Как мы не дали отобрать квартиры у детей должника

Когда-то давным-давно Роман оформил договоры дарения своих долей в двух квартирах на несовершеннолетних детей. Но через несколько лет мужчину начали банкротить. Финансовый управляющий Романа поизучал документы, и его осенило: он решил, что имущество детей должника, а точнее — подаренная недвижимость — будет неплохим пополнением конкурсной массы. И подал заявления на оспаривание этих двух сделок по банкротным основаниям как подозрительных.

Сделка дарения — это самая легко отменяемая сделка, которую может совершить должник. Несмотря на это, нам удалось выиграть суд. Читайте до конца: самые неожиданные ходы будут ближе к финалу.



С 2012 по 2014 год Роман периодически занимал у знакомого деньги — то под 5% в месяц, то под 60% годовых. Раз заем, два заем, три, четыре, пять. То в рублях, то в евро… Долги как мог выплачивал, но в какой-то момент понял, что не вытянет.

Знакомый долго цацкаться не стал: в 2015 году просудил всю сумму отданного в долг. Но возврата не добился. И в 2019-м кредитор подал на личное банкротство должника.

Разбирая запрошенные из Росреестра документы о правах Романа на недвижимость, финансовый управляющий обнаружил, что в 2013 и 2014 годах Роман подарил своим детям доли в двух квартирах в Нижнем Новгороде: сыну — треть одной, дочери — половину другой.

Управляющий захотел эти доли вернуть в конкурсную массу. А что делать? Никакого другого имущества в собственности у должника не имелось.

И понеслось. Ссылаясь на положения закона о банкротстве, финансовый управляющий утверждал, что договоры дарения долей подозрительные и их надо признать недействительными: обе сделки были совершены в пользу аффилированных лиц (а ими считаются, по сути, все близкие родственники должника), безвозмездно и причинили вред кредиторам. И неважно, что дело происходило в 2013–2014 годах.

Бах, и вот уже суд наложил обеспечительные меры на жилье: запретил Росреестру проводить с квартирами любые регистрационные действия.

В случае с одной из квартир запрет создал серьезную проблему: часть двушки, где оспаривалась ⅓ доли, принадлежала брату Романа. Но брат умер, и из-за запрета перерегистрации его наследники — мать и несовершеннолетний сын — не могли переоформить долю на себя.

И Роман отправился просить помощи в «Игумнов Групп». Спецам из Нижнего Новгорода он почему-то не доверял (кстати, мы сталкиваемся с этим не впервые: юристы «из Москвы» в регионах ценятся больше местных, но с чем это связано, никто не может объяснить). Конкретно с Романом было проще: он сказал, что читал наши статьи о банкротстве, и оттого был в нас уверен.

Перспективы дела мы оценили честно — как 50 на 50: или Роман сможет «отбить» свои сделки, или нет. Совсем честно — шансов на позитивный исход было даже меньше чем 50%.

Но в любом случае нужно пытаться: мы начали готовить правовую позицию по отстаиванию каждой сделки. Одну — от лица несовершеннолетнего сына, вторую — от несовершеннолетней дочери. Озвучивать все это в суде, как уже сказано, будет законный представитель детей, бывшая жена Романа.

Заявления об оспаривании обоих дарений были приняты судом в марте 2021 года.

Первым рассматривалось дарение одной третьей доли квартиры сыну.

Роман подарил долю в 2013 году. Но даже несмотря на то, что с того момента прошло почти восемь лет, срок исковой давности для финансового управляющего начал течь, в лучшем случае, с даты его назначения (с даты введения банкротства), а реально — с даты получения выписки из Росреестра, из которой управляющий узнал о сделке. Так что заявлять о пропуске срока не имело смысла.

Позиция управляющего: в тот момент, когда должник дарил сыну долю, у него уже был заем от 2012 года. Значит, Роман, весь в долгах, щедро раздаривает недвижимость, причем родне? А может, он профилактически избавляется от собственности, чтобы с него потом нечего было взять? Это не дело, поэтому пусть подаренная доля вернется в конкурсную массу.

Первый. Не то заявляете

Дата заключения договора дарения имеет значение — это 2013 год. Заявление о банкротстве было принято судом в 2019-м, когда с момента сделки прошло уже больше трех лет. В законе о банкротстве установлен так называемый период подозрительности: это три года до момента принятия заявления о банкротстве.

Этот период истек. А значит, специальные банкротные нормы здесь неприменимы — оспаривание возможно только по общим основаниям, то есть положениям ГК РФ о недействительных сделках.

