Как мы защитили бухгалтера от субсидиарки в 1,8 млрд руб.

АО «Уренгоймонтажпромстрой» ― самая крупная строительная компания Ямало-Ненецкого автономного округа. Один из основных собственников компании ― юридическое лицо с еще более сложным названием. Чтобы не сломать язык, давайте «Уренгоймонтажпромстрой» звать просто Должник, а владельца 25% акций ― Акционер.

Ирине повезло. Она работала в офисе. Должность ген. директора Акционера она совмещала с позицией топ-менеджера в Должнике.

Дела у Уренгоймонтажпромстроя шли отлично. По итогам суперприбыльного года и в преддверии нового крупного контракта акционерами было принято решение о выплате дивидендов в размере 327 млн. Сказано ― сделано. Деньги списываются со счетов. Но контракт не выстрелил. Кассовый разрыв. И в 2015 году Должник ушел в банкротство.


В процедуре арбитражный управляющий оспорил сделку по выплате дивидендов. При этом суд прописал в судебном акте условное: «Ребят, из-за этих ваших дивидендов Должника и засосало в банкротство. Это не дело, кто-то должен за это ответить».

Кто-то ― это 11 человек. И один их них ― наш будущий клиент, Ирина.

В частности, конкурсный управляющий (КУ) вменял ей два внушительных основания для привлечения к субсидиарке:

• По его мнению, Ирина лишь де-юре исполняла обязанности директора по финансам. По факту она была главным бухгалтером, формировала отчетность и подписывала соответствующие документы. И именно искажение этих документов сделало невозможным розыск и реализацию товарно-материальных ценностей Должника. Что и нанесло ущерб кредиторам.
• Как представитель мажоритарного Акционера, Ирина приняла решение о выплате дивидендов, которое в итоге привело Должника к банкротству.

Не каждому в жизни предоставляется шанс получить судебный иск на 1,8 млрд. В такой волнительный момент Ирина сделала типичную ошибку наемного топ-менеджера. Она обратилась за помощью к бенефициарам бизнеса. А как иначе? Это же своя команда. Годы плечом к плечу. У них связи. Деньги. И лучшие во вселенной адвокаты.

Адвокаты действительно были отличными. И хорошо понимали, кто их кормит. И чьи интересы в приоритете.

Отзыв, поданный в суд от имени Ирины, почему-то подтверждал предположение арбитражного управляющего о том, что она исполняла обязанности главного бухгалтера. И содержал много оправданий и сумбурных доводов о своей невиновности на этой должности. Ирине оставалось только выйти в судебный процесс со словами «Не виноватая я! Он сам ко мне пришёл!!!» и она бы сорвала аплодисменты оппонентов.

Но что-то пошло не так. Ирина почувствовала неладное и обратилась в «Игумнов Групп».

Выбор нашей компании был для Ирины результатом тяжелых сомнений: обычные ребята без упоминания в рейтингах, без офиса в Москва-Сити, без костюмов от Бриони. Никак не облегчали проблему выбора ни сайт с детскими лицами, ни тексты с матом, ни лысая голова генерального директора. Но опыт подсказывал топ-менеджеру, что главное ― это результаты. А результатов у «Игумнов Групп» было завались.


После ознакомления с делом мы занялись подготовкой правовой позиции и поступательно разобрали претензии КУ. Оснований для привлечения нашего клиента было два.

Основание номер раз: выплата дивидендов, причинившая ущерб кредиторам.

Это основание ― меньшее из зол, и по нему у нас было сразу 2 туза в рукаве:

1. На момент совершения сделки по выплате дивидендов наш клиент ещё не являлась гендиром Акционера: на эту должность она была назначена позже. Раз не она была гендиром, значит, она не могла участвовать в собрании акционеров, который как раз и одобрил сделку по выплате дивидендов. Это подтверждалось пачкой документов: как приказом о назначении на должность гендиректора Акционера, так и доказательствами нахождения Ирины в другом городе в день проведения собрания. 
2. Мы подняли устав Акционера, из которого увидели, что даже если бы Ирина была гендиректором (а она на тот момент им не была), который якобы мог давать указания Должнику, на самом деле Акционер подчинялся совету директоров Должника.Схема так была такая: Акционер владел 25% акций Должника, в свою очередь Должник был собственником 100% долей в ООО «Акционер». Получалось, что гендир Акционера давал только те указания Должнику, которые получал от совета директоров Должника. Вот такая интересная закольцовочка!

Поскольку на момент принятия решения о выплате дивидендов Ирина в собрании акционеров не участвовала и решения не подписывала, то и привлечь её по этому основанию было невозможно. Тут все было просто.

Основание номер два: наш клиент = главный бухгалтер

Со вторым основанием было гораздо сложнее. Дело в том, что АУ представил кипу документов, в которой напротив графы «Главный бухгалтер» стояли подпись и ФИО нашего клиента. С такой позицией трудно отрицать, что Ирина никак не участвовала в финансовой деятельности организации. Да еще и этот отзыв на заявление, в котором наш клиент говорит: «Да, я главбух, но не виноватая я».

Тогда мы решили зайти с другой стороны и бить в формальности и нормы закона.

В свое время (7-8 лет назад) у нас была практика трудового права. Как это ни смешно звучит для компании, специализирующейся сейчас на банкротстве, но среди клиентов у нас были Самсунг Сервис, Шнейдер Электрик и Харибо. И сейчас знания по трудовому праву нам снова пригодились.

Например, в трудовом кодексе четко прописано, каким образом осуществляется перевод сотрудника на новую должность. В частности, сотрудник обязан подписать доп. соглашение к трудовому договору. Соответствующая запись должна быть внесена в трудовую книжку.

Но согласно записи в трудовой книжке, наш клиент занимал должность директора по финансам. Нотариально заверенная копия документа была приобщена нами к делу. Кроме того, мы настаивали на том, что арбитражным управляющим не представлены доказательства перевода нашего клиента на должность главного бухгалтера.

Подпись Ирины на первичных и внутренних документах рядом со словами «Главный бухгалтер» тоже объяснялось просто. Наш клиент в силу своих знаний и опыта осуществлял временное исполнение обязанностей главбуха в период болезни сотрудника, назначенного на данную должность. Наша позиция подтверждалась заботливо опрошенным свидетелем и ежегодной отчетностью организации, сдаваемой в налоговую за подписью другого человека.

С такой позицией мы вышли в суд.


Чередой пошли судебные заседания, на которых мы отстаивали позицию непричастности нашего клиента к принятым решениям Должника. Наши доводы звучали убедительно для всех, кроме АУ, который давил на наличие отзыва нашего клиента aka «чистосердечное признание» (это которое «невиноватая я») ― спасибо, товарищи адвокаты бенефициаров.

Учитывая силу нашего доказательного арсенала, мы думали, что больше сюрпризов не предвидится и нужно только выжидать ― ан нет. Откуда это взялось ― непонятно, но АУ достал приказ о назначении нашего клиента главбухом. Сказать, что мы были в шоке ― вообще ни о чем. Когда же первая волна эмоций спала, мы посмотрели на приказ под прищуром и увидели, что на нем нет подписи. Понимаете? Нет. Подписи. Нашего. Клиента. А это значит, что приказ не акцептован Ириной, т.е. она не была с ним ознакомлена, а значит, он не имеет юридической силы.

Чтобы в нашей правоте не было сомнений, мы привели третий довод ― привлечение к субсидиарной ответственности регулируется нормами материального права, а в этом случае закон обратной силы не имеет. Это значит, что законы применяются в редакциях, действовавших на момент совершения предполагаемого правонарушения. Отличия материального и процессуального права мы подробно разбираем вот в этой статье.

Даже если предположить, что наш клиент исполнял обязанности главбуха в 2013-2015 г., на тот момент субсидиарная ответственность для данной должности не была предусмотрена. Согласитесь, красиво развернули?

Оставьте свой e-mail и мы вышлем вам постановление Арбитражного суда МО, с разъяснением о течении сроков в материальном и процессуальном праве:

Несмотря на наши железные аргументы, суд не спешил выносить решение и продолжал разбираться в нюансах.

А потом взял и привлек к субсидиарной ответственности 9 человек из 11 ответчиков. Это были члены собрания акционеров, которые одобряли выплату дивидендов.

Дело нашего клиента выделили в отдельное производство. Нас такой расклад не порадовал: когда ведешь дело, в котором 9 из 11 участников привлекают к субсидиарке, перестаешь ожидать чего-либо хорошего.

Шли новые заседания, мы продолжали отстаивать позицию, что мы всё ещё в водах материального права, а значит, Ирина не может быть привлечена к ответственности, даже если бы она была главбухом ― сила обратной «силы». АУ не унимался, накаляя обстановку новыми доказательствами против нашего клиента: усыпал суд документами, нашел почтовые переписки, где якобы клиент подтверждает свою причастность к финансам должника.

Мы давили на свое: «Уважаемый АУ, напоминаем, что наш клиент не видела доп. соглашения, не ставила подпись в приказе о переводе на должность, не сдавала ежегодную отчетность (и про обратную силу не забываем)».

Ситуация 51/49. Формально мы были абсолютно правы: в материалах дела нет доказательств назначения нашего клиента на должность главного бухгалтера. Но у любого здравомыслящего человека вызвало бы вопросы такое количество документов, где наш клиент зачем-то ставит подпись за постоянно болеющего главного бухгалтера. Не добавлял оптимизма и самый первый отзыв клиента, который суд отказался исключать из материалов дела.

Ставку мы также делали на нормы материального права, которые по старой редакции не распространялись на главных бухгалтеров. Но по опыту, мы знали, что у каждого судьи своя трактовка законодательства. Поэтому беспокойство не отпускало нас до последнего.

Заключительное заседание. Совещание. Суд, взвесив все «за» и «против», соглашается с нашей позицией. Радость разливается по телу. Оппоненты в шоке. Клиент не может поверить и переспрашивает: «Что-что? Вы уверены?». Люблю такие моменты.

В апелляционной жалобе АУ продолжил давить на болевые точки: Ирина дала отзыв с признанием, Ирина подписывала отчетность, Ирина являлась гендиром Акционера.

В целом, мы были готовы к такому повороту, учитывая, как крепко вцепился в нас АУ. Но мы не были готовы, что суд апелляционной инстанции примет решение рассматривать дело нашего клиента в совокупности с ранее привлеченными к ответственности 9 членами собрания акционеров.

Суд посчитал, что нужно изучить судебный акт по их делу, чтобы лучше понять все взаимосвязи между КДЛ, и сделал перерыв.

Учитывая, что дело перешло на более высокий ранг и рассматривалось как в целом, так и по каждому участнику в отдельности, обстановка накалилась. Клиент не понимал зачем нужен перерыв, если «и так все понятно». Мы не совсем понимали, что там ищет суд и к чему нам готовиться, так как прямой корреляции с нашим делом не видели.

Плюс ситуации был только в том, что нам не нужно было суетиться и что-то корректировать. Мы по максимуму отработали в первой инстанции: всё нужное сказано, позиция разжевана, доказательства представлены. Оставалось только стоять на своем и прожимать суд на оценку доводов сторон под нужным нам углом.

И, да, он оценил. На втором судебном заседании апелляция приняла решение, что наша позиция обоснована и отказала в пересмотре дела. Прочитав постановление, АУ, видимо, и сам понял, что в этом деле ничего не светит, и далее уже ничего не обжаловал.

Оставьте свой e-mail и мы вышлем вам судебные акты по этому делу:

Итого ― 1,8 млрд с плеч и одним довольным клиентом больше.

1. Важно выбрать юристов, которые будут работать именно в ваших интересах;

2. Нормы материального права применяются на момент совершения действия, а процессуального ― на момент рассмотрения;

3. Внимательно вчитывайтесь в редакции законов на момент совершения предполагаемого нарушения и рассмотрения дела;

4. Занимаемая должность ― не приговор, главное внимательно относиться к деталям и не сеять панику.

Информация в статье актуальна на дату публикации. 
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости.