Дробление бизнеса: как отбиться от налоговой

У вас две взаимозависимые компании? Одна на общей системе налогообложения, а другая на упрощенке? Поздравляю, вы на особом контроле. Стоит инспекторам ФНС заподозрить дробление бизнеса — и вот вероятность назначения налоговой проверки и доначислений на кругленькую сумму приближается к 100%.

Дробление бизнеса занимает верхнюю строчку хит-парада оснований для доначисления налогов по результатам налоговых проверок.

Для бизнеса дробление — это бесконечные претензии, повышенная сложность и риски, но все-таки еще не смертельный номер. На примере одного своего кейса докажу, что безвыходных налоговых споров не бывает!


Дело разворачивалось в Тюменской области. В марте 2018 года Тобольская налоговая инспекция (ИФНС №7) вышла на охоту за налогоплательщиками-дробильщиками. Под выездную налоговую проверку попала крупная дичь: компания «Транссевер», которая сдавала свое имущество в аренду. Солидная производственная база, транспорт, недвижимое имущество — в общем, много вкусного. Налоговый режим — упрощенный (УСН).

ИФНС еще до проверки определила, что «Транссевер» через учредителей-родственников связан с компанией «Росойл», которая занималась автомобильными грузоперевозками нефти с месторождений. «Росойл» применял общую систему налогообложения с НДС (ОСН).

По результатам проверки «Транссевера» налоговики составили акт и пошли по отработанной схеме:

1. вменили «Транссеверу» доходы «Росойла»;
2. сняли «Транссевер» с упрощенной системы налогообложения;
3. выставили «Транссеверу» долги по НДС и налогу на прибыль, сумму которых рассчитали исходя из общей системы налогообложения.

По логике инспекторов, «Транссевер» самостоятельно осуществлял всю перевозку грузов, а «Росойл» создан только для видимости, чтобы «Транссевер» не выбивался за лимиты доходов, установленные для компаний на УСН. А чтобы деятельность «Росойла» выглядела реальной, «Росойл» взял у «Транссевера» в аренду автотранспорт с экипажем. По мнению налоговой, эти договоры аренды были фиктивными и нефть на машинах возили сами сотрудники «Транссевера».

Бухгалтер компании в ходе проверки умудрилась подлить масла в огонь и представила в налоговую договоры на аренду, но без экипажа. А еще из-за путаницы получалось, что «Росойл» брал в аренду не только автомобили «Транссевера», но и свои собственные.

В общем, вместе с актом проверки ИФНС представила доказательства многочисленных признаков дробления бизнеса:

• общая бухгалтерия, кадровик и секретарь;
• пересечение руководящих сотрудников;
• один и тот же банк;
• взаимозависимость;
• общие номера телефонов;
• подача отчетности с одного адреса;
• в договорах «Росойла» со своими контрагентами указан адрес и телефон «Транссевера»;
• первичка «Росойла» подписана механиком «Транссевера»;
• договоры «Росойла» подписаны по доверенности работниками «Транссевера».

В общем, куча всего и, кажется, отвертеться никак.

По мнению налоговиков, уже в 1-м квартале 2015 года совокупные доходы «Транссевера» и «Росойла» по кассовому методу составили более 157 млн рублей, что почти в два раза превышало действующий тогда лимит по УСН (68,82 млн). Налоговая поступила следующим образом:

1. 70% доходов и расходов «Росойла» за 2015 и 2016 годы перенесла в «Транссевер». Почему такой жирный процент? Именно такая доля доходов была у «Росойла» от грузоперевозок, под которые она, якобы, арендовала авто в «Транссевере»;
2. сняла «Транссевер» с УСН в связи с превышением лимита и доначислила НДС и налог на прибыль;
3. в итоге насчитала компании около 49 млн рублей налогов, пеней, штрафов.

Руководитель компании от таких доначислений ***** (очень удивился). И понял, что пора обращаться за помощью.



После первого знакомства с актом проверки возникло ощущение, что у налоговой на руках одни тузы и козыри, а у меня с клиентом — шестерки. Самое время поднять лапки и сдаться, но… это не в нашем характере. И я стал искать, за что зацепиться.

Биться против доводов налоговиков о взаимозависимости компаний бесполезно: слишком уж многое на это указывало. Поэтому я сделал свой расчет налоговых обязательств «Транссевера» в связи с его переводом на ОСН. При расчете исходил из того, что «Росойл» и «Транссевер» — единое предприятие. Следовательно:

1. Из доходов и расходов «Транссевера» необходимо исключить взаимные расчеты по аренде и продаже основных средств.
2. Долг «Росойла» перед «Транссевером», который составлял около 68 млн рублей, в этом случае должен был считаться внутренним долгом подразделения и исключен из дебиторской задолженности.
3. «Транссевер» применял УСН. Значит, после перевода на ОСН при расчете НДС нужно было применить ставку 18/118 и исчислить сумму НДС из суммы вмененных доходов, а не сверх нее, как рассчитали налоговики. Это влекло уменьшение сумм доначисленного НДС и налога на прибыль.
4. Сумму доначисленных «Транссеверу» налогов необходимо было уменьшить на сумму уже уплаченных в бюджет налогов «Росойла».

Здесь я лишь тезисно указываю основные четыре направления моей работы. Но на деле был подготовлен многостраничный расчет в виде таблицы с подробными пояснениями. Его я и представил в налоговую вместе с возражениями на акт проверки.

Из всего списка налоговая приняла только довод №2 (уменьшить долг по дебиторке). А 3 из 4 заявленных доводов — смягчающими обстоятельствами. Штраф уменьшился в 8 раз, и по итогам первого раунда доначисления составили уже не 49 млн, а 22,2 млн рублей.


Впереди наша вторая попытка разрешить спор в досудебном порядке. Мы с клиентом обжаловали решение по акту налоговой проверки в Управление ФНС России по Тюменской области в порядке апелляции. Обычно на этом этапе шансов немного, но перед обращением в суд обойти его нельзя.

По большому счету, в жалобе продублированы доводы трех указанных выше возражений, которые не приняла инспекция.

Управление согласилось только с нашим доводом №3 (ставка 18/118 при расчете НДС), и это безусловный успех. При подходе, на который я ссылался, НДС начисляется не сверх суммы дохода, а, наоборот, уменьшает ее.

НДС, налог на прибыль организаций, а также соответствующие им суммы пени и штрафов уменьшились на 1,3 млн рублей. В остальном пока без изменений. Теперь общая сумма доначислений составляет примерно 21 млн рублей.

Двигаемся дальше. По сути, заявление в арбитраж — усиленная версия апелляционной жалобы в УФНС. К тому же суд принял обеспечительные меры и по нашему ходатайству приостановил исполнение решения налогового органа. Это внушало определенный оптимизм.

В заявлении в суд я настаивал на следующих обстоятельствах:

1. При доказывании налоговой выгоды нельзя приводить доводы о том, что получено в предыдущие налоговые периоды, то есть не охвачено проверкой.
2. Никакого схематоза и налоговой выгоды у компаний не было. Я это наглядно показал и привел соответствующие расчеты.
3. Нужно исключить все внутренние расчеты между компаниями из облагаемой базы по НДС и налогу на прибыль.
4. При расчете налогооблагаемых баз по НДС и налогу на прибыль организаций следует учитывать все расходы и вычеты «Росойла», в том числе внереализационные.

Что перевесит: наши расчеты или формальные признаки дробления бизнеса?

При подготовке к судебному заседанию я решил заново перелопатить материалы дела «Транссевера» и «Росойла». Я работаю с налоговыми спорами больше 20 лет и точно знаю, как важно возвращаться к отправной точке, чтобы посмотреть на ситуацию под другим углом. Даже когда все вроде бы идет по накатанной.

В налоговых спорах большие объемы документов, много цифр и расчетов, а сроки на подготовку возражений и жалоб короткие.

В «Игумнов Групп» мы даже практикуем такой прием: к делу подключается второй, третий, … пятый юрист, который дает свою точку зрения по ситуации. И как показала практика, в результате такого мозгового штурма можно найти весьма креативные подходы к решению вроде бы тривиальной задачи.

Но вернемся к нашему делу: к каждому счету-фактуре и акту выполненных работ в деле были приложены отчетные таблицы на нескольких десятках листов. В них содержался перечень транспортных средств, которые выполняли перевозки, с разбивкой по датам и объемам. Раньше этим таблицам я не придавал особого значения, так как придерживался другого плана защиты позиции клиента. Но настало время проработать и запасные варианты.

Чтобы из этих таблиц вытащить машины, принадлежащие «Транссеверу» и «Росойлу», и разделить объемы перевозок — а значит и объемы выручки, понадобилось несколько дней.

В суд я вышел со следующей позицией: раз налоговая считает, что «Транссевер» сам занимался перевозкой нефти, то и общий объем перевозок давайте разделим между двумя организациями. Ведь каждая из них располагала надлежащим транспортом и трудовыми ресурсами.

«Транссевер» оказал услуги грузоперевозок на сумму 67,1 млн рублей, но оплачено всего 36,4 млн. Пока я выводил сложный расчет, меня осенило: в договоре с нефтяной компанией предусмотрена большая отсрочка платежа. Откуда же приходили деньги? Начинаю разбираться. Выясняется, что это не прямая оплата от контрагента, а факторинг. Это следовало из платежных поручений.


По своей природе факторинг — форма заимствования денег, а не доход. Поэтому денежные средства считаются заемными до момента оплаты заказчиком выполненных работ банку. Таким образом, «Транссевер» лишь получил деньги в долг. А значит, не теряет права на применение УСН. Бинго!

Вот почему важно перепроверять информацию не только из акта проверки или решения, но и полученную от бухгалтера клиента. Ранее главбух подтверждала объемы оплат в том же квартале 157 млн рублей. Но не сообщила важнейшую информацию о взаимоотношениях через факторинг. Возможно, она просто не знала, что это имеет значение.

Конечно, оставались опасения, что суд не станет глубоко вникать в сложные расчеты и тонкости факторинга. Позиция была изложена в дополнениях к заявлению со ссылками на тома и листы дела, с приложением многостраничных расчетов.

Налоговая представила возражения, но единственным сильным аргументом против моих доводов было то, что я не приводил их в предыдущих инстанциях. В принципе, роли это не играет. Тем более, что математических опровержений моей позиции представители ФНС в суде сделать не смогли.

Мои опасения в отношении суда не оправдались. Все расчеты были приняты, и суд признал решение по проверке недействительным. Общая сумма доначислений: 0 (ноль) рублей.

Оставьте свой e-mail ниже, и в течение 15 минут мы пришлем судебный акт по делу «Транссевера» и «Росойла».


Безусловно, дробление бизнеса — это страшный сон предпринимателя и жирная добыча налоговика. Но дело «Транссевера» и «Росойла» наглядно показало, такие случаи тоже не безнадежны.

В сложном налоговом споре действительно стоит подходить к ситуации с разных сторон, иногда даже не один раз. Пусть вас не пугают большие расчеты, десятки томов и тысячи страниц. Главное — не упустить полезные для дела детали, которые и приведут к обнулению доначислений.

Исходя из моей практики, налоговики всегда допускают ошибки в своих расчетах по итогам проверок. Вот с этим и надо работать. Да, контррасчеты трудоемкие, но они определенно стоят потраченных нервов и времени.

Тем более, вы уже знаете, кто умеет находить выходы из сложных ситуаций и ценит ваше время.