря на это члены комитета одобрили данные сделки.

    2) Ответчики не получили достаточной информации для оценки благонадежности заемщиков, но, несмотря на это, опять же приняли решение о выдаче кредитов.

    Если отрицательных заключений о состоянии заемщиков не поступало и в кредитных досье была собрана вся необходимая документация, то можно говорить о введении ответчиков в заблуждение профильными подразделениями банка. Соответственно, их личной вины в выдаче данных кредитов нет.

    На наши доводы АСВ ответило, что кредитные досье банк ему не передавал и поэтому установить, что именно происходило с кредитными заявками, невозможно.

    В ответ на это мы напомнили о первоначальной версии апелляционной жалобы, в которой агентство писало, что кредитные досье в суд предоставлялись, но первая инстанция необоснованно не приняла их во внимание. Кроме того, мы написали обо всех случаях, когда агентство противоречило само себе: то ссылалось на отсутствие кредитных досье целиком, то заявляло, что досье есть, но в них отсутствует часть информации, то прямо в судебных заседаниях приобщало якобы отсутствовавшие документы к материалам дела и при этом утверждало, что кредитные досье имеются по каждому заемщику, а протоколы кредитного комитета подписаны конкретными  участниками. Откуда это можно было узнать, если документы не передавались?

    На самом деле такое противоречивое поведение АСВ говорило о том, что все документы у агентства были, но оно их придерживало, потому что ответчикам доказать свою невиновность при отсутствии доступа к документации весьма затруднительно.

    Размер субсидиарки


    Мы обратили внимание суда еще на один интересный момент, который в обычном процессе перечеркнул бы все усилия кредитора. Дело в том, что в размер субсидиарной ответственности по закону вменяются только долги, включенные в реестр требований кредиторов. Это общеизвестный факт.

    Проблема заключалась в том, что в нашем деле этот реестр отсутствовал.  И если в первой инстанции мы по этому поводу особо не парились, так как АСВ могло в любой момент такой реестр предоставить, то в апелляции это обстоятельство приобретало уже огромное значение. С одной стороны, новые доказательства по делу приобщать уже нельзя, а с другой стороны, получается, что размер субсидиарной ответственности в 27 млрд рублей взят с потолка, а если нет четко установленной суммы, то нет и ответственности.

    В материалах дела присутствовал только реестр сделок с якобы «техническими» заемщиками, на которые ссылалось АСВ как на доказательство доведения банка до банкротства. Реестр сделок, Карл! Как можно посчитать размер субсидиарной ответственности по реестру сделок? Это как считать количество яблок по числу деревьев. Максимум, о чем можно судить по реестру убыточных сделок, это о сумме причиненного ущерба/убытков банку. Но вариант переквалификации требований с субсидиарки на убытки мы предусмотрели еще в первой инстанции и еще тогда подали второе заявление о пропуске срока исковой давности именно по взысканию убытков.

    Кстати, по поводу убытков. Надо отдать должное новой команде АСВ – она нашла в себе силы отказаться от попыток упрямо гнуть свою линию любой ценой и приняла во внимание наши доводы о том, что наш клиент Дмитрий не участвовал в одобрении и подписании большей части вменяемых кредитных договоров. А те договоры, которые он подписывал, заключались с надлежащими заемщиками, обслуживавшими свои кредиты.

    Силами АСВ был сделан расчет, с которым мы согласились. Наш клиент подписал всего 38 кредитных договоров, по которым было выдано 6,2 млрд рублей, из них возращено 5,3 млрд рублей. Итого: не возвращено 900 млн рублей по двум (!) кредитным договорам. Если сравнить эту сумму с общей суммой активов, то становится очевидным, что такой объем «невозвращенки» не мог довести кредитную организацию до банкротства. А значит, можно было говорить только о взыскании с нашего клиента ущерба/убытков. И такой вариант нас опять же вполне устроил бы, так как по этому основанию тоже был пропущен срок исковой давности.

    Но несмотря на логичные и обоснованные доводы к третьему судебному заседанию мы уже понимали, что эта война для нас проиграна. Суд задавал АСВ вопросы, обозначая слабые места в их позиции, а затем давал время доработать жалобу. От наших же доводов просто отмахивались: «Нет расчета размера субсидиарной ответственности? Ну где-то же должен быть реестр требований кредиторов… Не будем же мы его искать по всему банкротному делу!?» или «Пропущен срок исковой давности по субсидиарке? Ерунда какая-то… У нас в Москве такой практики нет».

    Мотивы суда были понятны. В 2019–2020 годах примерно по 90% банков, находившихся у АСВ в работе, были пропущены сроки исковой давности для предъявления иска по субсидиарке (если этот срок составлял один год). Из-за этого сотни банкиров могли избежать субсидиарной ответственности, а судам пришлось бы списать сотни миллиардов рублей. И виновато в этом было бы АСВ, вряд ли главу госкорпорации за это погладили бы по голове.

    В общем, суд мы проиграли. Судебный акт первой инстанции был отменен, нашего клиента вместе с другими ответчиками привлекли к субсидиарной ответственности на 27,3 млрд руб. Вынесенный судебный акт нет смысла комментировать – он на 80%, вплоть до запятых, был переписан с финальной редакции апелляционной жалобы АСВ.

    Чтобы скачать судебный акт апелляции оставьте свой е-мейл здесь:
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки

    Итоги и думы


    Мы понимали подоплеку этого судебного процесса и тщетность попыток отменить его результаты. Но тем не менее использовали оставшиеся возможности и подали жалобу в кассацию, а затем обратились и в Верховный суд, и в надзор. Но пока никакого облегчения нашему клиенту это не принесло, постановление апелляции остается в силе.

    В ходе работ по проекту Судостроительного банка нам приходилось слышать много прогнозов. В большинстве своем они сводились к следующему: «Что бы вы ни делали, к субсидиарке все равно привлекут, потому что все понимают, что люди наворовали и они должны быть наказаны».

    Такая позиция вполне годится для простого обывателя, но слышать такое от коллег по цеху неприятно. И не потому, что я слепо верю в невиновность банкиров, а потому, что хорошо помню 90-е годы прошлого века. Тогда споры решались людьми, имеющими авторитет в криминальных кругах, и делалось это по понятиям.

    С тех пор прошло почти тридцать лет, и культура разрешения конфликтов сегодня вроде бы изменилась, но что-то от старых привычек все-таки осталось. Одних судим по закону, а других – по понятиям. И это не добавляет стабильности и прогнозируемости всем участникам судебных процессов. И я как юрист такого «дуализма» не поддерживаю. Всем нужны единые и постоянные правила игры.

    В случае с Судостроительным банком мы по закону были правы. И от того наш проигрыш еще обидней. Но, с другой стороны, я не вижу, что можно было еще сделать для того, чтобы защитить наши позиции в апелляции. Мы сделали, что могли, а потому не стыдимся поражения. Это дело мы записали в копилку кейсов, которые делают нас сильнее. За одного битого двух не битых дают, так что, если вам нужна помощь профессионалов, звоните сюда.
    Защита акционера банка от субсидиарной ответственности. Часть 1

    Опубликовано: 3 июня, 2021 в 12:00 пп

    Категории: Банки

    Тэги: ,,,,,

    Защита от субсидиарной ответственности кционера банка
    Дело: № А40-31510/15
    Цена вопроса: 27,3 млрд рублей
    Начало проекта: апрель 2018 года
    Срок реализации: 3 года
    Сложность: высокая
    Трудозатраты: около 1300 н/час
    Темп: небыстрый
    Результат: дело проиграно
    Стоимость: семизначная, в рублях

    В феврале 2015 года ЦБ РФ отозвал лицензию у Судостроительного банка, входившего в ТОП-100 крупнейших банков России. Через два месяца, 23 апреля, Арбитражный суд Москвы признал кредитную организацию банкротом. Было открыто конкурсное производство, и функции конкурсного управляющего возложили на государственную корпорацию «Агентство по страхованию вкладов» (АСВ).



    Спустя еще три года, 18 апреля 2018 года, АСВ подало заявление о привлечении к субсидиарной ответственности восьми человек. Требования о взыскании 27,3 млрд были предъявлены к акционерам, председателю правления, членам правления и главному бухгалтеру.

    Одним из ответчиков был Дмитрий. Он являлся акционером банка, занимал должность заместителя председателя правления и входил в состав кредитного комитета. В принципе, Дмитрий мог бы нанять любую юридическую компанию в России, но он предпочел выбрать профессионалов, защита от субсидиарной ответственности для которых — один из основных профилей. Так в этом деле появились мы — «Игумнов Групп».

    Нашему клиенту вменялось доведение кредитной организации до банкротства путем выдачи заведомо невозвратных кредитов «техническим» юрлицам. В переводе на русский это означало, что банк выдавал деньги «пустым» компаниям, которые затем обналичивали их или переводили на счета других фирм. А выгодоприобретателями от этих операций якобы были топ-менеджеры банка.

    Нам предстояло доказать, что АСВ ошибалось.

    Плюсы

    Объективный судья
    Когда долго занимаешься одним направлением судебной работы, начинаешь понимать, кто из судей склонен привлекать к субсидиарной ответственности и заведомо будет не на твоей стороне. Но в этом деле нам повезло. Иск рассматривал судья А. А. Свирин, который обычно подходит к делу объективно и не дает спуску обеим сторонам процесса. Кроме того, у Свирина уже была отказная практика по банковской субсидиарке, так что у нас имелись шансы быть услышанными.

    Наличие информации
    Ответчик занимал высокий пост и владел информацией о том, что происходило в банке. Это облегчало нам понимание ситуации и формирование позиции.

    Любимая тема
    Защита от субсидиарной ответственности — это то, в чем мы хорошо разбираемся и выиграли уже не один десяток подобных дел.

    Минусы

    Политика и предубеждение
    Существует определенное предубеждение в отношении акционеров и топ-менеджеров банков. Считается, что все они (или почти все) занимаются выводом активов, отмыванием денег и прочими незаконными операциями. Отсюда негласный посыл государства — «банкиров надо мочить».

    Сильный противник
    АСВ — государственная корпорация, обладающая мощным административным ресурсом. К тому же агентство специализируется на банковской тематике, следовательно, на везение тут рассчитывать не приходится — все решают опыт и компетентность.

    Организационные вопросы
    К ответственности привлекали несколько человек. А значит, возможны были два сценария: либо начнется борьба, и ответчики станут валить вину друг на друга, либо они будут «дружить». Но и в том, и в другом случае от нас требовались дополнительные усилия. В случае «войны» нам пришлось бы бороться, помимо АСВ, с бывшими сослуживцами доверителя, в случае «мира» — вырабатывать единую тактику и регулярно согласовывать позиции с товарищами по несчастью. Ни к тому, ни к другому формату работы нам было не привыкать, но все-таки, когда клиент один или ты представляешь интересы всех ответчиков, работается немного легче.

    Большая сумма
    Вменяемая сумма субсидиарки превышала 27 млрд рублей. Это много даже для банковского сектора, поэтому нам было гарантировано пристальное внимание со стороны судейского аппарата, а АСВ внимательно контролировало своих исполнителей.

    Защита от субсидиарной ответственности на 27 млрд: старт проекта


    Работу по проекту мы, как обычно, начали с ознакомления с материалами. И тут же надолго завязли… Документов было очень много — свыше трехсот томов. Их выдавали частями в отведенные для ознакомления с делом часы, и только на то, чтобы сфотографировать все бумаги, у нас ушло целых два месяца.

    Изучив материалы дела, мы приступили к выработке позиции. С чего мы начали?

    Во-первых, с поиска и анализа судебной практики. Мы изучали дела по банковской субсидиарке по всей России, но особое внимание уделили судебным актам, вынесенным по аналогичным делам нашим судьей.

    Расчет был простой: заранее понять, как он оценивает те или иные доводы и обстоятельства в аналогичных делах, какой объем доказательств считает необходимым и достаточным. Если в ходе разбирательства мы сошлемся на выводы судьи, сделанные им в предыдущих случаях, то он, как человек адекватный и здравомыслящий, едва ли станет противоречить сам себе, вынося решение по нашему делу.

    Во-вторых, мы подробно обсуждали ситуацию с клиентом. Проблема в том, что, будучи внешними юристами, мы не могли самостоятельно разобраться во всех тонкостях бизнеса. А для качественной работы надо понимать специфику. Как и почему принимались те или иные решения? Из-за чего возникла неплатежеспособность? Какие предписания выносил Центробанк и как они выполнялись? Как были организованы бизнес-процессы и, в частности, выдача кредитов? Кроме того, в представленных оппонентами документах могли быть откровенные подтасовки, и никто, кроме заказчика, не мог сказать, существовал в действительности такой документ или нет.

    Обычно результаты ознакомления с материалами дела мы выгружаем в «облако» и открываем клиенту доступ, чтобы он тоже мог все изучить. А вот в дальнейшем наше общение с клиентом строится по-разному. С кем-то мы общаемся всего раз-другой и затем выходим на связь условно через год, чтобы отчитаться о выигрыше дела. А другому клиенту «везет» меньше, и ему приходится подолгу беседовать с юристами чуть ли не после каждого судебного заседания. Этот проект был из второй категории, и спасибо нашему доверителю за то, что всегда оставался на связи.

    В-третьих, мы занимались сбором документов в поддержку тех доводов, которые планировали изложить в нашем отзыве. Звучит вроде бы легко и просто, но на деле сбор доказательств занял почти весь первый год работы по проекту. Одни документы мы взяли из материалов АСВ, другие получили от клиента и коллег по процессу, что-то попытались истребовать через суд… Цель этой работы одна — добытые доказательства должны опровергать позицию оппонентов.

    Позиция АСВ: технические заемщики


    Вменять банкиру кредитование «технических» заемщиков — любимый прием АСВ. 90 % всех исков по банковской субсидиарке, с которыми нам приходится сталкиваться (а мы в общей сложности ведем сейчас почти десяток таких проектов), содержат это основание. При этом четких критериев для отнесения заемщиков к категории «технических» в законе нет. АСВ, как правило, записывает в нее недавно созданные компании с минимальным уставным капиталом и небольшим штатом, не ведущие хозяйственной деятельности и не имеющие кредитной истории.

    И здесь было крайне интересно наблюдать, как АСВ выворачивает факты, чтобы подогнать желаемое под действительное. Так, агентство утверждало, что банк выдал кредиты почти сотне заведомо неплатежеспособных юрлиц. В качестве доказательств того, что заемщики являлись «техническими», приводилась информация о том, что юридические адреса их компаний были признаны недействительными, сотрудников в штате не имелось, а гендиректора являлись номинальными.

    На первый взгляд, все это выглядело красиво и убедительно, если бы не одно «но». По большинству контрагентов АСВ приводило данные на дату подачи заявления о субсидиарной ответственности, то есть на 2018 год, тогда как вменяемые ответчикам «технические» кредиты выдавались в основном в 20132014 годах. Логика получалась странная: пять лет назад вы выдали фирме кредит, а сегодня она разорилась, и вас привлекают к субсидиарке: мол, компания «техническая», так как на текущий момент уже не работает.

    Позиция АСВ: кредитные досье


    Еще интереснее выглядела ситуация с доказательствами по делу, представленными АСВ. Выдача банковского кредита осуществляется в соответствии с определенной процедурой, в которой задействовано с десяток (!) подразделений банка, начиная со службы безопасности и заканчивая подразделением по контролю кредитных рисков. В итоге получается пухлая папка с документами, которая называется кредитным досье. Из этого досье видно, какая информация была собрана по заемщику и какие подразделения одобряли выдачу кредита или требовали собрать дополнительные сведения. В общем, кредитное досье позволяет понять, насколько тщательно проверялся заемщик.

    Здесь сделаем маленькое, но важное отступление. Представьте, что вы гендиректор фирмы, торгующей консервами. К вам приходит менеджер по продажам Вася и говорит, что надо поставить партию тушенки с отсрочкой платежа на один месяц, и просит подписать документы на отгрузку. И таких «Вась» у вас в компании сто человек. Естественно, одного гендиректора на проверку всех покупателей тушенки не хватит, поэтому в компании разрабатывается специальная процедура проверки подобных сделок с участием нескольких подразделений фирмы. Цель — минимизировать число случаев, когда контрагент с консервами просто исчезает. Все результаты проверки подшиваются в папку-досье. И если покупатель тушенки все-таки не оплатит товар, то досье поможет, во-первых, разобраться, был ли прокол несчастным стечением обстоятельств или результатом преступного сговора Васи с покупателем, и, во-вторых, сделать выводы и избежать подобных «пустых» отгрузок в будущем.

    Аналогичную роль играет и кредитное досье. Если все подразделения были против кредита, но топ-менеджеры, несмотря на это, все-таки решили его выдать, то они и несут ответственность. А если никто из проверяющих подразделений не увидел рисков, а топ-менеджеры просто подписали документы по согласованной сделке, то тогда они действовали разумно и добросовестно в рамках принятой деловой практики. А как мы помним, для привлечения к субсидиарной ответственности нужно доказать вину, которая во втором случае как раз отсутствует.

    Так вот фокус, который показало АСВ, заключался в том, что из досье выдергивались только те документы, которые однозначно свидетельствовали в пользу заявленной агентством позиции. Остальные документы просто утаивались. И о том, как мы добивались возможности увидеть кредитные досье в полном объеме, можно написать целую эпопею. Кроме того, по некоторым заемщикам досье отсутствовали, а значит, доводы АСВ вообще ничем не подкреплялись и носили предположительный характер.

    Позиция АСВ: отсутствие платежей


    Аналогичная ситуация была и с невозвратом кредитов. АСВ утверждало, что должники просто испарились вместе с деньгами. В принципе, выяснить, платил заемщик по кредиту или нет, довольно просто — надо проверить выписку корреспондентского счета банка. Но получить эту выписку считается достижением сродни полету на Марс, потому что и АСВ, и суды по каким-то причинам продолжают считать эту информацию большим секретом, несмотря на то, что режим коммерческой тайны организации прекращается с момента введения конкурсного производства.

    Тем не менее, мы хорошо поработали с документами, имевшимися в материалах дела, и по крупицам собрали доказательства того, что многие так называемые «технические» заемщики были совсем не техническими. Они погашали кредиты и выплачивали проценты вплоть до отзыва у банка лицензии. Некоторые из вменяемых нашему доверителю заемщиков кредитовались в банке неоднократно и имели хорошую кредитную историю. Другие к моменту разбирательства полностью погасили свои долги перед кредитной организацией. Тут вообще отсутствовал факт причинения вреда, а ведь его наличие является обязательным условием для привлечения к субсидиарке. Доходило до смешного: некоторые фирмы вообще не получали (!) кредитов в банке и были записаны в дело «до кучи».

    Позиция АСВ: итого

    После того, как мы вникли в дело, у нас сложилось впечатление, что АСВ формировало свою позицию по принципу: «За вкус не ручаемся, но горячо будет!» Собрать и свалить в одну кучу то, что было, и то, чего не было, расписать это умными словами на нескольких десятках листов и закидать оппонентов коробками с документами, чтоб у них просто не было времени все изучить, структурировать и подготовить ответ.

    И расчет этот отчасти оправдался — среди наших коллег были те, кто не смог полностью ознакомиться со всеми материалами. А сами мы изучали документы, не поднимая головы, в течение почти 5 месяцев.

    Наша позиция: заемщики были реальными


    Первое, что было сделано в ходе подготовки отзыва на заявление АСВ, — мини-финанализ сотни так называемых «технических» заемщиков. Это значит, что по каждой фирме мы выяснили, когда был получен кредит, какие финансовые показатели на этот момент были у заемщика, какой была численность сотрудников, был ли директор реальным, а юридический адрес — живым, каким был размер уставного капитала, какая часть основного долга погашена и сколько процентов уплачено?

    Информацию по заемщикам мы, естественно, брали на дату получения кредита. Логика здесь простая: по закону невыгодность сделки определяется на момент ее совершения. Таким образом, если в момент выдачи кредита заемщик не был заведомо неплатежеспособным, то нельзя обвинять нашего клиента в выдаче невозвратного кредита.

    Наша позиция: обычный предпринимательский риск


    Затем мы стали анализировать сами сделки по выдаче кредитов, которые, по мнению АСВ, привели к банкротству банка. Их в общей сложности набралось 566. По каждой мы поднимали кредитные досье (там, где смогли получить их от АСВ), протоколы одобрения кредитным комитетом и кредитные договоры. Задача была оценить каждый выданный кредит и сделать выводы о противоправности/законности действий нашего клиента.

    В итоге мы выяснили, что больше половины вменяемых нашему доверителю кредитов в принципе не имеют к нему отношения. Его подписи отсутствовали в протоколах кредитного комитета по 312 сделкам из 566. Еще ряд сделок наш клиент не мог одобрить физически, так как в этот момент находился за рубежом, о чем свидетельствовали отметки в его загранпаспорте.

    В остальных же случаях решения о выдаче кредитов принимались коллегиальным органом, и по закону необходимо было установить степень вины каждого лица, участвовавшего в их одобрении. Это нужно как раз для того, чтобы избежать ситуации, когда вина возлагается на лицо, которое подписало документы на основании некорректной информации, подготовленной подразделениями банка.

    Подразделения банка, участвовавшие в одобрении кредитных заявок:
    • Департамент корпоративного бизнеса,
    • Департамент по работе с корпоративными клиентами,
    • Управление информации и анализа,
    • Департамент кредитования,
    • Управление по кредитованию юридических лиц Департамента кредитования,
    • Управление по кредитной работе Департамента кредитования,
    • Управление по работе с залоговым обеспечением Департамента кредитования,
    • Управление контроля кредитных рисков Службы управления и контроля рисков,
    • Управление безопасности и режима,
    • Юридический департамент,
    • Инвестиционно-финансовый департамент,
    • Управление по работе с проблемными активами,
    • Управление учета активно-пассивных операций Департамента бухгалтерского учета и отчетности.


    Мы подняли и изучили внутренние документы банка, регламентировавшие процедуру выдачи кредитов, и, ссылаясь на Положение ЦБ № 254-п, расписали для суда весь бизнес-процесс с распределением зон ответственности между подразделениями банка.

    Получалось, что деятельность нашего клиента не выходила за пределы разумного делового риска: департаменты все проверяли и все согласовывали, топ-менеджеры подписывали… Ну а то, что деньги кто-то потом вернуть не смог — такое бывает: заемщики разоряются, бизнесы закрываются. Се ля ви…

    Наша позиция: срок исковой давности


    Ну, и вишенкой на торте стало заявление о пропуске сроков давности. Это было для нас предметом особой гордости. Я помню, как мы предложили заявить о пропуске срока нашим коллегам по процессу. Весьма показательной была реакция одного маститого адвоката, сказавшего: «Написать можно все, что угодно, но вот пропуск срока суд точно не удовлетворит. Не то что не удовлетворит, даже всерьез рассматривать не будет».

    Но мы это сделали. Судебный процесс шел к концу, представитель АСВ закончил отрабатывать свою часть и был на расслабоне, ожидая скорой развязки. И когда мы заявили о том, что АСВ пропустило срок на подачу заявления и что это является самостоятельным основанием для отказа в иске, представитель агентства чуть не выронил папку из рук, побледнел и тут же попросил об отложении судебного заседания для подготовки своей позиции. Такие переломные моменты в ходе дела и острые реакции на них потом смакует весь офис.

    В целом ситуация со сроками исковой давности сводилась к следующему: до 2014 года в России было два отдельных закона о банкротстве: один для кредитных организаций (БКО) и другой для всех остальных (ФЗоБ). При этом в законе для банков не было указаний на сроки исковой давности, а в общем законе о банкротстве сроки менялись, сначала было три года, потом — год, потом — снова три.

    Но мы сделали упор на то, что в законе о банкротстве кредитных организаций (БКО) содержалось одно важное положение: «Отношения, не урегулированные данным законом, регулируются законом о банкротстве». Это означало, что в вопросе о сроках исковой давности нужно было ориентироваться на ту редакцию общего закона о банкротстве (ФЗоБ), которая действовала в интересующий нас момент. А срок этот, как мы помним, составлял то один год, то три.

    Казалось бы, все логично и понятно, но на практике суды почему-то упорно обходили вниманием упомянутое положение закона о БКО и применяли сроки, указанные в Гражданском кодексе РФ, а там все четко — три года. Мы же считали и считаем правильным дифференцированный подход, закрепленный непосредственно в законодательстве о банкротстве кредитных организаций. В общем-то в этом и заключалось все наше новаторство: внимательное прочтение закона и его правильная трактовка.

    Что получалось в нашем случае? В заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности бенефициаров и руководителей Судостроительного банка говорилось, что существенное ухудшение финансового положения кредитной организации произошло в период с 1 февраля 2013 года по 16 февраля 2015 года. А уже 25 апреля 2015 года банк был признан банкротом.

    Задача: в течение какого срока конкурсный управляющий имел право подать заявление?

    В нашей ситуации обстоятельства, являвшиеся основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, явно возникли до 2017 года — до вступления в силу поправок к закону о банкротстве, которыми был установлен трехлетний срок исковой давности. А значит, следовало применять годичный срок. Заявление было подано в апреле 2018 года, и получалось, что срок был пропущен, а это основание для отказа в удовлетворении иска.

    Наша позиция: другие доводы


    В ходе разбирательства нами заявлялись и другие доводы и ходатайства, которым суд не дал оценку. В частности, мы утверждали, что:

    1) Наш доверитель, будучи заместителем председателя правления, не отвечал за работу кредитного подразделения. По данному поводу было ранее заявлено ходатайство об истребовании у АСВ приказа о распределении полномочий, который у нас имелся в неподписанном виде.

    Результат: в истребовании было отказано, но ввиду благоприятного исхода дела степень вовлеченности нашего доверителя в управление кредитными рисками уже не имела значения.

    Мы также считали, что:

    2) Вменяемый нашему доверителю ущерб несопоставим с размером общего ущерба, причиненного банку. То есть фактически заявленные требования подпадают под убытки, а не под субсидиарную ответственность, а по убыткам пропущен срок исковой давности.

    Результат: суд не произвел переквалификацию требований в убытки, но и это не сказалось на исходе дела для нашего клиента.

    Защита от субсидиарной ответственности в первой инстанции


    Подготовка финальной версии отзыва и сбор соответствующих доказательств заняли у нас примерно год. К лету 2019 года мы были полностью готовы к рассмотрению дела по существу, но наши неожиданные доводы по срокам исковой давности и истребование доказательств коллегами затянули процесс еще почти на 12 месяцев. Только в марте 2020-го, спустя два года после подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, Арбитражный суд Москвы вынес заключительный судебный акт.

    Суд: сроки исковой давности


    Практически все ответчики приняли нашу позицию по срокам исковой давности. И суд, надо отдать ему должное, тщательно разбирался в этом вопросе. Исковой давности посвящена примерно треть 24-страничного определения.

    В итоге суд согласился, что если конкурсный управляющий ссылается на неправомерные действия ответчиков в 2013–2015 годы, то применению подлежат положения Закона о банкротстве в редакции 2013 года. В соответствии с этой редакцией «заявление о привлечении к субсидиарной ответственности может быть подано в течение одного года со дня, когда заявитель узнал или должен был узнать о наличии соответствующих оснований, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом».

    Судостроительный банк был признан банкротом 25 апреля 2015 года, тогда же был утвержден и конкурсный управляющий должника (в лице АСВ). Спустя восемь месяцев, 24 декабря 2015 года, АСВ опубликовало отчет «О результатах инвентаризации банка». Этот документ полностью подтверждал наличие задолженности по кредитам, на которые управляющий ссылался как на основание для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

    Таким образом, АСВ уже в декабре 2015 года знало о том, что у него есть основание привлекать к субсидиарке и что начал течь годичный срок на подачу заявления. Однако заявление поступило в суд только в апреле 2018 года. Исходя из этого, суд подтвердил наш вывод о том, что срок исковой давности в этом деле был пропущен. А значит, имеются основания для отказа в удовлетворении заявления АСВ.

    Контрдоводы АСВ


    Мы заранее просчитали возможные контрдоводы АСВ и приготовились к ним.

    АСВ могло ссылаться на то, что пресекательный срок в соответствии с указанной редакцией закона составлял три года и что агентство в эти три года уложилось. На такой довод у нас было готово возражение, что правовые последствия для заявителя иска в любом случае наступают с момента истечения годичного срока субъективной исковой давности при условии, что он наступил ранее трех лет со дня признания должника банкротом.

    Также АСВ могло утверждать, что срок исковой давности начал течь только с момента окончания мероприятий по формированию конкурсной массы. Мол, мы три года деньги собирали-собирали, а когда все собрали, вот тут-то и поняли, что их не хватает для того, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами, и с этого момента для нас и начал течь срок исковой давности.

    По нашему глубокому убеждению, такой подход если и имел право на жизнь, то только до 2017 года. По новой же редакции закона, которая определяла порядок рассмотрения настоящего заявления АСВ, конкурсный управляющий имеет право заявить требование о привлечении лиц к субсидиарке, не дожидаясь формирования конкурсной массы и определения точного размера субсидиарной ответственности, так как сейчас момент установления точной суммы долга и факт привлечения разнесены во времени. Кроме того, если это требуется, то рассмотрение заявления можно легко приостановить по ходатайству заявителя.

    Суд: остальные доводы


    Суд встал на нашу сторону и при рассмотрении претензий АСВ по существу.

    Он согласился с тем, что конкурсным управляющим не были представлены доказательства того, что заемщики заведомо не имели возможности вернуть кредит в момент его получения и что топ-менеджеры банка знали об этом (или должны были знать исходя из обычной практики банковской деятельности).

    Также судья Свирин согласился с тем, что заявителем не была установлена степень вины каждого из ответчиков и не определен размер убытков, подлежащих возмещению каждым из них. Кроме того, был принят во внимание тот факт, что наш доверитель не одобрял большинства вменяемых ему сделок. В результате суд пришел к выводу, что в удовлетворении заявления о привлечении Дмитрия к субсидиарной ответственности должно быть отказано.

    Так же, по мнению суда, надо было поступить и в отношении других ответчиков. Судья посчитал, что не была доказана ни противоправность их поведения, ни причинно-следственная связь между их действиями и наступлением убытков у кредиторов, что исключает возможность привлечения к субсидиарке.

    Если хотите скачать определение суда по этому делу, введите свой е-mail:
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки

    В итоге мы выиграли суд. И это был полный триумф! Однако мы не сомневались, что впереди нас ждет апелляция и кассация, где все может измениться. Так оно и случилось, но об этом мы поговорим в следующей статье.

    Информация в статье актуальна на дату публикации.

    Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости в Москву и Санкт-Петербург.
    Есть вопросы? Ответим!
    Связаться с нами можно легко и непринужденно. Все наши контакты здесь. Или просто оставьте свой номер телефона, и мы скоро сами вам перезвоним.
    Телефоны
    Адреса
    • Москва, Варшавское ш., 1, с. 6, W-Plaza 2
    • Санкт-Петербург, Аптекарская наб., 18, AVENUE PAGE
    • Екатеринбург, ул. Декабристов 69, оф. 303
    • Краснодар, ул. Григория Булгакова 12, оф. 5
    • Симферополь, ул. Гагарина 20А, оф. 312
    Соцсети
    Подпишитесь на рассылку
    Раз в неделю мы разбираем кейсы «как можно остаться без штанов, ведя бизнес в России» и пишем обзоры про то, как этого не допустить. Нашим читателям нравятся легкий стиль изложения, отсутствие спама и возможность отказаться от рассылки в любой момент. Присоединяйтесь! Нас уже 14 000.
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки
    Подписаться на рассылку
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки
    Какой-то текст ошибки

      Записаться
      на консультацию
      Оставьте свои контакты, и мы перезвоним вам в течение
      2 рабочих часов.

        Обратный звонок
        Оставьте свои контакты, и мы перезвоним вам.
        Какой-то текст ошибки
        Какой-то текст ошибки
        Скидка для новых клиентов на устную консультацию
        Вернем спокойный сон от 20 000 руб.
        9 999 руб.
        Детализация услуг в рамках устной консультации:
        • Длительность консультации до 1 часа
        • Без предварительного ознакомления с документацией
        • Не включает темы:
          1. Защита личных активов
          2. Предбанкротной подготовки
          3. Вопросы, связанные с налогами
        • Обсудим вашу ситуацию
        • Ответим на вопросы
        • Дадим рекомендации
        Работаем по всей России через Zoom и Telegram. В Москве готовы встретиться лично.
        Оставьте свой телефон, и мы позвоним вам, чтобы договориться о дате и времени

          Заказать письменное заключение
          Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб. 39 999 руб. для новых клиентов
          • Проанализируем ваши документы
          • Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
          • Ответим на вопросы
          • Все обоснуем хорошим количеством судебной практики

            Ознакомьтесь с примерами заключений по ссылке.