Еще один нюанс: закон о банкротстве физических лиц был принят в 2015 году и обратной силы не имеет. А здесь договор от 2013 года. Значит, опять банкротные нормы не пляшут, разбирайте дело по общим правилам и доказывайте, что Роман злоупотребил своим правом собственника распоряжаться недвижимостью, подарив ее сыну.

А как раз это финансовый управляющий делал весьма вяло. Он просто написал, что надо признать сделку недействительной на основании банкротных норм, упомянул статью 10 ГК РФ о злоупотреблении правом и попросил все вернуть в конкурсную массу.

В общем, за банкротные основания мы совершенно не переживали и понимали, что ни один вменяемый суд их не применит. Чего нельзя сказать о норме по злоупотреблению правом. И в данной ситуации именно статья 10 ГК РФ была для нас основным источником боли.

Второй. Конфликт интересов: дети и пенсионеры против кредиторов

Представим, что произойдет, если часть квартиры отправят в конкурсную массу и, допустим, продадут непонятно кому на торгах. Тогда отдельное жилье однозначно превратится в коммуналку, причем покупателем доли легко может стать и цыганский табор. Теоретически вроде бы правильно, а на самом деле…

А на самом деле Верховный Суд заявил, что подобное недопустимо: это приведет к нарушению права на достойную жизнь, достоинство личности и неприкосновенность жилища. Это мы тоже отметили в отзыве на заявление финансового управляющего.

Плюс у этой квартиры есть другие собственники: мать Романа — пенсионерка — и его несовершеннолетний племянник. Для них квартира, из которой хотят выдернуть долю, — единственное жилье. Суду придется решать, что важнее: права кредиторов или право на достойную жизнь детей и пенсионеров.

Выглядело это слегка притянутым за уши, но для создания общего настроя — сойдет.

Скачать акт Верховного Суда на тему обеспечения права на достойную жизнь:

Третий. «Раз, два, три, четыре, пять…»

Всего у Романа насчитывалось пять займов. Начал он их брать в июне 2012 года, частично гасил, но с завидным постоянством набирал еще и еще.

В конце 2014 года должник с кредитором решили подбить хвосты: подсчитали все долги, перевели их в евро, составили итоговую расписку и решили, что срок возврата всех заемных денег будет единым — 1 июня 2015 года. Выходило, что Роман оставался должен около 100 тысяч евро.

В своем заявлении об оспаривании сделки управляющий упирал на то, что долю в квартире Роман подарил сыну именно в тот момент, когда у него появилось первое неисполненное обязательство по возврату займа от 2012 года на 500 тысяч рублей. Срок возврата — июнь 2013 года.

По нашему же мнению, неисполненным осталось только одно обязательство, а не пять. А именно последнее, по итоговой расписке от 2014 года на сумму почти в 100 тысяч евро. Эта расписка не только объединила все предыдущие займы, но и выступила как доказательство того, что условия прежних договоренностей больше не действуют. Пять не очень больших долгов были по обоюдному согласию Романа и его кредитора заменены одним большим с собственным сроком возврата денег.

Кроме того, мы указали на то, что договор дарения доли квартиры прошел госрегистрацию в мае 2013 года — на месяц раньше, чем наступил срок возврата денег по первому договору займа. Это значит, что на дату сделки неисполненных или просроченных обязательств у Романа не было. А отсюда вывод: у Романа в момент дарения квартиры не было необходимости прятать свое имущество, передавая долю в квартире сыну.

Управляющий же утверждал, что такие обязательства имелись.

Правда, финансовый управляющий еще и сам себе подложил свинью… Как следует порывшись в материалах дела, в том числе опубликованных на ЕФРСБ, мы нашли заключение нашего оппонента, в котором он сделал вывод, что признаков преднамеренного банкротства у должника не выявлено.

А что такое преднамеренное банкротство? Это вывод активов, в результате которого должник стал не способен возвращать долги. Мы не постеснялись указать на столь интересное противоречие: в одном документе вывода активов не выявлено, а в другом — вывод активов уже подразумевается.

А если учитывать, что с женой в тот момент Роман собирался разводиться, тот факт, что он обеспечил своего сына жильем, выглядит вполне себе добросовестным поступком. Да и бывшая супруга утверждала, что все нормально: дарение ребенку доли в квартире она учла, когда договаривалась с экс-мужем об алиментах.

На тему развода и займов бывших у нас есть хорошая статья: «Как защититься от долгов бывших супругов».

Суд первой инстанции

Первая инстанция не стала заморачиваться насчет специальных и общих оснований оспаривания сделки и разобрала дело, смешав и положения Гражданского кодекса, и закон о банкротстве.

Суд начал с того, что согласился с нашим аргументом, что на дату заключения договора дарения срок возврата долга кредитору не наступил — управляющий ошибся.

Поехали дальше: суд заявил, что управляющий не доказал, что Роман злоупотребил правом. Ну и что, что подарил, да еще и родственнику? Ведь добросовестность участников сделки предполагается, пока не доказано иное. В суде и сам Роман, и его бывшая жена, которая выступала по нашей позиции, внятно объяснили, почему заключили эту сделку, а управляющий их доводы не опроверг.

Суд также согласился с нашими доводами насчет того, что на момент дарения у Романа не было неисполненных или просроченных обязательств.

В заключение судья сняла запрет регистрационных действий с квартиры — можно переоформлять наследство. Одна сделка была отбита.

Чтобы получить судебный акт первой инстанции по этому делу, оставьте свой e-mail в форме, и мы пришлем его в течение часа:


Второй договор дарения был заключен позже — в конце 2014 года.

Финансовый управляющий «бомбил» теми же доводами и доказательствами, а мы отвечали практически тем же самым, что и в случае с первой сделкой.

А именно: на момент сделки неплатежеспособности не существовало; обязанность вернуть все 5 займов была сдвинута на 1 июня 2015 года; специальных банкротных оснований для оспаривания нет, подавайте по общим; плюс эта квартира для Романа — единственное жилье, обладающее исполнительским иммунитетом.

Итог тот же: первая инстанция в оспаривании управляющему отказала, запрет регистрации сняла.

Чтобы получить судебный акт первой инстанции по этому делу, оставьте свой e-mail в форме, и мы пришлем его в течение часа:


Но самое интересное началось потом. В реестре требований кредиторов числился не только тот кредитор Романа, который подал на банкротство, но и другие. Это были банки. Представитель одного из них — «ББР Банка» — подал апелляционную жалобу на отказ суда оспорить сделку.

Но почему-то только на одну — ту, что с дарением половины квартиры дочери.

Банк утверждал, что последняя договоренность между Романом и его кредитором — та, где они собрали все долги в один и договорились о новом сроке, — была не каким-либо новым обязательством, а простой отсрочкой возврата долга.

Мол, Роману только этого и надо было: он недобросовестно использовал выделенное ему на погашение долгов время, чтобы спрятать свое имущество: в октябре 2014 года подарил квартиру, а через 2 месяца, в декабре, уже обросший пятью займами, уговорил кредитора собрать долги в один и установить новый срок возврата — 1 июня 2015 года.

Апелляция: да у вас тут мнимая сделка

Апелляционный суд, в отличие от суда первой инстанции, четко подтвердил то, что мы старательно писали в нашем первом отзыве: сделка не может быть признана недействительной по банкротным основаниям. Только по общим нормам.

Приятно, черт возьми, когда тебя поддерживают.

И-и-и тут суд… взял да и объявил эту сделку мнимой, то есть совершенной только для вида, а на самом деле ничего не меняющей!

Логика была такова: у Романа на момент дарения долги вообще были? Да, причем тянулись с 2012 года. Он должен был отдавать деньги, но вместо этого щедро взял да и подарил свою долю недвижимости малолетней дочери, которая сама не способна даже коммуналку оплачивать. И в силу возраста вряд ли вообще понимает, что такое — владеть квартирой.

А вот ее отец до сих пор в этой квартире как жил, так и живет, и даже адрес для судебных извещений не поменял.

Теперь все пропало?!

Тут впору было посыпать себе голову пеплом: это что — сделку правда признают недействительной, если она мнимая, и «отпишут» полквартиры в конкурсную массу?

Но тут же апелляционный суд круто развернулся и сменил гнев на милость, объявив, что правовых оснований для возврата доли в конкурсную массу нет: это же действительно единственное жилье должника! В материалах дела судьи не нашли доказательств того, что Роману есть где жить, кроме этой квартиры.

Жилая площадь у спорной двушки небольшая, поэтому даже если долю вернуть в конкурсную массу, то это ничего не изменит — с кредиторами такой ход Роману расплатиться все равно не позволит.

Напоследок апелляция весело заключила, что даже несмотря на то, что первый суд применил не те правовые нормы, он все равно сделал правильный вывод о том, что имущество детей должника не подлежит возврату.

Итог: доля в квартире останется у ребенка, банку в удовлетворении жалобы отказать.

Чтобы получить постановление апелляции по этому делу, оставьте свой e-mail в форме, и мы пришлем его в течение часа.

Продолжение следует

Вроде бы отлично: ну и черт с ним, что сделку признали мнимой: квартиру-то у дочери все равно не отбирают.

Но самому должнику, Роману, ситуация не понравилась до такой степени, что взял да и… подал жалобу на постановление апелляционного суда: отмените это! Ведь сделка ни разу не мнимая: с женой Роман в тот момент собирался разводиться (и действительно через несколько месяцев развелся), а долю подарил дочери для того, чтобы решить будущую проблему с алиментами.

Ну да, Роман жил и до сих пор живет в этой квартире, но это с согласия бывших членов семьи. Тем более что сейчас все они уехали в Ленинградскую область, чтобы лечить дочь, и на время лечения остаются там.

А то, что апелляция признала сделку по дарению квартиры совершенной только для вида, может помешать Роману в перспективе получить освобождение от долгов после финального этапа банкротства.

Но кассационная инстанция отменять постановление апелляции не стала. Романа ткнули в то, что сделка с выводом из состава имущества квартиры, на которую все равно нельзя обратить взыскание из-за исполнительского иммунитета, — это не тот случай, который ведет к «несписанию долгов»: «Гражданин, не выдумывайте!»

Чтобы получить постановление кассации по этому делу, оставьте свой e-mail в форме, и мы пришлем его в течение часа:

На этом сагу о подаренной родственникам недвижимости можно было бы закончить. Можно, если бы не одна пикантная деталь.

Оказалось, что на протяжении почти двух лет финансовый управляющий Романа не представил суду ни одного отчета о своей деятельности. Сам он в суд уже давно не ходил, представителей практически не посылал, документов никаких не представлял, кроме одного ходатайства о продлении банкротства (и то с тех пор больше года прошло), требований суда не выполнял.

Еще летом 2022 года суд вынес в его адрес частное определение об устранении нарушений законодательства. Но управляющий в ответ и ухом не повел. СРО, в которой состоял арбитражник, наложила на него дисциплинарное взыскание. И опять ничего.

А потом сюжет закрутился еще интересней: СРО заявила, что ни один из ее членов не давал согласия для утверждения его в качестве финансового управляющего Романа. И до сих пор никто не знает, куда делись деньги, которые Роман передавал управляющему для пополнения конкурсной массы.

Судье этот балаган надоел, и она отстранила управляющего от исполнения обязанностей. Теперь у Романа новый финансовый. Но сделки с дарением, к счастью, он оспорить уже не может, ведь оспаривание очень успешно провалил его предшественник. А при наличии вступившего в законную силу судебного акта заново «просудить» то же самое невозможно.

1. Если вы — физлицо, которое собирается банкротиться, вспомните про свои недавние сделки. Может быть, вы отчуждали квартиру, машину, дачу? Отказывались от наследства?

Тогда отсчитайте как минимум три года со дня сделки (в случае с недвижимым имуществом — три года с момента регистрации договора в Росреестре) и только потом подавайте заявление о банкротстве.

Зачем ждать? Чтобы вывести сделки из «периода подозрительности» и оставить финансовому управляющему и кредиторам единственную возможность оспаривания сделок — по общим основаниям (нормам ГК РФ). Одним инструментом для оппонентов меньше — раз; не факт, что у них все получится оспорить, — два.

2. Самое главное: если вы чувствуете, что впереди банкротство, ни в коем случае не делайте так, как Роман. Не раздаривайте родственникам свою недвижимость: 99%, что ваш финуправляющий оспорит эти сделки, и подаренное с высокой долей вероятности вернется в конкурсную массу. Управляющий не сможет закрыть на дарение глаза, потому что иначе его самого привлекут к ответственности за бездействие.

Мы писали о некоторых методах структурирования личных активов с целью их защиты — например, можно начать вот с этой статьи, но, в итоге, дешевле (сильно дешевле) будет обратиться к нам за соответствующей услугой.

3. Если вы уже банкротитесь, ваши сделки оспаривают и на имущество успели наложить обеспечительные меры, их применение, теоретически, можно оспорить двумя способами: или через апелляционную жалобу, или через подачу заявления в первую инстанцию на снятие этих мер.

На практике, если меры уже введены, то, как правило, отменить их будет нелегко, пока основной спор не дойдет до финальной точки.

Поэтому, при возможности, принимайте участие в судебных заседаниях по обеспечительным мерам. Там вы будете доказывать, что ничего в данный момент никуда не выводите, а осуществляете свои права очень даже добросовестно.

Чем больше доказательств добросовестности/отсутствия недобросовестности, тем лучше. Если вам не совсем ясно, что именно будет считаться добросовестным поведением, связывайтесь с «Игумнов Групп» — проанализируем вашу ситуацию и дадим рекомендации, как вести себя в суде.



Либо сразу подготовим грамотную правовую позицию, как в случае с Романом. А то, что дело слушается за тысячу километров от нас, значения не имеет. Расстояния, как вы видите, для выигрыша суда не помеха — раз; два — мы же «юристы из Москвы», мы крутые ;).

Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости.