Субсидиарная ответственность
Субсидиарная ответственность без банкротства: спасаем привлеченного
Размер проблемы: 3 326 400 рублей
Начало проекта: декабрь 2022 года
Продолжительность: год и два месяца
Сложность: высокая
Трудозатраты: 65 н/часов
Результат: дело выиграно
Ваши счета внезапно арестовывают. Выясняется, что вы полгода назад стали субсидиарщиком и теперь должны 3 миллиона. Суд прошел без вашего участия, кредитор с судьями все порешали между собой.
Это не страшные сказки на ночь, а реальная история, которая произошла с нашим доверителем Петром (имена действующих лиц и названия компаний в статье изменены. — Прим. ред.). В ней смешалось все: подстава от бывшего партнера по бизнесу, ликвидация компании, предубежденность судей и, как итог, субсидиарная ответственность без банкротства. И без ведома нашего доверителя. Но обо всем по порядку.
Как Петр узнал, что он субсидиарщик
Петр больше десяти лет вел дела с Александром. Вдвоем они запустили несколько бизнесов, одним из которых стала компания-грузоперевозчик «Еврокар». В 2020-ом Петр вышел из состава участников общества и отправился в самостоятельное плавание.
С момента полюбовного развода с деловым партнером прошло полтора года. Петр про «Еврокар» уже и думать забыл. И тут в декабре 2022-го он обнаруживает, что все его счета арестованы, и с них судебными приставами списана приличная сумма.
«Какого черта тут, собственно, происходит?» — поинтересовался Петр у сотрудников ФССП, стараясь не терять самообладания. В глубине души он надеялся, что приставы допустили ошибку. Но в ответ ему вежливо сообщили: «Уважаемый, суд вас еще в июне привлек к субсидиарной ответственности на 3,3 млн рублей. Разве вы забыли?»
Петр не то чтобы забыл, он об этом вообще впервые слышал. Какая еще ответственность, какие 3 ляма, за что?! А главное, куда теперь со всем этим бежать? Ответ был только на последний вопрос.
Субсидиарная ответственность без банкротства, или привет с прошлой работы
Не медля ни минуты, Петр обратился в «Игумнов Групп». О том, как мы умеем спасать от субсидиарки даже в самых тяжелых случаях, он знал не понаслышке: два года назад мы освободили Петра от субсидиарной ответственности в другом деле. К слову, в нем фигурировал все тот же деловой партнер Александр.
Ну что ж, снова-здорово. С учетом того, что спор уже был проигран в первой инстанции и отведенное законом время на обжалование давно истекло, нам нужно было думать и решать все очень быстро.
Задолго до субсидиарки: долг есть, компании нет
Все началось с того, что у общества «Еврокар» накопился долг перед ООО «Транзит» — 4,7 млн рублей по договору аренды грузовых вагонов.
В сентябре 2019 года арендодатель направил «Еврокару» претензию с требованием задолженность погасить. Тогда генеральный директор и соучредитель компании-должника Александр предложил рассчитаться с «Транзитом» поставкой поглощающих аппаратов для вагонов практически на всю сумму долга, а оставшуюся разницу в 42 тысячи рублей выплатить деньгами.
Арендодателя такое устроило, стороны заключили соглашение о погашении задолженности и довольные друг другом разошлись.
Сначала «Еврокар» прилежно выполнял условия договора: поставил «Транзиту» поглощающие аппараты на 792 тысячи рублей, 42 тысячи перевел арендодателю на счет. А потом резко «слился».
Поскольку должник явно не спешил выполнять условия соглашения до конца, в апреле 2021 года «Транзит» направил ему досудебную претензию: «Либо вы выплачиваете нам 3,2 млн плюс пени в размере 158 тысяч рублей деньгами или поставляете недостающие устройства на эту сумму, либо мы идем взыскивать с вас задолженность в суд».
Досудебку «Еврокар» проигнорировал, а 5 августа 2021-го компанию и вовсе принудительно исключили из ЕГРЮЛ — за недостоверность юридического адреса. Соответственно, «Транзит» потерял возможность взыскать с нее долг через банкротство.
Все выглядело так, что руководство «Еврокара» целенаправленно бросило общество с долгами. За это его контролирующих лиц (КДЛ) спокойно можно было привлечь к субсидиарке. И «Транзит» этой возможностью воспользовался.
О том, что такое субсидиарная ответственность без банкротства, кто и за что может быть к ней привлечен, читайте
здесь.
Две роковые ошибки
В исковом заявлении кредитор просил солидарно привлечь Петра и Александра к ответственности за то, что:
а) они были участниками компании с равными долями (по 50% уставного капитала). Оба влияли на деятельность общества и не могли не знать о непогашенном долге перед «Транзитом», но ничего для его погашения не сделали;
б) ни Петр, ни Александр не внесли сведения о новом юридическом адресе компании в ЕГРЮЛ, то есть создали ситуацию, которая привела к принудительному исключению из реестра;
в) не проявили должной заботливости и осмотрительности. Недобросовестное поведение участников общества привело к невозможности погасить задолженность перед кредитором.
Все это, конечно, славно, но причем тут Петр? Он же перестал быть учредителем компании-должника за год до того, как «Транзит» направил в «Еврокар» досудебную претензию. Компанией вплоть до ликвидации единолично управлял Александр. Вот его к субсидиарной ответственности и привлекайте.
Но не все так просто.
Дело в том, что Петр направил Александру заявление о выходе из общества, тот его принял и подписал соответствующее решение, но в ЕГРЮЛ запись о Петре как об участнике «Еврокара» осталась. То есть формально наш доверитель продолжал быть участником ООО вплоть до ликвидации, хотя фактически им не являлся. И это была первая ошибка Петра: он не убедился, что сведения о нем убрали из реестра юрлиц.
Второй ошибкой (достаточно распространенной среди бывших руководителей и участников компаний) стало то, что Петр не отслеживал корреспонденцию по адресу своей прописки. Отчасти из-за этого он вовремя не узнал, что его собираются привлечь к субсидиарке, и пропустил судебные разбирательства.
Решение суда первой инстанции: субсидиарка за бездействие
Поскольку позиция истца выглядела аргументированной, а Петр с Александром в споре не участвовали и опровергнуть ее не могли, суд первой инстанции привлек обоих к субсидиарной ответственности без банкротства.
Сделал он это, исходя из двух ключевых моментов:
1. В последние месяцы своей деятельности компания переводила всю прибыль третьим лицам, оплачивая сомнительные договоры. Например, гражданка И. получила от «Еврокара» 260 тысяч рублей за маркетинговое исследование рынка. На фоне непогашенных долгов, взысканий со стороны налоговой и недостоверных сведений в ЕГРЮЛ суд счел такие расходы неразумными. Более того, движение денежных средств на счетах общества прекратилось в тот же месяц, когда налоговая вынесла решение о его грядущей ликвидации. Значит, руководство компании через многочисленные переводы выводило из нее активы.
2. Из-за того, что участники общества были в курсе неоплаченной задолженности перед «Транзитом», ничего не сделали для ее погашения и допустили ликвидацию компании с долгами, суд сделал вывод: Петр и Александр не стали вносить в ЕГРЮЛ достоверные сведения о юридическом адресе целенаправленно, чтобы прекратить деятельность компании руками налоговой. Ведь если бы общество ликвидировалось по собственной инициативе, то ему пришлось бы рассчитываться с кредитором за счет своего имущества.
Получить решение первой инстанции о привлечении Петра к субсидиарке:
Плюсы
Наш доверитель — не генеральный директор
Петр обществом не руководил, а в разгар спора с кредитором вообще перестал иметь к компании отношение. Значит, шанс освободить его от субсидиарной ответственности есть.
Запись в ЕГРЮЛ — это только запись
Реальных полномочий она не дает.
Уважительные причины, чтобы пропустить суд
Когда из суда пришло почтовое уведомление, наш доверитель был в командировке и физически не мог получить письмо.
Минусы
Дата возникновения долга
Компания перестала оплачивать аренду до того, как наш доверитель подал заявление о выходе из общества. Тут судебная практика не на нашей стороне. Придется попотеть, чтобы доказать непричастность Петра к образовавшейся задолженности.
Петра не исключили из ЕГРЮЛ
Если бы в реестре не было записи о его участии в компании, возможно, и иск Петру бы не предъявили. То, что он не проверил, довело ли общество дело с его исключением из состава участников до конца, могло стать серьезной проблемой.
Нашего доверителя УЖЕ привлекли к субсидиарке
Нужно приложить немало усилий, чтобы убедить суд в обратном. Все доказательства будут рассматривать через увеличительное стекло, поэтому обоснование позиции Петра должно быть безупречным.
Слабая надежда на апелляцию
Апелляционный суд предпочитает лишний раз не менять судебные акты. Зачем утруждаться, если есть кассация? Именно поэтому субсидиарные споры лучше выигрывать в первой инстанции. Дальше шансы на освобождение начинают снижаться в геометрической прогрессии.
В этом конкретном деле победа в апелляции не была для нас главной целью. Нам нужно было восстановить срок на обжалование (законом на него отводится месяц со дня принятия решения судом первой инстанции, а в нашем случае прошло почти полгода) и параллельно обозначить свою позицию по претензиям кредитора, чтобы заложить крепкий фундамент для битвы в кассации.
Имеем право защищаться
Петр не смог реализовать свое конституционное право на судебную защиту, ведь о привлечении к субсидиарке он узнал спустя пять месяцев с момента, когда решение суда первой инстанции вступило в силу. Это произошло из-за того, что Петр не смог получить почтовое извещение, потому что был в длительной командировке.
Мы можем это подтвердить командировочным удостоверением, авиабилетом, посадочным талоном, документами о бронировании апартаментов и гостиниц, путевым листом автомобиля (из командировки Петр возвращался на машине).
Если вы руководите компанией и не храните документы, подтверждающие ваши передвижения и действия в командировках, обязательно прочитайте
эту статью и больше не допускайте таких ошибок.
Не на того напали
Петра привлекли к субсидиарной ответственности без банкротства. Это значит, здесь работает не Закон о банкротстве, а нормы Гражданского кодекса.
Как неоднократно подчеркивал Конституционный Суд, обязать гражданина возместить причиненный вред можно, только если есть состав правонарушения. Он включает в себя:
а) наступление вреда (например, в виде убытков);
б) противоправность поведения лица, этот вред причинившего;
в) причинно-следственную связь между противоправным поведением лица, причинившего вред, и самим вредом;
г) вину лица, причинившего вред.
Если хотя бы один пункт из четырех не доказан, то к ответственности привлечь гражданина не выйдет.
В нашем случае кредитор не объяснил, какие конкретно действия Петра привели к невозможности «Еврокара» рассчитаться с «Транзитом».
Более того, суд первой инстанции выяснил не все обстоятельства дела и сделал выводы, которые реальным обстоятельствам противоречат.
Когда «Транзит» направил досудебную претензию «Еврокару», Петр уже год как не был участником общества. Решение о его выходе из ООО было принято 22 мая 2020-го, а претензия прилетела в апреле 2021-го.
К этому моменту Петр обществом уже не управлял, никакого влияния на его деятельность не оказывал, не имел права и возможности давать указания сотрудникам, а также не мог от лица «Еврокара» выплатить задолженность «Транзиту». Да и не обязан был это делать. Кстати, и полномочий вносить изменения в сведения о компании в ЕГРЮЛ у Петра тоже уже не имелось.
На этих основаниях в привлечении нашего доверителя к субсидиарке нужно отказать.
Апелляция: ничего не вижу, ничего не слышу
Мы находились в Москве, наш доверитель — в Екатеринбурге, а заседания апелляционного суда проходили в Перми. Поэтому участие в них мы принимали онлайн, но даже через мониторы чувствовали, как сильно нас не хотят слушать.
Все наши аргументы суд игнорировал, в детали ведения бизнеса Петром и Александром вникать явно не собирался. Срок на обжалование нам восстановили с таким недовольным видом, будто бы мы приложили к материалам дела не доказательства, а дохлую кошку.
Итог закономерен. Апелляционный суд оставил решение первой инстанции без изменений.
Чтобы ознакомиться с постановлением апелляции, оставьте свой e-mail в форме:
Кассационная жалоба: разносим доводы истца
Ок, если лаконичных аргументов судам мало, будем каждый из них расписывать подробно.
Факты против формальностей
Петр вышел из ООО по своей инициативе. Это факт. Его заявление заверил нотариус, затем Петр направил документ Александру. 22 мая 2020 года общество приняло решение об исключении Петра из состава участников.
Да, запись в реестре осталась, но она не говорит о том, что наш доверитель сохранил за собой права учредителя. У Петра не было доступа ни к документам, ни к счетам «Еврокара». Всем этим владел Александр.
Партнеры разделили компании между собой
«Еврокар» — не единственный совместный бизнес Петра и Александра. Вдвоем они были участниками нескольких юридических лиц. В 2019 году деловые партнеры договорились, что Петр выходит из компании Александра, а Александр, в свою очередь, выходит из компании Петра.
Это решение было обусловлено удобством управления. Александру, проживающему в столице, досталась московская компания «Еврокар», а Петру, зарегистрированному в Свердловской области, — организация в Екатеринбурге.
Об этой договоренности Петр сообщил суду апелляционной инстанции, но там его слова пропустили мимо ушей.
Не всегда раздел бизнеса проходит в таком согласии. Гораздо чаще бизнесмены втягиваются в затяжные корпоративные конфликты. Как их решить, читайте
здесь.
Претензия кредитора поступила в общество через год после выхода Петра из состава его участников
К этому моменту прибыль компании, доступ к системе «Клиент-Банк», документы, товарно-материальные ценности и полномочия принадлежали Александру. У него было больше года на то, чтобы рассчитаться с «Транзитом» или решить вопрос другим способом: заключить соглашение об отсрочке, прекратить обязательства зачетом или новацией и т. д. Почему Александр ничего из этого не сделал, Петру неизвестно, да и не должно было быть известно.
К переводам третьим лицам Петр отношения не имеет
Суды особенно впечатлил факт вывода денежных средств в пользу третьих лиц на фоне непогашенных долгов перед кредиторами. Но все операции по подозрительным договорам совершались в 2021-ом, то есть через год после того, как Петр перестал быть участником общества. К этим сделкам он никакого отношения не имеет.
Петр не несет ответственности за непогашенный долг и недостоверные сведения в ЕГРЮЛ
Наш доверитель не мог погасить задолженность перед «Транзитом» не только после выхода из общества, но и в тот момент, когда был его учредителем. Дело в том, что Петр не участвовал в финансово-хозяйственной деятельности «Еврокара». Доступа к счетам компании у него никогда не было.
Что же касается доведения до ликвидации из-за недостоверных сведений о юридическом адресе в ЕГРЮЛ, то и эту претензию нужно предъявлять не нашему доверителю.
Во-первых, с момента выхода Петра из общества до ликвидации «Еврокара» прошел год. За это время единственный участник и генеральный директор ООО Александр мог (и должен был) внести изменения в реестр.
Во-вторых, Петр в принципе не знал, что его бывшая компания сменила юридический адрес. Запись о недостоверности сведений появилась в ЕГРЮЛ 30 сентября 2020 года, то есть спустя несколько месяцев после выхода Петра из бизнеса.
Тем более что наш доверитель проживал в Нижнем Тагиле, компания-должник находилась в Москве, всеми ее делами фактически единолично занимался Александр. Нет никаких документов, которые бы подтверждали, что генеральный директор поставил своего бывшего делового партнера в известность о том, что «Еврокар» заключил договор с новым арендодателем.
Единственное, в чем можно обвинить Петра, так это в чрезмерной доверчивости. Но за такое субсидиарку на людей не вешают.
Задолженность не равно недобросовестность
В Постановлении Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 года сказано, что наступление негативных последствий для компании в период, когда директор входил в состав участников общества, само по себе не свидетельствует о неразумности/недобросовестности его действий или бездействия.
Предпринимательская деятельность — это риск по умолчанию. Если действия или бездействие контролирующего лица, из-за которых компания понесла убытки, не выходили за пределы обычного предпринимательского риска, то КДЛ за это нельзя привлечь к субсидиарной ответственности.
То есть возникновение долга перед «Транзитом» в момент, когда Петр был учредителем, не свидетельствует однозначно о его недобросовестности. А вот то, что задолженность так и не была погашена после получения претензии от кредитора, из компании выводились средства по сомнительным договорам, актуальные сведения в ЕГРЮЛ не были внесены и в итоге компанию с непогашенными обязательствами ликвидировали, может говорить о неразумности/недобросовестности действий Александра, единственного участника общества.
Этот пункт мы укрепили позицией Верховного Суда по похожему делу о привлечении учредителя ликвидированной компании к субсидиарной ответственности. Только ситуация там была посерьезнее нашей: потенциальный субсидиарщик был единственным участником и генеральным директором общества.
Освобождая его от субсидиарки, ВС РФ указал, что между действиями КДЛ и задолженностью, возникшей перед кредитором, не было причинно-следственной связи.
В нашем случае связь между действиями Петра и невозможностью компании расплатиться с «Транзитом» тоже не доказана.
Ознакомиться с Постановлением Верховного Суда, о котором идет речь:
Похожая история с теми же действующими лицами
Мы показали суду судебный акт по предыдущему делу, в котором Александра привлекли к субсидиарной ответственности, а Петра — нет. Ситуация там была примерно такая же, как и в этом споре. Да, не самый сильный аргумент, но в общей картине он должен был сыграть нам на руку.
Кредитор наносит ответный удар
«Транзит» с отзывом на кассационную жалобу медлить не стал. Его представители попытались оспорить все наши доводы. Помимо ранее озвученных претензий, на которые мы уже дали суду развернутые ответы, появилась парочка свежих и весьма оригинальных:
1. У «Еврокара» появились финансовые трудности, когда Петр еще был учредителем общества
Такой вывод кредитор сделал из того, что количество исков к «Еврокару» перед выходом нашего доверителя из компании резко возросло: если до 2019 года исков было один-два, то с 2019 по 2020 год их стало восемь. Значит, еще тогда общество перестало справляться со своими обязательствами перед кредиторами. Соответственно, Петр должен был об этом знать и действовать как добросовестный предприниматель, а не бросать ООО в период кризиса.
2. Выход Петра из компании был фиктивным
Этот неожиданный выпад кредитор обосновал так:
а) заявление Петра о выходе из «Еврокара» было отправлено не на адрес общества или по его местонахождению, а СДЭКом в пункт выдачи заказов на имя Александра, второго участника юридического лица;
б) в материалах дела нет доказательств, что Петр получил деньги за свою долю в уставном капитале.
Все это говорит о том, что деловые партнеры создали видимость выхода Петра из ООО, выполнив необходимые для этого действия лишь частично. По факту же наш доверитель сохранил статус участника со всеми полномочиями.
Парируем доказательствами
Позиция кредитора снова выглядела весьма убедительной, и мы поспешили возразить.
Действительно ли «Еврокару» стало плохо еще в 2019-м?
Нет. Все судебные разбирательства накануне выхода Петра из общества возникли в рамках обычной хозяйственной деятельности «Еврокара» и существенно на финансовое положение компании не повлияли.
Чтобы не быть голословными, мы разобрали решения судов по каждому из дел. По ним с общества суммарно взыскали 1 млн 59 тысяч рублей, что составило 3% от балансовой стоимости активов «Еврокара» в 2019 году. Признаками неплатежеспособности тут даже не пахнет.
Почему Петр направил заявление о выходе из ООО лично Александру?
Когда наш доверитель решил покинуть компанию, Александр попросил переслать заявление на его личный адрес, что Петр и сделал. Поскольку Александр был генеральным директором общества, полностью погруженным в его финансово-хозяйственную деятельность, у нашего доверителя не возникло сомнений в правомерности такой просьбы.
Петр даже подумать не мог, что нарушает какие-то правовые нормы, направляя заявление о выходе из ООО его прямому руководителю.
Ну из ЕГРЮЛ-то Петр должен был себя исключить!
В интересах нашего доверителя было проследить, чтобы Александр как единственный участник общества обновил данные в реестре. Петр этого не сделал только потому, что полностью доверял своему деловому партнеру и не осознавал возможных последствий своей доверчивости. Но не привлекать же за это к субсидиарной ответственности!
Деньги за свою долю в «Еврокаре» Петр не получил
Конечно, не получил. Ведь партнеры, по сути, «обменялись» бизнесами: это было одним из условий договоренности между предпринимателями. Каждый получает свою компанию в единоличное владение, не выплачивая при этом действительную стоимость доли партнеру.
Кассация: все фигня, давай по новой!
Заседание суда кассационной инстанции проходило в Екатеринбурге. Мы участвовали в нем онлайн, а наш доверитель присутствовал лично для усиления позиции.
Среди всех собранных нами доказательств история раздела бизнеса между деловыми партнерами, подкрепленная судебными актами, произвела особое впечатление. Такое, что судья во время заседания открыла Картотеку арбитражных дел и стала изучать споры с участием Петра. Да не просто изучать, а расспрашивать его про каждый.
Признаемся, к такому повороту событий мы не были готовы. К счастью, наш доверитель щепетильно относился к своим обязанностям участника общества, поэтому не растерялся и с достоинством ответил на все вопросы.
Также мы акцентировали внимание суда на массу важных для дела обстоятельств, которые упустили из виду нижестоящие инстанции. В связи с этим мы попросили суд не отменять судебный акт и принимать новый, а отправить спор на повторное рассмотрение.
И кассация к нам прислушалась, отметив в своем постановлении несколько ключевых моментов:
1. Сам по себе факт наличия записи в ЕГРЮЛ об участнике не является достаточным для привлечения его к субсидиарной ответственности за вред, причиненный кредиторам.
2. Суды не выяснили, за счет каких активов общества долг перед «Транзитом» мог бы быть погашен. Не установили, что конкретно помешало исполнению обязательства: обычный предпринимательский риск или умышленные действия КДЛ. Не выяснили, кто именно переводил деньги третьим лицам накануне ликвидации компании, был ли доступ у Петра к счетам «Еврокара», а также кто должен был внести актуальные сведения в ЕГРЮЛ о юридическом адресе общества.
3. Кассация пожурила своих коллег из апелляционной инстанции за то, что те проигнорировали доводы Петра о разделе бизнеса с Александром, обстоятельства ведения дел в компании в спорный период не изучили, степень вовлеченности Петра в управление ООО не определили. Равно как и то, кто именно должен был позаботиться об исключении сведений о Петре из ЕГРЮЛ.
4. Также суды не указали, какие именно действия Петра привели к невозможности рассчитаться с кредитором. За что субсидиарную ответственность вешаете, товарищи?
С указанием восполнить эти жирнющие пробелы кассационный суд отправил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Мы выдохнули, но праздновать победу еще было рано.
Ознакомиться с постановлением кассации:
Выходим на второй круг
Чтобы освободить Петра от субсидиарной ответственности, нам нужно было подготовить ответы на вопросы, которые поставила кассация. Что мы и сделали.
Так, по бухгалтерскому балансу мы выяснили, что «Еврокар» мог легко погасить задолженность за счет собственных средств.
Из банковской выписки узнали, что выводом активов накануне ликвидации занимался Александр, переводя деньги компании самому себе (там было много переводов на небольшие суммы, которые в итоге составили 1,5 млн рублей). Но Петр, у которого доступа к платежным системам не было, ни знать об этом, ни влиять на это не мог.
Ну и напоследок окончательно разобрались с тем, кто должен был заявить об исключении Петра из участников ООО в ЕГРЮЛ. По правилам того времени — однозначно Александр либо его представитель. Но никак не бывший участник.
Субсидиарная ответственность без банкротства отменяется
После всех уточнений, ходатайств и сбора дополнительных доказательств мы были готовы встретиться с кредитором на втором круге. Он, к слову, ничего нового против нашего доверителя придумать уже не смог.
На этот раз суд первой инстанции разбирался в деле тщательно: пять заседаний ушло на то, чтобы изучить наши доказательства и контраргументы истца.
Наконец было вынесено решение — все как мы любим, с отрывками из наших отзывов и жалоб. Оснований для привлечения нашего доверителя к субсидиарной ответственности на этот раз не нашлось, поскольку «вина и причинно-следственная связь между действиями Петра и невозможностью погашения долга общества перед истцом последним не доказана».
А вот Александра к субсидиарке привлекли. Представителей «Транзита» это устроило: один субсидиарщик лучше, чем ноль. И хорошо, что устроило: если бы кредитор продолжил упорствовать, мы бы попытались взыскать с него существенные судебные расходы.
Чтобы изучить итоговое решение первой инстанции, оставьте свой e-mail:
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Выводы для предпринимателей
Этот кейс показал два важных момента:
1) не все КДЛ априори виноваты в том, что компания-должник не может рассчитаться со своими кредиторами;
2) оставшаяся запись в ЕГРЮЛ о вышедшем из компании участнике — не приговор. Но для того, чтобы это доказать, придется попотеть. Вы знаете, к кому обращаться.
И напоследок несколько дружеских советов бизнесменам, вышедшим из ООО или когда-либо планирующим это сделать. Учитесь на ошибках Петра:
- Проверьте, исключена ли ваша фамилия из записей реестра юридических лиц.
- Если обнаружите, что запись о вас в ЕГРЮЛ все еще на месте, лучше из реестра исключиться, направив соответствующее заявление руководству своей бывшей компании. И параллельно сохранить у себя доказательства, что вы уже пытались это сделать ранее, но по независящим от вас причинам сведения в ЕГРЮЛ обновлены не были.
- Соберите нотариально заверенные пояснения у сотрудников/бывших сотрудников компании о том, что вы работали в ней или руководили юрлицом только до даты выхода из общества. Это поможет доказать, что после вашего ухода работники получали обязательные к исполнению указания не от вас.
- Находясь на руководящей должности, никому не отдавайте свою ЭЦП без оформления документов о ее передаче.
- Выходя из состава участников, сохраните у себя копии протоколов общих собраний и передайте документацию/имущество компании, которые находятся у вас, руководителю по акту приема-передачи (копию этого документа тоже снимите).
- Увольняясь, сохраните свою должностную инструкцию.
Эти меры предосторожности однажды могут вас спасти от пожизненного долга в несколько миллионов, а то и миллиардов рублей.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости. Субсидиарная ответственность при банкротстве для посторонних
Цена вопроса: 63 млн рублей
Сроки: два с половиной года
Сложность: высокая
Трудозатраты: 200 н/часов
Результат: дело выиграно
Стоимость: шестизначная, в рублях
Мы уже рассказывали, как к субсидиарке привлекли человека с улицы. То, что субсидиарная ответственность при банкротстве коснулась посторонних, не имеющих отношения к компании лиц, тогда казалось абсурдом. Но, как водится, спустя непродолжительное время абсурд стал… трендом. И если то дело несколько лет назад мы выиграли сравнительно легко, то с этим пришлось повозиться. Но обо всем по порядку.
Банкротство микрофинансовой организации (назовем ее ООО «МФО») стартовало в начале 2017 года, в 2020-ом конкурсный управляющий подал заявление о привлечении шести человек к субсидиарке. Среди них были не только «традиционные» субсидиарщики в виде экс-гендиректора и учредителя банкрота, но и… руководители и учредитель совершенно других компаний.
Все просто: арбитражный управляющий посчитал, что эти компании входили в контролируемую должником группу и через них он выводил активы. Поэтому управляющий назначил топ-менеджеров и бенефициара прямыми выгодоприобретателями, конечными бенефициарами, короче — КДЛ.
Назовем этих потенциальных КДЛ Петр, Яков и Савелий. Савелий был бывшим гендиром ООО «Дилемма», Петр являлся руководителем, а Яков — владельцем ООО «Спецстройград».
«Дилемме» управляющий предъявил то, что она якобы взыскала 26 млн дебиторки, принадлежащей банкроту «МФО», и таким образом увела эти миллионы из конкурсной массы/причинила вред кредиторам.
В свою очередь, ООО «Спецстройград» было на 100% владельцем «Дилеммы» — раз. Два — оно тоже получило от «МФО» безвозмездного добра в виде ипотечных сертификатов на 37 млн рублей.
Соответственно, на Савелия («Дилемма») повесили 26 млн, на Якова с Петром («Спецстройград») — 63 (37+26) млн рублей.
Скованные одной цепью
Так-то основной удар в банкротстве ООО «МФО» пришелся на ее владелицу Таисию (вывод активов на 850 млн рублей) и гендиректора этой микрофинансовой компании (вывод 500 млн). Но свалить долги только на них было бы слишком просто. Нет, конкурсный управляющий раскопал группу якобы аффилированных компаний, контролируемых Таисией: «МФО», еще одна микрофинансовая организация «Капитал», ООО «ПростоИнвест», «Дилемма», «Спецстройград», «Корма» и т. д. Практически все из них к этому времени банкротились.
По версии конкурсного, Таисия, как только запахло банкротством «МФО», быстро уволилась с должности директора компании и вышла из ее учредителей, но при этом контроля ни над этой компанией, ни над другими якобы связанными с ней фирмами не теряла, а продолжала стричь прибыль и ставить руководить группой компаний своих родственников. Мало того, как заявлял конкурсный управляющий, почти все сотрудники «МФО» оказались трудоустроены в ООО «Дилемма» и получали там зарплату. В том числе и сама Таисия. При этом «Дилемма» еще и гасила ее банковские кредиты.
Итак, схематоз такой: в преддверии банкротства Таисия скидывает 100%-ную долю «Дилеммы» «Спецстройграду», 26 млн дебиторки выводит через цепочку сделок на «Дилемму», а «Спецстройграду» достаются ипотечные сертификаты. Нюанс еще и в том, что конкурсный управляющий утверждал, что дочь Таисии — жена руководителя «Спецстройграда» Петра.
Все, активы выведены, тылы прикрыты, а сама Таисия вместе с работниками «МФО» удаляется работать в «Дилемму». «Дилемма» же, в свою очередь, тоже начинает банкротиться. Концы в воду? Ну уж нет.
Конкурсный управляющий оспаривает сделки по выводу дебиторки и ипотечных сертификатов, признает их недействительными и требует привлечь к субсидиарке не только Таисию, но и Савелия, Петра и Якова, к банкротящейся «МФО» отношения не имеющим.
И что всем троим делать? Искать грамотных юристов, специализирующихся на субсидиарной ответственности. И мы нашлись.
Правда, все случилось не сразу: сначала делом занимались другие юристы. На наш вопрос: «А почему вы решили от них уйти?» клиенты отвечали туманно. Ок, не хотят рассказывать — не будем лезть в душу. И только когда мы разобрались в ситуации и рассказали о перспективах дела, заказчики с облегчением сказали: «Слава богу, мы наконец-то поняли, что к чему».
Оказалось, предыдущие юристы не объясняли им, что делают, зачем это нужно, можно ли вообще выиграть суд и каковы шансы на это. То есть заказчики, судя по всему, не получили от тех юристов никакой обратной связи.
В принципе, такая тактика: «Я профессионал, вы платите — я работаю» — штука нередкая, но мы всегда анализируем ситуацию, оцениваем риски, предлагаем варианты действий и, конечно же, озвучиваем это клиенту. Рассказать доверителю все как есть — работает прекрасно.
Плюсы
Пропуск срока исковой давности
Поскольку банкротство шло по «старым» нормам, мы всерьез рассчитывали, что от наших клиентов отвяжутся именно по этой причине.
Конструкция красивая, но хлипкая
Конкретных доказательств вины наших доверителей и получения ими профита от банкротства ООО «МФО» управляющий суду не представил. Возможно, они появятся позже. Но чем черт не шутит, может быть, и не появятся.
Наемные работники
Двое из наших клиентов — только гендиректора, то есть сотрудники на зарплате, не участвующие в дележке прибыли компании. Есть чем покрыть обвинение в получении выгоды.
Минусы
Мощная позиция конкурсного управляющего
Обоснование требований было неплохое и проработанное: взаимосвязи всех юридических лиц, имеющих отношения к банкроту, схемы и прочее.
Банкротятся все
В группе аффилированных компаний, которую расписал конкурсный управляющий, банкротились почти все. И как тут отмести подозрения в злом умысле?
А теперь посмотрим, что конкретно предъявлял управляющий нашим клиентам.
Савелий, «Дилемма», 26 миллионов
Савелию вменяли то, что взысканные 26 млн дебиторской задолженности «МФО» он владельцу не отдал и отдавать не собирался, а значит, они ушли из конкурсной массы.
Логика конкурсного управляющего: раз «Дилемма» в банкротстве и введено конкурсное производство, значит, вернуть 26 млн, которые по суду с нее взысканы, уже фактически нельзя. Налицо злой умысел гендира. И также руководитель не мог не знать о том, что все эти компании между собой вась-вась. Поэтому лично он — бенефициар сделок, причинивший вред кредиторам.
Петр и Яков, «Спецстройград», 63 миллиона
Значит, Петр — руководитель «Спецстройграда» и якобы муж дочери Таисии, а Яков — стопроцентный участник компании. Про мужа — не просто слова, на это было указание в судебном документе, который конкурсный представил суду. В «Спецстройград» ушли ипотечные сертификаты на 37 млн, а если учесть, что компании принадлежит 100% «Дилеммы», которая, получается, стала правопреемником «МФО», то значит, что и полученное «Дилеммой» тоже можно отнести на выгоду «Спецстройграда».
Управляющий прибавил к 37 млн ипотечных сертификатов 26 млн дебиторки, получил 63 млн и на голубом глазу объявил «Спецстройград» выгодоприобретателем на эту сумму, а Петра и Якова — счастливыми обладателями субсидиарной ответственности. И особо отметил, что если руководитель «Спецстройграда» женат на дочери Таисии, то это почти стопроцентная гарантия цели причинения вреда кредиторам.
Итог: всех троих арбитражный управляющий намеревался привлечь к субсидиарке за сделки во вред кредиторам.
Все вроде бы складно, издалека — даже красиво, но при внимательном рассмотрении оказалось, что сшито все это было как-то топорно, косо и очень грубыми стежками.
Субсидиарная ответственность при банкротстве и исковая давность
Прежде всего, давайте разберемся с одной из наших любимых тем — сроком исковой давности. Ведь дело о банкротстве «МФО» было возбуждено до июня 2017 года, а значит, и сроки исковой давности были не такими, как нынче.
Все про великие и ужасные сроки исковой давности в банкротстве, какими они были, какие есть сейчас, как их применять и каким образом использовать в своих интересах, мы рассказали в
этой статье.
Считаем, так называемая цепочка сделок по «выводу» из «МФО» 26 млн рублей была проведена в 2016 году. А в этот период субъективный срок исковой давности для привлечения к субсидиарке составлял один год — с того момента, как арбитражный управляющий узнал о том, что есть основания для привлечения к субсидиарке.
Смотрим дальше: в конце января 2019-го конкурсный управляющий начал оспаривать цепочку сделок по передаче «Дилемме» права на взыскание. В декабре 2019-го сделки были признаны судом недействительными, 26 млн обязали вернуть должнику. Когда, по-вашему, конкурсный должен был узнать о том, что есть основания для привлечения к субсидиарной ответственности?
Спорим, что уже в январе 2019-го? Потому что если все хорошо и законно, то зачем подавать заявление по поводу сделки?
Значит, срок исковой давности истек в январе 2020 года. А заявление о привлечении Савелия (и других) к субсидиарке конкурсный подал только в июне того же 2020-го. Как мы помним, пропуск срока исковой давности (если об этом заявлено, конечно) — самостоятельное основание для отказа в иске.
Получается, ту же дату истечения срока исковой давности — январь 2020-го — можно было применить и к претензиям, которые управляющий предъявил к Петру и Якову. Ведь те же 26 млн он вменял дважды, и им тоже.
Что касается ипотечных сертификатов, то в марте 2019-го (как раз во время разбирательства спора о дебиторке) через суд истребовал у «Спецстройграда» копии договора купли-продажи по сертификатам и других документов по этой сделке. То есть подозревать о том, что что-то нечисто, управляющий начал именно в марте. Соответственно, годичный срок на подачу иска вышел в марте 2020-го. Как ни крути, а мимо.
Но одним сроком исковой давности не обойтись, тем более что суды могут вывернуть этот срок так, что его родная мама не узнает (спойлер: так оно и получилось). Продолжаем анализ.
Это было недавно, это было давно
Кстати, давайте разберемся, какую редакцию закона о банкротстве в нашем случае нужно применять. Это важно, в том числе и потому, что конкурсный управляющий, долго не думая, называет всех троих наших доверителей прямыми выгодоприобретателями.
Но вообще-то дело о банкротстве должно разбираться по нормативке того времени, когда судом было принято заявление о банкротстве. Это февраль 2017 года, время «до» существенных изменений в законе.
Самое интересное, что в действовавшей на тот момент редакции закона о банкротстве понятия «прямой выгодоприобретатель» вообще нет! Есть только норма о том, что если должник признан банкротом вследствие действий или бездействия контролирующих должника лиц, то такие КДЛ несут субсидиарную ответственность по обязательствам должника. Естественно, в случае, если имущества у самого должника не хватает.
Одновременно КДЛ не несет ответственности, если у него нет вины в признании должника банкротом или он делал все, что по-хорошему должен был делать в интересах должника.
И еще важное: КДЛ — это только тот, кто извлек из своих действий или бездействия существенную относительно масштабов деятельности должника выгоду!
Конкурсный управляющий легко и непринужденно навесил статус КДЛ на всех троих. Но нам никто не запрещает проверить, соответствуют ли определению КДЛ наши доверители, правда?
Они здесь никто
Савелий
Кто такой Савелий? Гендиректор ООО «Дилемма». Гендиректор получает зарплату. В распределении прибыли он не участвует. И участником «Дилеммы» Савелий никогда не был. Почему тогда его объявили бенефициаром и КДЛ ООО «МФО»?
Иными словами, какую выгоду принесла лично Савелию сделка по взысканию чужой дебиторки? Если уж управляющий считает его КДЛ-ом, то должен доказать, что Савелий получил от этой дебиторки какой-то профит: купил дом, квартиру, завел солидный вклад в банке, в крайнем случае, приобрел трактор или комплект мебели XVIII века. Ведь, повторим, КДЛ-ом может быть признан только тот, кто извлек существенную (с оговоркой: «относительно масштабов деятельности должника») выгоду. Но доказательств того, что наш доверитель за счет этой сделки лично обогатился, управляющий не показал. И существенную выгоду не обосновал.
Петр
Как заявлял управляющий, гендиректор «Спецстройграда» Петр непосредственно участвовал в схематозе по выводе активов «МФО» и стал прямым выгодоприобретателем по сделкам с сертификатами и дебиторкой. А то, что он якобы является зятем Таисии, лишний раз подтверждает: он прекрасно знал, что обе сделки — это ни что иное, как вывод активов с целью навредить кредиторам.
Со стороны смотрится красиво. Если ты — руководитель компании, которая когда-то что-то получила от будущего банкрота, да еще к тому же и зять гендира банкрота, то давай-ка быстро к субсидиарке, тут и доказывать ничего не надо.
Первая деталь: управляющий не уточнил, что сделки на 26 и 37 млн случились за полтора года до того, как Петр стал руководителем ООО «Спецстройград». В тот момент, когда «Спецстройграду» и «Дилемме» перепали миллионы от «МФО», он не имел к компании никакого отношения. Да и в дальнейшем, заступив в конце 2018-го на должность руководителя, никак этими активами не распоряжался.
Вторая деталь: возможность взыскания стоимости ипотечных сертификатов с ООО «Спецстройград» никуда не исчезла. Эта сделка была в суде признана недействительной, а «Спецстройград» не ликвидирован и не банкротится. Взыскивайте сколько угодно.
Плюс супруга Петра — точно не дочь Таисии и в состав ее семьи не входит. Вот свидетельство о рождении супруги: разве в графе «мать» там написано «Таисия»? Нет. Да, жена Петра — это падчерица Таисии, но она живет отдельно, со своей собственной семьей.
Так или иначе, Петр — не КДЛ. Поищите кого-то другого.
Яков
Две сделки, как и у Петра: дебиторка и ипотечные сертификаты. Почему Яков, по мнению управляющего, КДЛ? А потому что ему принадлежит 100% «Спецстройграда», а одно время он даже был его гендиром.
Ок, цепочка сделок с сертификатами прошла в период с 31 августа до 13 декабря 2016 года. Цепочка с дебиторкой раскручивалась с июля 2016-го по 6 марта 2017 года.
Смотрим документы и видим, что в то время Яков… вообще к «Спецстройграду» отношения не имел. Он появился в компании только в конце марта 2017 года, сначала став ее гендиректором, потом купив долю ООО в 4,55%, и лишь в июне 2017-го выкупил у бывшей владелицы компанию полностью. Какое он после этого контролирующее должника лицо и каким образом мог причинить ущерб кредиторам, если к этим сделкам вообще отношения не имел? Он лично ничего не получил ни с дебиторки, ни с ипотечных сертификатов — доказательств того, что Яков за этот счет обогатился, конкурсный управляющий почему-то не нашел (или не искал).
Нечего и говорить, что Яков тоже не имел отношения и к непосредственному должнику — «МФО». Может быть, если конкурсный управляющий что-то об этом знал, то нашел бы доказательства этого? Но, видимо, нет, раз в деле их не было.
Краткое резюме: облом по всем пунктам
1. Не КДЛ. Ни Савелий, ни Петр, ни Яков не являлись людьми, которые извлекли прибыль из так называемого вывода активов:
а) не получили от этого выгоду;
б) понятия не имели о цели — «причинить вред кредиторам».
А значит, обязательных элементов правонарушения, за которое можно привлечь к субсидиарной ответственности, нет. Соответственно, привлекать не за что.
2. Нет существенного вреда. Учтем сумму, которую вменяют нашим клиентам. Это 26 млн и 37 млн рублей. То есть менее 3% от размера реестра требований кредиторов ООО «МФО», в котором числится больше миллиарда долгов. Хотите сказать, сумма менее 3% РТК — это существенный вред кредиторам? Именно из-за трех несчастных процентов наступило банкротство «МФО»?
Мы сформировали, на первый взгляд, железобетонные позиции, подкрепили их доказательствами и, уверенные, что дело в шляпе, отправились в суд.
Первая инстанция
Дело действительно оказалось в шляпе. Правда, не в той, в которой было нужно.
Началось все относительно неплохо. Суд применил нормы той редакции закона о банкротстве, которая действовала в 2016 — начале 2017 года. И это было правильно.
Почему правильно? Оставьте свой e-mail в форме, вышлем обоснование:
А потом нас взяли и сразу обмакнули фейсом в грязь. В суде выяснилось, что у Таисии есть две компании, которые попали под банкротство — не только ООО «МФО», но и ООО «Капитал». Обстоятельства их банкротства были очень похожими, и в деле «Капитала» суд привлек к субсидиарке всех КДЛ. Конкурсный активно ссылался при рассмотрении нашего кейса на тот: если «там» привлекли, значит, и здесь надо.
Этот аргумент очень больно ударил по нашему настрою на лучший исход, зато судье зашел на «ура». После этого суд перестал нас слушать, и судья буквально на следующем заседании приняла решение: привлечь всех, без разбора, к субсидиарной ответственности.
Да, и нашу позицию о пропуске срока исковой давности, на которую мы так надеялись, зарубили сразу. Действовавшую на тот момент редакцию закона и принцип исчисления сроков судья подменила тремя годами, которые не успели истечь с даты введения конкурсного производства ООО «МФО» (подробнее о таком подходе судов читайте здесь). Мало того, материальные нормы по срокам привлечения к субсидиарке суд ненавязчиво посчитал процессуальными. Это грубая ошибка, но… на практике и такое бывает.
И мы получили по полной.
На остальное наплевать
Вот отличная цитата из определения первой инстанции: «Остальные доводы и доказательства, приведенные и представленные лицами, участвующими в деле, суд исследовал, оценил и не принимает ко вниманию в силу их малозначительности, безосновательности, а также в связи с тем, что, по мнению суда, они не могут повлиять на результат его рассмотрения».
Кратко суть этой фразы можно выразить так: «Мы эти ваши так называемые доказательства даже и смотреть не будем». Все тщательно подготовленные правовые позиции, все выверенные обоснования одним махом отправились коту под хвост.
Как показали дальнейшие события, такой оригинальный подход (вместе с формулировкой из документа) выбесил не только нас. Но до перелома еще было далеко…
В апелляции мы пытались доказать, что суд неправ и взаимосвязи у всех компаний нет. У ООО не имеется «одинаковых» гендиректоров или учредителей. Между увольнением экс-работников из ООО «МФО» и переходом их на работу в ООО «Дилемма» проходило до нескольких лет. Поэтому просто факт, что они когда-то работали «там», а теперь стали работать «здесь», ничего не значит. Сфера деятельности обеих компаний достаточно узкая, поэтому неудивительно, что люди ищут работу по специальности.
Но суд просто поверил конкурсному управляющему и не попытался установить, в какой период экс-гендир банкрота ООО «МФО» Таисия работала в «Дилемме» и получала там зарплату. И принял на веру тезис о том, что возврат 26 млн рублей от «Дилеммы» действительно невозможен, хотя это было не совсем так. Даже несмотря на то, что «Дилемма» находилась в банкротстве, требования «МФО» на 26 млн были включены в ее РТК.
Ознакомьтесь с шедевром первой инстанции:
Все напрасно. Апелляция в октябре 2022-го оставила определение первой инстанции без изменений. Оставалось идти до конца и надеяться на почти невозможное — кассацию.
«Игумнов Групп» практически всегда сражается до победного. Как мы выигрываем дела в кассационной инстанции, написали
здесь.
Субсидиарная ответственность при банкротстве: выход на второй круг
И мы невозможного добились. Кассация преподнесла сюрприз. Судьи внимательно выслушали сначала нас, а затем конкурсного и задали ему простой, но закономерный вопрос: а имеются ли у него доказательства, подтверждающие приобретение лично Савелием, Петром и Яковом выгоды?
На это конкурсный начал уклончиво отвечать, что раз они являлись руководителями, то выгода должна была быть. Судьи остановили его монолог, когда он в третий раз попытался сказать то же самое другими словами, и уже с нотками гнева в голосах спросили повторно: «Где доказательства получения ответчиками выгоды?» И задали еще один вопрос: «Как ответчики могли получить выгоду, если сделки были совершены до того, как они были назначены на должности руководителей/стали участниками компании?»
Вопросы от судей в адрес конкурсного неслись один за другим. Третий: «Почему вы не подали заявление о привлечении к субсидиарной ответственности тех лиц, которые являлись КДЛ этих компаний на даты совершения сделок?»
И четвертый, «добивающий»: «А могли ли сделки на сумму в 63 млн рублей причинить должнику существенные убытки, если сопоставлять их с масштабом деятельности должника? У него долгов в реестре требований кредиторов на миллиард с лишним?»
Ответов на эти вопросы у конкурсного управляющего почему-то не оказалось.
Поэтому кассация показала конкурсному подготовленные нами доводы Савелия, Петра и Якова, размахнулась и… отправила дело обратно в первую инстанцию.
Не исключено, кстати, что судей так же, как и нас, очень впечатлила ремарка о малозначительности и безосновательности представленных нами доказательств.
Напоследок судьи отметили, что даже если установлен тот факт, что Таисия и Петр являются тещей и зятем, это не значит, что зять обязан знать о том, как обстоят дела в компании тещи, ведь его жена, падчерица Таисии, не была КДЛ в ее компании. Соответственно, это не повод привлекать зятя к субсидиарной ответственности.
Что говорит Пленум ВС РФ о родственных связях и субсидиарке? Оставляйте e-mail, пришлем документ:
Когда нельзя привлечь к субсидиарной ответственности при банкротстве, даже если очень хочется
Получилось, что кассация разнесла что первую, что вторую инстанции в пух и прах, заявив, что выводы предыдущих судов в отношении всех трех наших клиентов ничем не доказаны и никак не мотивированы. И рассматривать дело по новой предписала не просто так, а дала четкие указания:
- Суду не надо верить конкурсному управляющему на слово. Пусть тот обоснует, какие конкретно действия совершили Савелий, Яков и Петр, чтобы довести «МФО» до банкротства. Просто информации о двух оспоренных сделках мало. Нужны четкие доказательства получения всеми тремя выгоды.
- Решите вопрос о том, могут ли сделки на суммы менее 3% от РТК повлечь объективное банкротство.
- Установите все фактические обстоятельства, имеющие значение для нормального рассмотрения дела. Какие именно — перечислено в документе Верховного Суда (всему вас учить надо).
- И, кстати, не забудьте учесть правовую позицию того же Верховного Суда, которая запрещает при рассмотрении споров о субсидиарке применять обвинительный подход.
А здесь, похоже, именно он, родной.
Оставьте е-mail, вышлем вам судебный акт кассации:
Второй круг ада
Мы вернулись на исходную позицию. Дело рассматривала та же судья. С одной лишь разницей: на этот раз она была связана практически прямыми инструкциями от кассационной инстанции. Хотя… был еще нюанс: «сильный» представитель конкурсного управляющего, которого так отчихвостила кассация, в заседания по этому делу больше не ходил. Вместо него управляющий отправил помощника, который нам показался совсем «зеленым».
Указания от кассации сыграли роль безупречно. Судья первым же делом обратила внимание на те обстоятельства, которые потребовали принять во внимание судьи кассационной инстанции, и даже отложила заседание, предоставив управляющему время для сбора и представления доказательств.
Но доказательства так и не нашлись. А тех, что были, не хватило ни для привлечения наших доверителей к субсидиарной ответственности, ни для взыскания с них убытков. Связь всех ООО, которая раньше вроде бы считалась доказанной, внезапно испарилась. Задолженность в меньше чем 3% была признана несущественной. Вывод суда: наши клиенты не доводили «МФО» до банкротства.
Это определение «второго круга» устояло и в апелляции, и в кассации. В апелляции к доводам управляющего не прислушались. В кассации судьи вздохнули и сказали представителю управляющего: «Вы пришли к нам уже во второй раз и снова говорите все то же самое. Но доказательства-то где?!» Ответа они не дождались.
Доказательства в делах по защите от субсидиарной ответственности — это архиважно.
Читайте, как мы искали доказательства невиновности двух банкиров и нашли их. Ставка — 30 миллиардов субсидиарки.
Нечего и говорить, что в удовлетворении жалобы конкурсного было отказано, а наши клиенты наконец-то смогли вздохнуть с облегчением.
Субсидиарная ответственность при банкротстве: никаких посторонних!
Дело завершено, Савелий, Петр и Яков избавлены от субсидиарки полностью, несмотря на все обвинения и нагромождения вроде бы непреложных фактов и крепких связей.
А все потому, что мы не бросаем своих клиентов на половине дороги и действительно делаем все возможное, чтобы их интересы не пострадали. Особенно из-за практически голословных обвинений в схематозах, в которых они не участвовали. И особенно если суд начинает топить за конкурсного управляющего, а аргументы другой стороны вообще ни во что не ставит.
А в этом кейсе были задеты еще и мы лично: помните самый первый итоговый документ по делу? Обидно, да? И клиентам обидно, когда их, посторонних людей, привлекают к субсидиарной ответственности при банкротстве ООО, с которым они когда-то имели несчастье связаться.
О том, как избавиться от субсидиарной ответственности, если все суды проиграны, читайте
в этой статье.
Мы и вытащили наших клиентов, и заставили с собой считаться, даже несмотря на то, что это заняло почти три года. Даже несмотря на нечаянный «сюрприз» в первой инстанции в виде похожего банкротства и субсидиарки с почти теми же действующими лицами. Поэтому будьте уверены, что если вы попросите нас о защите, то мы на самом деле (а не на словах) сделаем все, что от нас зависит. Контакты здесь.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости. Как ознакомиться с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности
Узнать о том, что на вас подали заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, а заодно понять, за что и на сколько денег вы попали, можно по-хорошему и по-плохому.
Разберем все сценарии и дадим пошаговый план, которым смело можно пользоваться всем потенциальным субсидиарщикам: собственникам, гендиректорам, номинальным руководителям и топ-менеджерам компаний (главным бухгалтерам в том числе).
Если вы точно знаете, что заявление на вас подано, и хотите с ним ознакомиться, сразу переходите к этой части статьи.
Хороший, плохой… очень плохой сценарий
Привет № 1
Первое, что вы должны получить — почтовое уведомление от того, кто написал заявление (кредитора или конкурсного управляющего). В уведомлении речь пойдет о том, что в отношении вас будет подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.
По какому адресу вам отправят это письмо счастья? По тому, который есть у кредитора или конкурсного управляющего. Последний может (но не обязан) запросить данные об адресе руководителя или участников дела в органах МВД (ведь в ЕГРЮЛ есть ФИО и ИНН как руководителя, так и учредителей компании. Этого достаточно, чтобы найти адрес, например, именно директора, а не его однофамильца).
Свои ФИО вы можете обнаружить и на Федресурсе: там управляющие публикуют сведения о направлении заявления о привлечении контролирующих должника лиц (КДЛ) к субсидиарке. Управляющие обязаны указать в сообщении ответчиков по спору. Иное дело, что с Федресурса вам никто уведомления наподобие: «Ой! Кажется, вас ставят на деньги!» — не пришлет (если вы заранее не подпишетесь на мониторинг, конечно. Об этом ниже).
Здесь, например, привлекают почти на полмиллиарда. Источник: ЕФРСБ
Привет № 2
Письмо из суда. Если конкурсный управляющий только может запросить данные об адресе привлекаемого в МВД (а может и не запросить), то суд запрашивает их первым делом.
И только после того, как ответ из МВД будет получен, суд отправит вам определение о принятии к производству заявления и назначении предварительного судебного заседания.
Бывает и такое, что в МВД об ответе «забывают». Тогда определение отправляют по адресу, указанному управляющим. Но в таком случае на первом предварительном судебном заседании почти стопроцентно будет отложение, ведь сведений о достоверном адресе ответчика нет. В МВД тем временем направят повторный запрос.
И сразу — ответ на закономерный вопрос: «А если я зарегистрирован по одному адресу, но там не живу?» Тогда бумажное письмо вы не получите (если, конечно, не проверяете почтовый ящик по адресу регистрации хотя бы раз в неделю).
Но все не так страшно. Ведь у нас есть Федресурс и Картотека арбитражных дел (КАД). Про то, как работать с последней, расскажем ниже.
Это был хороший способ узнать о привлечении к субсидиарке. Теперь — про плохой.
О том, что на вас вешают субсидиарную ответственность, можно выяснить через Госуслуги. Но — нюанс: только постфактум. То есть вы узнаете, что вас уже привлекли.
Это значит, что судебное заседание состоялось, на вас повесили субсидиарку, определение вступило в законную силу. Более того, выдан исполнительный лист и его отнесли в ФССП.
При таком раскладе через Госуслуги вам прилетит постановление от судебных приставов, в котором вам предъявят долг и потребуют погасить его добровольно в течение 5 дней.
Да, зря мы сказали, что этот способ плохой. На самом деле он очень плохой, потому что если дело рассмотрели без вас, обжаловать определение о привлечении к субсидиарке будет очень геморройно, а добиться справедливости — почти невозможно. Поэтому посмотрим, как подготовиться и такого эпик фейла не допустить.
Настольные сайты потенциального субсидиарщика
Что нужно, чтобы не прохлопать заявление о субсидиарной ответственности? Прилежно отслеживать судьбу компаний, в которых вы раньше были либо руководителем, либо учредителем. Период «раньше» охватывает последние 10 лет. Вариант: «Я продал это ООО 5 лет назад и забыл (или ликвидировал и забыл)», — здесь не прокатит.
Мониторинг можно сделать тройной: ЕГРЮЛ — Картотека арбитражных дел — ЕФРСБ (Федресурс).
На что обращать внимание, просматривая эти сайты?
В ЕГРЮЛ: на ситуацию относительно статуса организации (действующая, исключенная, находится в стадии ликвидации и т. д.). Сведения есть в выписке. Введите ИНН компании (чтоб наверняка) и скачайте выписку.
В Картотеке арбитражных дел будут данные о судах с участием компании и, 100%, информация о наличии производства по делу о банкротстве (если такое имеется). В поиске также вводите ИНН, потому что иногда названия ООО или АО пишут как хотят: с лишним дефисом или вообще без, пробелом не в том месте и т. д., и из-за кривых рук того, кто вводил данные в картотеку, есть шанс, что вы ничего не найдете. А дело между тем никуда не денется.
Но самый надежный источник — все-таки ЕФРСБ, ведь публикация о намерении обратиться в суд для арбитражных управляющих обязательна.
Что-то можно дополнительно узнать и на платных ресурсах (если на них есть подписка, конечно) —
СПАРК-Интерфакс,
Casebook. Например, можно посмотреть бухгалтерскую отчетность компании, сведения об исполнительных производствах, данные об учредителях и руководителях за весь период работы организации (там же можно увидеть, что руководителем стал конкурсный управляющий, после чего на ЕФРСБ или на сайте СРО найти его данные). Но это необязательно.
Если после первичного мониторинга обнаруживается, что есть дело о банкротстве, то подписываемся на это дело в картотеке и на ЕФРСБ (придется зарегистрироваться). Если в КАДе появляется просто отметка «Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности» и непонятно, кого привлекают, то ЕФРСБ покажет, кто именно стал мишенью, на которую хотят скинуть долги компании (см. иллюстрацию выше).
Зачем знакомиться с заявлением? Все равно привлекут
Ну, как сказать. Шансы на привлекут/не привлекут такие. По статистике от коллег с сайта PRObankrotstvo, основанной на данных Федресурса, в 2021 и 2022 годах было удовлетворено чуть меньше 50% заявлений, и лишь в 2023-ем мы видим 51%.
Данные о привлечении к субсидиарке с сайта Probankrotstvo
То есть шансы пока буквально 50 на 50: или привлекут, или нет. А если вы будете вести себя активно, искать доказательства своей невиновности и не стесняться показывать их суду, то вероятность того, что от вас отстанут, достаточно высока. В любом случае пассивная позиция: «Я тут тихонько в уголочке постою и посмотрю, чем закончится», — в суде явно будет трактоваться не в вашу пользу. Поэтому делаем первый шаг — обязательно знакомимся с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.
Помните, что долг, взысканный в порядке субсидиарной ответственности или убытков,
невозможно списать через личное банкротство. Он будет висеть на вас до конца вашей жизни. Почему долги по субсидиарке передаются по наследству и что делать наследникам покойного, читайте
здесь.
Ознакомление с делом позволит понять, какие именно претензии вам предъявляют — раз, чем заявитель свои обвинения доказывает — два. А после этого — проанализировать ситуацию, подготовить свою позицию для суда с объяснениями, почему заявитель не прав, привести свои доказательства и, в итоге, с хорошей вероятностью освободиться от навязанных долгов/значительно уменьшить их. А долги, между прочим, могут составить от пары миллионов до миллиарда-другого.
Готовы отдать даже один миллион рублей просто так? Нет? Тогда едем дальше.
Зачитайте мне мои права!
Права участника дела о банкротстве вы получаете с момента принятия судом заявления о вашем привлечении к субсидиарке. Что это за права?
Основные — это право участия в обособленных спорах, которые могут повлиять на формирование конкурсной массы, и право обжалования судебных актов — тех, которые приняли раньше и без вас, но которые влияют на реестр требований кредиторов либо на наполняемость конкурсной массы.
Пример № 1
Допустим, бывший директор какого-нибудь банкротящегося ООО получил заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, пошел знакомиться с делом и обалдел, потому что узнал о кредиторах, с которыми его компания никогда не водилась. «Что это за люди? Я их не знаю!», — подумал директор. А все просто: это значит, что размер кредиторской задолженности ООО тупо раздули за счет фиктивных требований. Такое, в свою очередь, может нехило увеличить размер субсидиарки экс-руководителя. Поэтому что надо делать директору? Правильно, идти и оспаривать такие требования.
Пример № 2
Тот же бывший директор помнит, что передавал арбитражному управляющему имущество компании. Все честь по чести, по подробному акту. Но из материалов дела становится ясно, что управляющий это имущество нигде не показал, в инвентаризацию не включил и фактически сделал вид, что активов как будто нет. А ведь это имущество можно продать, пополнить конкурсную массу и, соответственно, уменьшить размер субсидиарки.
Что директору делать с таким управляющим? Взыскивать с него убытки.
Пример № 3
И, если уж на то пошло, в материалах дела можно увидеть, что управляющий зачем-то привлек кучу специалистов для сопровождения своей деятельности (пять бухгалтеров, шесть юристов, всяких-разных помощников наподобие штатного держателя носового платка), хотя мог бы свободно справиться в одно лицо. Но привлеченным людям надо платить зарплату — растет размер текущих платежей, а вместе с ним увеличивается и размер субсидиарной ответственности. Но если директор подсуетится и вовремя оспорит действия управляющего, то на него повесят меньше денег, чем могли бы.
Хотите узнать о правах КДЛ, которого привлекают к субсидиарке, больше? Оставляйте е-mail в форме, вышлем документ.
Итак, после того, как суд принял заявление о привлечении вас к субсидиарке, вы можете свободно изучать не только это заявление, но и материалы всего дела о банкротстве.
Знакомимся с заявлением правильно: пошаговая инструкция
Вы точно знаете, что заявление подано, осталось его увидеть.
Это можно сделать как лично, так и дистанционно. Самый первый шаг: подайте ходатайство об ознакомлении в канцелярию суда — на бумаге или электронно, через систему «Мой Арбитр».
Мы абсолютно нежадные и образец заявления вышлем бесплатно. Просто заполните форму:
Если вы решили увидеть папку с делом своими глазами, созванивайтесь после регистрации ходатайства с секретарем судьи и обговаривайте время.
При ознакомлении с электронным делом на сайте КАДа нужно помнить, что доступ к делу предоставляется всего на 24 часа. Код для входа придет на электронную почту, которую вы указали при подаче ходатайства в системе «Мой арбитр». Если доступ долго не дают, звоните секретарю судьи и просите поторопить судью — именно последний дает этот доступ со своего компьютера.
Вот как все выглядит на мониторе:
В Арбитражном суде Москвы запущен отдельный сайт — электронный сервис «Судебное дело». В личном кабинете можно отслеживать, что происходит с ходатайством: поступило, предоставлен доступ к материалам в электронном виде или рекомендовано обратиться в судебное отделение.
Прямо в этот кабинет работник суда подгружает в электронном виде те документы, которые запрашивались в заявлении. Жмете на ссылку и знакомитесь с делом. Или вы, или, если вам некогда, ваше доверенное лицо с правильно оформленной доверенностью.
Ознакомление с делом в АС Москвы из личного кабинета
Как быстро и правильно оформить доверенность
Если вы и ваше доверенное лицо находитесь недалеко друг от друга, в одном городе например, то доверенность получаем у любого нотариуса. Но если вы в разных городах и быстро встретиться, чтобы передать документ, не можете, а сроки поджимают, то ваш выбор — электронная доверенность.
Это то же самое, что и обычная нотариальная, просто другой формы. Нужна для того, чтобы оперативно выдать ее доверенному лицу, которое находится далеко от вас, в другом городе, селе и т. д. Она как бы частично электронная: в городе А вы подписываете ее на бумаге, нотариус сканирует документ, подписывает своей ЭЦП и отдает вам файл архива, в котором лежат скан доверенности и электронная подпись.
В это время в городе Б у другого нотариуса сидит ваше доверенное лицо и ждет, пока вы из города А отправите файл архива нотариусу в город Б. За пять секунд файл архива приходит в город Б, нотариус города Б распечатывает полученную доверенность и своей подписью подтверждает равнозначность документов на бумажном и электронном носителе.
Готово: документ у вашего доверенного лица в кармане, и все это меньше, чем за один рабочий день.
Если интересно, можете ознакомиться с отрывками из нормативки по этому поводу:
Что написать в доверенности?
Обязательно оговорите то, что доверенное лицо уполномочено представлять ваши интересы именно в делах о несостоятельности (банкротстве).
Если оговорки про банкротство не будет, вашего представителя в 90% случаев просто не допустят в процесс/не дадут ознакомиться с делом. Да, бывает, что судьи и секретари иногда смотрят на отсутствие уточнения про банкротство сквозь пальцы, но надеяться на это — все равно что ехать в электричке, где зверствуют контролеры, зайцем и надеяться на то, что они пощадят вас, потому что у вас красивые глаза.
Перейдем к чуть более сложным случаям.
«А если ознакомиться с заявлением не успел или до суда мало времени?»
Стучитесь к арбитражному управляющему. Его контакты можно найти на сайте ЕФРСБ в любой из публикаций по делу о банкротстве должника (как минимум электронную почту, а зачастую и номер телефона).
Если вдруг контактов управляющего в карточке дела на ЕФРСБ нет, ищите сайт его СРО (саморегулируемой организации). Там должны быть в открытом доступе и телефоны, и почты всех состоящих в СРО управляющих.
Зачем дергать управляющего? Чтобы получить от него заявление и приложенные к нему документы в электронном виде. Есть шанс, что достучитесь. Конечно, управляющий может и проигнорировать вашу просьбу. Но направить запрос лишним не будет: в случае спорной ситуации это докажет, что вы приняли все возможные меры, чтобы ознакомиться с заявлением.
Хотя среди управляющих встречаются умники, которые ваше письмо отправят в корзину, не читая, а когда их потом вдруг спросят в суде: «А почему вы не отвечали на запрос КДЛ?», — попытаются отмазаться тем, что не давали этому КДЛ согласия на ведение переписки по электронной почте.
«А если я успел прочитать заявление, но не успел подготовиться?»
Подавайте в суд ходатайство об отложении судебного заседания. Основание — то, что вы слишком поздно ознакомились с материалами дела. Суды обычно спокойно идут навстречу и дают время на подготовку позиции и представление доказательств. Упрямиться судья вряд ли начнет, ведь исследовать все обстоятельства дела — в его интересах. Иначе потом, при обжаловании, вышестоящие суды его акт могут развалить в том числе и потому, что он не дал ответчику толком подготовить свою позицию.
В Москве в первой инстанции, как правило, то же самое. Еще раз: в первой инстанции. А вот апелляция и кассация, как правило, никогда не откладывают судебные заседания по такому основанию.
«А если я совсем все проспал?»
Это как раз тот случай, когда вы узнали о том, что вас уже привлекли, от приставов. Обычно КДЛ сразу же бросаются оспаривать принятый судебный акт и подают ходатайство о восстановлении процессуального срока на обжалование.
Но восстановить срок для обжалования удается не всем. Например, аргументы наподобие тех, что по адресу регистрации КДЛ не проживал, в момент рассмотрения спора находился в отпуске, командировке и т. д., значения не имеют. По закону надлежащим уведомлением о рассматриваемом споре признается только направление почтового письма по адресу регистрации. Не получил — твои проблемы.
Поэтому вовремя не отслеженный спор и проигранная апелляция грозят пожизненными долгами.
Но есть и случаи, когда восстановить срок все-таки удается.
Где эта улица, где этот дом?
В 2021-ом ООО «АЗК Групп» ушло в конкурсное производство, а в 2023-ем к субсидиарной ответственности на 5,5 млн рублей привлекли контролирующее должника лицо — Сергея.
Вроде бы и сумма не запредельная (тут людям миллиарды выставляют), и привлечение к субсидиарной ответственности — дело нынче обычное, только вот проблема: Сергей до конца 2023-го знать не знал о том, что его привлекли. О том, что он должен 5,5 млн, субсидиарщик выяснил спустя почти полгода — по плохому варианту, от пристава. О банкротном деле он до того был ни сном ни духом.
Разумеется, мужчина был несколько недоволен тем, что без него его «женили» на долге в 5,5 млн, и пожаловался в апелляцию: отмените определение о привлечении к субсидиарке. Одновременно он подал и ходатайство о восстановлении пропущенного для обжалования срока. Ведь определение о привлечении к субсидиарной ответственности Сергею суд первой инстанции так и не направил!
Но суд второй инстанции к жалобе Сергея остался безучастен: в материалах дела есть данные, что письмо о том, что будет суд по субсидиарке, вам направлялось. И бумажка о том, что оно вернулось назад, потому что его никто не забрал, тоже есть. Поэтому вы тут сами виноваты.
Сергей не сдался и направился в кассацию. И тут выяснилось, что письмо Сергею суд действительно отправил. Просто по неправильному адресу. Точнее, адрес был почти правильным — город такой-то, улица Восстания, микрорайон X, дом Y, квартира Z.
Загвоздка в том, что улицы Восстания в этом городе не имелось. В паспорте у Сергея значился почти тот же адрес: микрорайон X, дом Y, квартира Z. Именно, что почти — без упоминания улицы Восстания. И информационный центр МВД в ответ на запрос суда подтвердил, что такой улицы в этом городе просто не существует.
На почте не стали гадать, поэтому письмо, пролежав неделю, отправилось обратно, а в арбитражном суде беспечно подумали: ну, раз получать не хочет, то и без него прекрасно справимся.
Хотя на самом деле у суда было два адреса Сергея: по данным информационного центра МВД, он проживал в мкр. X, д. Y, кв. Z.
А вот в ответе на судебный запрос от местного управления по вопросам миграции значилось: ул. Восстания, мкр. X, д. Y, кв. Z. В суде, не заморачиваясь, отправили уведомление по второму адресу, хотя обязаны были уведомить Сергея по обоим адресам.
Это и увидел суд кассационной инстанции. Он отменил определение о привлечении к субсидиарке и отправил жалобу Сергея на это определение в апелляционный суд.
Скачать этот судебный акт:
Но здесь человеку просто повезло, во-первых, потому что накосячили в миграционном отделении МВД, а во-вторых — в самом суде.
Как происходит ознакомление по доверенности у нас в «Игумнов Групп»?
Первым делом мы, конечно же, просим клиента оформить нотариальную доверенность, как только она у нас — формируем ходатайство об ознакомлении с заявлением в электронном виде.
Если заявление поступило в суд через систему «Мой арбитр», то, как правило, суд предоставляет к нему удаленный доступ, и мы экономим время и свое, и клиента: быстро получаем материалы и оперативно приступаем к их анализу. Удаленное ознакомление — это здорово, особенно если дело рассматривается в регионах — нет нужды выезжать из Москвы (или, как вариант, искать местного юриста для похода в суд ногами).
Но — внимание! — не во всех судах можно удаленно ознакомиться с материалами дела. Например, на сентябрь 2023 года такой возможности не было в Арбитражном суде Приморского края (г. Владивосток), и вряд ли она появилась сейчас. Оплачивать перелет из Москвы во Владивосток и обратно только ради ознакомления с делом — сами понимаете, удовольствие на большого любителя посорить деньгами.
В арбитраже Приморского края (г. Владивосток) нет возможности ознакомления с делами в электронном виде
Но если заявление поступило в суд на бумаге, то тут ничего не поделаешь: мы согласовываем дату и время очного ознакомления. Если, конечно, работники суда не сканируют поступившие материалы и не предоставляют к ним доступ в электронном виде (да, мы сталкивались с таким в Арбитражном суде Свердловской области).
Затем наш специалист приходит в суд и фотографирует заявление вместе с приложением — постранично, от начала и до конца. Особое внимание мы уделяем тому, чтобы в объектив фотокамеры попал весь лист (текст не должен быть обрезан) с номером страницы (если заявление пронумеровано), чтобы потом юрист мог сослаться на конкретную страницу дела.
Вот так и устроена работа по ознакомлению в «Игумнов Групп». Звоните, если у вас нет возможности достучаться в суд, чтобы просмотреть заявление о привлечении к субсидиарке. Поможем.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Итоги: как не проспать заявление о привлечении к субсидиарной ответственности и все сделать вовремя
Вы определенно находитесь в зоне риска, если когда-то являлись директором, учредителем, финдиректором (да любым топ-менеджером) компании, которая сейчас банкротится. Тот факт, что заявление о привлечении вас к субсидиарной ответственности не подано, ничего не значит. Как правило, это всего лишь дело времени.
Главбухов тоже могут привлечь к субсидиарке. О том, как это происходит, читайте
здесь.
Рано или поздно его подадут (разумеется, этого не будет, если у компании хватает активов, чтобы рассчитаться с долгами. Но такой вариант — это как шанс выиграть в лотерею сто миллионов).
Поэтому не проспите даты принятия судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. С этого момента, как показывает наш опыт, время начинает бежать вдвое быстрее, чем раньше. Федресурс и Картотека арбитражных дел вам в помощь. Приобретите привычку просматривать эти сайты с утра, вместо чашки кофе. Полезнее будет.
Мы тоже можем помочь — оперативно ознакомиться с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности и сформировать линию защиты. И без разницы, где вы находитесь и где находится суд (только не во Владивостоке, да). Дистанционное ознакомление и электронная доверенность — наше все.
Но в итоге исход дела все равно зависит от вас. Ведь восстановить срок на обжалование, как видите, очень сложно: суду все равно, где вы были, когда он направлял вам уведомления, хоть при смерти, хоть в другой галактике. Даже мы, с нашим опытом, за восстановление срока обжалования не возьмемся.
Хотя если подумать… В общем, звоните или пишите.
Скидка для новых клиентов на устную консультацию
Вернем спокойный сон всего за 20 000 руб.
9 999 руб.
- Обсудим вашу ситуацию
- Ответим на вопросы
- Дадим рекомендации
Работаем по всей России через Zoom и Telegram. В Москве готовы встретиться лично.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости.
Субсидиарная ответственность: спасение от миллиардного долга
Размер проблемы: более 1 млрд рублей
Начало проекта: февраль 2022 года
Длительность: 19 месяцев
Сложность: 7 из 10
Трудозатраты: 170 н/часов
Темп: неспешный
Результат: выиграно во всех инстанциях
Стоимость: шестизначная, в рублях
Жило-было ОАО «Хлебокомбинат». Закупало у своих поставщиков продукты, выпекало хлеб и продавало его сетевым магазинам. Но сети расплачивались с хлебокомбинатом не сразу: им нужно было время на проверку поставок. Однако производство не остановишь; закупать ингредиенты для выпечки батонов и булок нужно постоянно. Замкнутый круг какой-то: деньги за проданное еще не пришли, дебиторка большая, но поставщикам надо платить всегда.
А тут еще осенью 2019 года у комбината «отвалился» крупный покупатель. В этот момент все и рухнуло. Уже в декабре того же года один из контрагентов начал хлебокомбинат банкротить.
Не прошло и года, как было открыто конкурсное производство. Еще через год с лишним выяснилось, что долгов у предприятия набралось больше миллиарда, платить нечем. В поисках того, кто все компенсирует, взялись за руководство и бенефициаров.
Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности было с размахом: арбитражный управляющий обозначил сразу 10 жертв, из них 4 — иностранные компании, которые обнаружились среди акционеров хлебобулочного. Шестеро — руководители и члены Совета директоров АО. Разборку с компаниями-акционерами выделили в отдельное производство, а топ-менеджмент конкурсный управляющий решил привлечь ни много ни мало — на миллиард рублей.
Нашим клиентом стал Вениамин, член Совета директоров. Ему в числе остальных участников Совета директоров вменяли статус контролирующего должника лица (КДЛ), как следствие — доведение компании до банкротства и ни много ни мало, а миллиард субсидиарки. Дескать, был членом Совета директоров ОАО «Хлебокомбинат»? Числился в списке аффилированных лиц предприятия? Теперь отвечай за долги.
О том, как надо строить защиту от субсидиарной ответственности, мы рассказали в
этой статье.
Посмотрим, что написал конкурсный управляющий в заявлении о привлечении к субсидиарке. Так, дата банкротства, неэффективный менеджмент предприятия, невзысканная дебиторская задолженность почти в 400 млн рублей на сентябрь 2019-го, увеличение кредиторской, «уменьшение конкурсной массы», которое непонятно в чем выразилось, и, как следствие, доведение хлебокомбината до банкротства.
Мутное какое-то заявление. Без конкретики. Она, конечно, может появиться впоследствии. Но если не появится, то, скорее всего, нашего клиента можно полностью освободить от субсидиарной ответственности. Работаем!
Плюсы
А где, собственно, дата банкротства?
Указанная в заявлении конкурсного управляющего явно была взята с потолка.
Хлипкие основания для привлечения
Никаких конкретных действий либо бездействия нашему клиенту не вменяли. Более-менее четко выглядело разве что «невзыскание дебиторки», а остальное сводилось к неэффективному менеджменту. Но основание «неэффективный менеджмент» для привлечения к субсидиарной ответственности уж точно не используется.
Минусы
Клиент — потенциальное КДЛ
Вениамин состоял в Совете директоров и находился в списке аффилированных лиц ОАО. Вдобавок трое из топ-менеджеров комбината — его близкие родственники. Просто так не отмажешься, придется все хорошо обосновывать.
Огромный размер долга
Более миллиарда рублей. Мы отбивали суммы и побольше (как в
этом случае), но все равно впечатляет.
Ваша дата не пляшет
Давайте начнем с главного — даты возникновения у хлебокомбината признаков банкротства. Этой датой конкурсный управляющий назначил 8 июня 2019 года. Дата имеет значение: по состоянию на 8 июня Вениамин действительно являлся членом Совета директоров.
И все вроде складно, если бы не дата. Почему именно 8 июня?! По данным финансового анализа? Такой вывод сделали эксперты? Согласно решению суда?
Получалось, что просто потому, что так захотел арбитражный управляющий.
Нет, формально он ее обосновал, но как-то странно. Точнее, он просто дал суду список неисполненных обязательств по 30 с лишним договорам хлебокомбината и по нескольким из них отсчитал 3 месяца со дня просрочки платежа. Естественно, все даты получились разные, с разбросом от апреля до декабря 2019 года.
Из них управляющий почему-то выбрал 8 июня 2019-го — дату просрочки платежа по одной из сделок — и назначил этот день моментом банкротства.
Однако этот момент нужно четко определить. Выбрать дату, которая просто больше понравится (11.11, например, или 02.02), нельзя. Так называемое объективное банкротство компании наступает в момент превышения размеров ее обязательств:
а) над стоимостью чистых активов (определяется по данным финансовой отчетности);
или
б) над реальной стоимостью активов, потому что их стоимость по документам и в реальности может отличаться.
Подход с реальной стоимостью активов рекомендует Верховный Суд, кстати.
Скачать постановление ВС РФ, в котором об этом говорится:
Но управляющий ни финанализа, ни данных бухгалтерских документов, чтобы обосновать дату 8 июня, суду не дал. Хотя к заявлению прилагалось 45 штук приложений, из которых самым информативным был разве что отчет арбитражного управляющего.
Может быть, конкурсный не показал суду документы, потому что их не существовало, и с соотношением активы/обязательства летом 2019-го было все в порядке? Ведь в июне и августе того же 2019 года хлебокомбинату дали кредиты аж два разных банка?
А уж кредитный комитет банка перед выдачей денег однозначно проверяет финансовое положение компании, и если ему что-то кажется подозрительным, то денег не дадут. Ну а уж в случае, когда у предприятия такая дырища в балансе, то кредит ему не выдадут наверняка.
Да, долги перед контрагентами у хлебокомбината имелись, но только наличие просроченного на три месяца долга не говорит о том, что компания — банкрот. И где ответ на вопрос: как банкроту выдали кредиты и не один?
Скачать подтверждающую нашу правоту судебную практику:
Субсидиарная ответственность КДЛ не пройдет
Попробуем доказать и то, что Вениамин — не КДЛ. Управляющим часто достаточно того, что человек где-то в компании состоял, кем-то являлся, а реальным положением дел они не озадачиваются и присваивают звание контролирующего всем подряд.
КДЛ — это у нас кто? Лицо, которое может давать должнику обязательные указания, диктовать свою волю в отношении разных сделок (заключать их или не заключать, и если да, то на каких условиях); тайно руководить компанией, в конце концов.
Вениамин был членом Совета директоров хлебокомбината, ок. Но дальше-то что? Он одобрил какую-то сделку, из-за которой дела у комбината стали плохи, а потом все пошло по нарастающей, и он стал банкротом? Нет. Он выводил активы компании? Нет.
И даже того, каким образом Вениамин, заседая в Совете директоров, мог влиять на дела компании, конкурсный управляющий не рассказал. Ведь управлял комбинатом генеральный директор, а не Совет. Вениамин — не гендиректор, не член исполнительного органа комбината, не мажоритарный акционер, кроме него в Совете директоров состоят еще четверо. То, что наш клиент — КДЛ, управляющий просто не доказал.
Ну, тогда нет и оснований для привлечения. Если отталкиваться только от того, что имелась кредиторская задолженность, то банкротить надо каждое первое предприятие, потому что такие долги есть у всех. Рано или поздно, но практически каждая компания кому-то что-то не успевает оплатить.
Все это мы изложили в отзыве и стали ждать первого заседания по делу.
Первая инстанция: миллиард с возу
Такого мы не ожидали, но оказалось относительно легко. В суде похлопали глазами и признали, что из заявления конкурсного действительно непонятно, что именно делали или не делали члены Совета директоров, чтобы довести хлебокомбинат до банкротства. Управляющий конкретики не представил, а на основании исключительно того, что все шестеро привлекаемых состоят в Совете директоров и числятся в списке аффилированных лиц комбината, никто никого привлекать к субсидиарке не будет.
Скачать судебный акт первой инстанции по этому делу:
Но есть нюанс!
Казалось бы, все на мази, мы выиграли, наш клиент свободен. Но судебное заседание проводилось не просто так. Видимо, привлечь кого-то все равно было надо.
Вениамина и остальных членов Совета директоров за доведение до банкротства к субсидиарке не притянули. Однако на сестру нашего доверителя, Ларису, которая на несчастную дату 8 июня 2019 года исполняла обязанности генерального директора, повесили субсидиарную ответственность — за неподачу заявления о банкротстве компании.
Управляющий требовал с Ларисы 100 с лишним миллионов рублей — и добился своего. Правда, определение окончательной суммы приостановили, как водится, до окончания расчетов с кредиторами.
Здесь собрали все о том, за что можно привлечь руководителя должника к субсидиарке.
При этом суд даже не пытался подвергнуть сомнению дату наступления банкротства — 8 июня 2019 года. Но мы-то видели заявление конкурсного и материалы дела, поэтому прекрасно понимали, что дата взята с потолка. Можно было убедить суд в том, что момент объективного банкротства наступил не 8 июня. Плюс в период исполнения обязанностей руководителя Лариса заключила от имени комбината всего две сделки — на 7 с небольшим млн рублей. Тогда при худшем раскладе 100 млн субсидиарки превратятся в 7, а при лучшем — вообще в ноль!
Надо только сменить юристов на таких, кто на субсидиарной ответственности собаку съел. Специалисты широкого профиля здесь, как видим, бессильны. Это мы Ларисе и озвучили.
И она нам поверила. Мы вернулись в дело и начали готовиться к обжалованию.
100 миллионов превращаются… превращаются…
Анализируем судебный документ первой инстанции. Итак, Лариса, сестра Вениамина, была руководителем — и.о. гендиректора. Суд первой инстанции привлек ее к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве: такое заявление, по мнению конкурсного управляющего, она должна была подать не позднее 8 июля 2019 года, когда прошел месяц с озвученной управляющим даты банкротства хлебокомбината.
На наш взгляд, причина того, что суд сделал неверный вывод, состояла в том, что есть:
а) основания для подачи заявления о банкротстве;
б) признаки банкротства (неплатежеспособности) компании;
а здесь их смешали в кучу.
Основания — это минимум 300 тысяч долгов и трехмесячная просрочка их уплаты.
Внимание, это только основания, а не признаки банкротства. А признаки банкротства — упрощенно, превышение пассивов над активами.
Здесь получилось, что управляющий выдал основания за признаки: якобы компания стала неплатежеспособной в тот момент, когда прошло 3 месяца с даты неисполнения денежных обязательств, причем перед одним кредитором.
Загадочная дата
Мы не забыли предъявить претензии к суду первой инстанции и по поводу даты. Почему момент банкротства привязали к 8 июня 2019 года — дате, когда прошло три месяца с момента исполнения обязательств по договору поставки, заключенному с ООО «Городпродукт». Задолженность по этому договору была 650 тысяч рублей. Мы спрашивали: это что, только из-за неисполнения обязательства перед этим — одним! — кредитором Лариса должна была бегом бежать в суд с заявлением о банкротстве?
Ведь Верховный Суд еще в 2016-ом году говорил, что такое недопустимо — ставить знак равенства между понятиями «неплатежеспособность» и «долг одному кредитору».
Но тут такой знак поставили, не моргнув и глазом. При этом суд не выяснил причину неуплаты именно этого долга, не определил дату объективного банкротства, да и вообще проигнорировал отсутствие документов, по которым можно было бы установить неплатежеспособность.
И то, что хлебокомбинату дали в период директорства Ларисы два кредита, тоже прошло мимо: еще защищая Вениамина, мы просили судью истребовать у банков решения их кредитных комитетов, по которым стало бы ясно, что с финансами у комбината было в тот момент как минимум приемлемо, но от нас отмахнулись.
Ну ладно, мы сами подняли два бухгалтерских баланса, за 2018 и 2019 годы, и из них — просто внезапно! — стало ясно, что стоимость активов хлебокомбината была больше, чем размер долгов.
Хотя это неудивительно, учитывая, что основную массу долгов комбинату предъявили в 2020 году. А это уже за пределами срока работы Ларисы руководителем.
В общем, главное здесь — по-прежнему дата объективного банкротства, которая толком не установлена. За нее взята притянутая за уши.
Не наш размерчик!
Одновременно пришлось пройтись и по размеру субсидиарной ответственности, который пытались вменить Ларисе. 100 с лишним миллионов — якобы столько долгов образовалось у хлебокомбината за время, прошедшее с 8 июля 2019 года (условный первый день просрочки подачи заявления о банкротстве) по 15 сентября 2019 года (последний день Ларисы в качестве и.о. гендиректора компании).
Общая сумма сделок, которые заключила Лариса на посту гендиректора комбината, составила 7 млн с небольшим. 100 миллионов и 7 — разница есть?
В
одном из дел после нашего «перерасчета» размеров субсидиарной ответственности оказалось, что бывший руководитель должен… 0 (ноль) рублей! А ему пытались впарить 102,5 млн.
Меж тем в определении суда первой инстанции вообще никаких сумм не фигурировало, только было сказано о том, что они будут определены потом, после окончания расчетов с кредиторами. Это можно было понимать как угодно. Даже так, что на Ларису могут взвалить всю сумму долга хлебокомбината.
Размер ответственности директора за неподачу заявления ограничивается сроком, который начинает течь со дня, следующего за днем неподачи (дата объективного банкротства +
один месяц) и непосредственно до даты возбуждения дела о банкротстве. Соответственно, если до момента возбуждения дела у компании сменилось несколько руководителей, каждый из них будет нести ответственность в пределах срока его полномочий, но никак не больше. Вообще все долги предприятия на руководителя вешать незаконно.
Раз.
И
два: размер субсидиарки нужно рассчитывать исходя из сделок,
заключенных именно в период после назначения руководителя на должность и до принятия заявления о банкротстве к рассмотрению. Все периодические платежи по договорам, которые были заключены раньше, в сумму субсидиарной ответственности не входят.
По этому поводу есть и позиция ВС РФ, и судебная практика. Оставите свой адрес в форме — пришлем.
Конкурсный управляющий против
Управляющий в долгу не остался и отозвался: а вот не надо передергивать и называть долг в 650 тысяч рублей перед «Городпродуктом» неплатежеспособностью! Я же написал еще в заявлении о привлечении к субсидиарке, что там была куча компаний. Хлебокомбинат в 2019-ом был должен и элеватору, и мельничному комбинату, да и кому только он не был должен. Вот сокращенный список, там всего полтора десятка кредиторов — из нескольких десятков. Гендиректор об этой растущей задолженности прекрасно знала.
Конкурсный высказался, снова вывесил табличку: «8 июля 2019 года был пропущен срок подачи заявления» и… получается, опять ничем не обосновал дату, кроме наличия на нее задолженности перед одной-единственной компанией.
Апелляционная инстанция: момент имеет значение
Что нужно доказать в случае с неподачей заявления, чтобы привлечь за это руководителя? — задался вопросом апелляционный суд. А вот что:
1) у компании имеется неплатежеспособность или недостаточность имущества, размер просроченной задолженности превышает 300 тысяч рублей, а просрочка — 3 месяца;
2) момент, в который все это выяснилось, — та самая дата объективного банкротства в нашем случае;
3) факт, что руководитель не подал заявление о банкротстве в положенный срок;
4) объем обязательств, которые возникли у компании-должника после истечения месяца с «момента» (то есть сумма долга, которая появились в это время благодаря руководителю).
И особое значение имеет «момент» — та самая дата объективного банкротства, ведь все вертится вокруг нее: и месяц от этой даты отсчитывается, и размер субсидиарной ответственности определяется.
Но даты объективного банкротства и на самом деле нет! — сказали в апелляционном суде. Почему вы зацепились именно за 8 июня? Привязывать дату к долгу перед одним кредитором недопустимо! Да у хлебокомбината вообще большая часть долгов в 2020-ом появилась!
И судьи апелляционной инстанции… переписали в постановление доводы нашей жалобы, отменив определение первой.
Вот и вторая клиентка была от субсидиарной ответственности освобождена. У нас опять получилось.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Кассация и заговоренное 8 июня
Но управляющий хлебокомбината был недоволен: сначала улетел миллиард, а потом и сто миллионов? Не угомонившись, теперь уже он настрочил жалобу: якобы суд первой инстанции правильно заключил, что Ларису надо привлечь к субсидиарке по обязательствам хлебокомбината, там же подтвердили, что все условия имелись, верните нам первое определение, отмените постановление апелляции.
Повторил, что Лариса знала о плохом состоянии компании, и опять, в третий раз, не обосновал свое 8 июня как дату объективного банкротства.
«Да что же арбитражный управляющий так вцепился в это 8 июня?» — подумали мы и решили очень-очень внимательно рассмотреть сделку с «Городпродуктом».
И что вы думаете? Оказалось, что конкурсный управляющий неправильно подсчитал окончание трехмесячного срока со дня неисполнения обязательств. Задолженность по договору (650 тысяч рублей) образовалась не в марте 2019-го, а в июне, потому что состояла из нескольких платежей, и последний из них должен был быть проведен 21 июня 2019-го. Из этого следует, что:
- Три месяца заканчивались не 8 июня 2019 года, а 21 сентября 2019-го.
- Соответственно, срок на подачу заявления о банкротстве (оговоримся: даже если предположить, что момент неплатежеспособности, в нарушение закона, считать по задолженности перед одним, этим, контрагентом) истек 21 октября.
- Поскольку Лариса ушла с поста и.о. гендиректора хлебокомбината еще 15 сентября, ее вообще ничего из произошедшего не касается!
- Кстати, задолженность хлебокомбината перед «Городпродуктом» частично была погашена, а поставки продолжались и в июне 2019-го. Но зачем управляющему об этом упоминать? Обвинять легче.
Мы детально проанализировали сделки и с элеватором, и с мукомольным заводом, да и со всеми остальными. Указали на все, что не было упомянуто в заявлениях и жалобах конкурсного (а там опускались «несущественные» детали в виде частичного погашения долгов). Комбинат работал до последнего, до сентября 2019 года, отгружал хлеб, а выручка у него резко снизилась только в октябре, когда от него отказался важный покупатель.
Но наша клиентка в октябре гендиром уже не являлась. И активов Лариса никаких не выводила — за что вообще ее привлекать?
Таким развернутым отзывом мы и запустили в конкурсного управляющего.
Кассация подтвердила правоту апелляционной инстанции: доказательств возникновения у комбината признаков объективного банкротства в период до 15 сентября 2019 года нет, значит, Ларису привлекать к субсидиарке не за что. Документ апелляции оставить в силе.
Скачать судебный акт кассационной инстанции по этому делу:
Вывод: субсидиарная ответственность — штука требовательная
Мы можем сказать, что выиграли это дело во всех инстанциях. Да, первая привлекла было Ларису к субсидиарке, но есть небезосновательное подозрение, что это произошло только потому, что на ее стороне играли не мы, а юристы, которые на субсидиарке не специализировались (своего первого клиента, Вениамина, мы освободили от субсидиарной ответственности полностью). Поэтому неспециалисты пропустили то, что бросалось в глаза — неустановленную дату наступления неплатежеспособности хлебокомбината, на которую, собственно, все и было завязано.
Эта дата всегда одна — не период «от», «до» или «где-то между», а четко установленный день.
Еще в этом кейсе нас поразил арбитражный управляющий должника, который вместо того, чтобы скорректировать свою позицию, упорно продолжал петь одну и ту же песню во всех инстанциях. Повел бы себя чуть по-другому, может, и отбил бы 7 млн. А так все лавры достались нам (но приятно, черт возьми).
Что тут еще можно сказать? Руководители! Да, обычно вы не специалисты в бухгалтерии. Тем не менее научитесь хотя бы бегло читать квартальную отчетность (вы же ее подписываете) и регулярно ее просматривайте, чтобы превышение пассивов над активами не обнаружилось внезапно.
И обязательно следите за дебиторской задолженностью. Вовремя ее взыскивайте, чтобы не докатиться до банкротства. Ну а в случае каких-то сомнений или подозрений, что что-то идет не так, обращайтесь в «Игумнов Групп» за помощью.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости.
Мировое соглашение при банкротстве как спасение от субсидиарки
Дело: А40-69519/20-78-123 «Б»
Цена вопроса: 17,6 млн рублей
Начало проекта: март 2021 года
Сроки: март 2022 — январь 2023 года
Сложность: высокая
Трудозатраты: 320 н/часов
Результат: цель, поставленная доверителем, достигнута
Стоимость: шестизначная, в рублях
Сначала суд признал сделки нашего доверителя недействительными, а затем привлек его к субсидиарной ответственности. Когда такое происходит, можно посыпать голову пеплом и со словами: «Шеф, все пропало», — смириться с поражением. Но это не наш стиль. Ведь даже в столь критической ситуации есть шанс списать до половины (!) задолженности, а то и больше.
Сделать это можно тремя способами. Либо пытаться выкупить требования по субсидиарке на торгах (ненадежный вариант для любителей русской рулетки. О том, как это работает, рассказывал в статье «Как избавиться от субсидиарной ответственности, если все суды уже проиграны»), либо составить план реструктуризации долгов или заключить с оппонентами мировое соглашение. Но что делать, если кредиторы и от реструктуризации отказываются и на мировое соглашение при банкротстве проигравшего все должника идти не хотят? Рассказываю, как нам удалось решить эту головоломку.
Как все начиналось: если друг оказался вдруг…
Чтобы вы не запутались в действующих лицах, напомню вам про главных героев этой истории. На правой стороне ринга наш доверитель, бывший директор ООО «Альтаир». На левой стороне его оппоненты: главный кредитор тире бывший партнер, которого конфиденциальности ради назовем ООО «Союз», и прокредиторски настроенный конкурсный управляющий.
Наш доверитель сотрудничал с ООО «Союз» по старой дружбе с одним из бенефициаров общества. Тот прекрасно знал как о сделках, совершенных доверителем в период его управления делами «Альтаира», так и о личном имуществе товарища: апартаментах в центре Москвы и энной сумме на счетах.
Итак, в январе 2019 года доверитель покидает «Альтаир» и уходит в индивидуальное предпринимательство. Тем временем у компании остаются невыполненные обязательства перед ООО «Союз». Между бывшими партнерами нарастает напряжение. Главный кредитор и некогда друг понимает, что с экс-директора можно стрясти все до последней копейки. И в апреле 2020 года подает заявление о признании ООО «Альтаир» банкротом.
Требования «Союза» почти на 13,3 млн рублей включают в реестр кредиторов и назначают должнику временного конкурсного управляющего. С ним у кредитора быстро складываются теплые отношения: управляющий поддерживает позицию кредитора во всех спорах.
Получить определение суда о признании общества банкротом:
«Игумнов Групп» вступает в игру
Если бы доверитель пришел к нам году этак в 2014-ом, когда заключил сделку между своим ИП и ООО «Альтаир», мы бы отговорили его от рискованных действий. Но так дальновидно поступает примерно 0,1% предпринимателей.
Кто вообще станет беспокоиться о работах, которые были честно выполнены, приняты заказчиком и своевременно оплачены шесть лет назад?
Однако опытный конкурсный управляющий, да к тому же замотивированный материально, будет проверять каждый договор и каждую подозрительную сделку. Что в этом деле и произошло.
Экс-директор «Альтаира» обратился в «Игумнов Групп», когда опасность уже перестала быть иллюзорной. Управляющий подал заявление о признании сделок общества недействительными. А, как знают наши постоянные читатели, где оспоренные сделки, там и практически гарантированное привлечение к субсидиарной ответственности.
О том, какие сделки в банкротстве можно оспорить и как, читайте в нашем
подробном гайде.
После изучения материалов дела и претензий оппонентов мы честно сказали нашему доверителю, что дело — труба. Конкурсный управляющий вместе с кредитором по нотам разыгрывают классическую стратегию: находят сомнительные сделки, указывают суду на аффилированность сторон, их заключивших, а также на осведомленность директора о финансовом положении компании и на вред, умышленно причиненный кредиторам. Бинго. Защитить сделки в нашем случае было нереально.
Чтобы получить судебные акты по оспариванию сделок должника, оставьте свой e-mail в форме ниже:
Несмотря на это доверитель решил бороться и поставил перед нами нетривиальную задачу: из принципа не дать кредитору победить. Подойдет ничья, но только не поражение. Ведь некогда близкий друг собрался обобрать его до нитки и получить квартиры, в которых проживали дети доверителя.
Проигранные битвы
Итак, управляющий сделки оспорил (с нашего доверителя по одной из них взыскали 4,4 млн рублей) и перешел к следующему очевидному шагу: подал заявление о привлечении контролирующих лиц «Альтаира» к субсидиарной ответственности. А чтобы дело выгорело наверняка, к сделкам присовокупил неподачу экс-директором заявления о банкротстве.
Линию защиты мы выстроили, используя все немногочисленные зацепки в этом деле:
1. За неподачу заявления о банкротстве в месячный срок привлечь нашего доверителя к ответственности не выйдет. Компания действительно стала отвечать признакам неплатежеспособности в 2015 году. Тогда у «Альтаира» возникла злополучная задолженность перед «Союзом» в размере 13,3 млн рублей с учетом процентов. Однако с этого момента и до признания «Альтаира» неплатежеспособным у него новых долгов не появилось. Да, наш доверитель не побежал с заявлением о банкротстве ООО в суд, но обанкротилось оно не из-за этого.
2. Мы ходатайствовали о проведении судебной финансово-экономической экспертизы.
3. Также уже на этом этапе ходатайствовали об отложении судебного разбирательства, чтобы урегулировать спор мирно.
Суд принял наш первый довод и не стал привлекать экс-директора к ответственности за неподачу заявления. Он его привлек за оспоренные сделки. И сделать мы с этим ничего не смогли. Их недействительность уже была доказана. В проведении экспертизы и отложении судебного разбирательства нам отказали.
Скачать определение суда о привлечении контролирующих лиц должника к субсидиарке:
До определения размера ответственности нашего доверителя отдельным судебным актом мы, к счастью, так и не дошли, но с учетом всех его долгов (включенных в РТК, зареестровых и текущих) она бы составила 17,6 млн рублей.Кредитора жадность сгубила
Но тут дело принимает интересный для нас поворот. Кредитор, вдохновленный своим успешным альянсом с конкурсным управляющим, соглашается на его предложение выкупить дебиторку нашего доверителя с торгов. В обход всех норм данного процесса. Эту часть истории читайте здесь. Оспорить результаты торгов было важно не ради самого факта их отмены и проведения по правилам. Напомню, доверитель поставил перед нами задачу не дать кредитору насладиться безоговорочной победой. И теперь у нас появилась такая возможность. Правда, проблем все еще хватало. Судите сами.
Плюсы
Мы у доверителя были первыми
Хоть
предбанкротную подготовку экс-директор «Альтаира» не провел, но пришел к нам в самом начале судебных споров. У нас было время разобраться в ситуации, посмотреть на оппонентов в деле, продумать реальные варианты снижения размера субсидиарной ответственности доверителя.
«Снесенные» результаты торгов
Через три выигранных спора по торгам нам удалось признать действия конкурсного управляющего незаконными. И мы могли найти массу причин для новых жалоб. Управляющий это понимал и прекрасно знал, чем рискует. Ему теперь нужно было защищать свои интересы, а не выгодный альянс с кредитором. Разделяй и властвуй!
Минусы
Преюдиция вины
Наш доверитель был стопроцентным
КДЛ. Он точно знал о финансовом положении своей компании, о сделках со всеми контрагентами и по закону нес ответственность за деятельность юридического лица.
Оспоренные сделки и привлечение к субсидиарке
Две сделки, которые нарыл конкурсный управляющий, обладали яркими признаками недействительности. И судебные решения по ним стали в этом деле приговором. Защитить доверителя от субсидиарной ответственности мы не могли, хотя и дошли по его просьбе до кассации. Нам оставалось только придумать план по снижению размера долга.
Агрессивный кредитор в тандеме с опытным управляющим
Оппоненты не собирались соглашаться на мирное урегулирование спора. И ни на какие компромиссы идти не хотели. Им нужно было сделать из бывшего партнера вечно должного им субсидиарщика. А сложившийся союз с управляющим давал нашим оппонентам практически полный контроль над ситуацией.
Итак, мы начали разрабатывать стратегию по спасению доверителя от полного поражения, которое ни мы, ни он не могли допустить.
План «Б»: мировое соглашение при банкротстве
Когда спор по субсидиарной ответственности в деле о банкротстве проигран, у вас есть всего два выхода из ситуации, не считая поднятия белого флага:
- Искать варианты списания части задолженности.
- Попробовать выкупить право требования по субсидиарной ответственности на торгах. Как я уже говорил в начале статьи, из двух вариантов этот — самый нервный и ненадежный. Ведь права могут на торги и не выставить.
В нашем случае вторая стратегия отпадала сама собой. Было очевидно, что конкурсный управляющий точно не станет продавать право требования по субсидиарке. Более того, главный кредитор ООО «Союз» обязательно заберет его себе и, вооружившись исполнительным листом, со свитой приставов будет годами кошмарить нашего доверителя.
Поэтому мы решили остановиться на первом варианте. После того, как нам не удалось выиграть спор по субсидиарной ответственности, снижение ее размера стало планом «Б».
Для этого мы разработали мировое соглашение, в котором сбалансировали интересы сторон конфликта. Дело оставалось «за малым»: доказать уже победившему кредитору, что пойти на компромисс ему выгоднее, чем ждать удовлетворения своих требований по субсидиарной ответственности.
Условия должника и тактика переговоров
В мировом соглашении мы предложили кредитору:
1) гарантированно получить 50% долга в рассрочку с ежемесячными платежами. Первую выплату доверитель переведет ему сразу после подписания соглашения;
2) кредитору не нужно будет дальше тратиться на сопровождение процедуры банкротства и вознаграждения конкурсному управляющему;
3) кредитору не придется тратить силы, время и деньги на бесконечные судебные споры.
Мы провели пять встреч с оппонентами за круглым столом, но каждый раз наши условия отвергали с надменным смехом. Кредитор был уверен, что уже достиг своей цели и его бывший деловой партнер вот-вот приползет на коленях молить о пощаде.
Все-таки мировое соглашение — это всегда компромисс, а с проигравшими на компромиссы не идут.
Меняем мировое соглашение на реструктуризацию долгов
Понимая, что на решение конфликта мирным путем наши оппоненты соглашаться не собираются, я предложил новый ход — рабочий план реструктуризации долгов в личном деле о банкротстве нашего доверителя.
Перед тем, как вы окончательно запутаетесь, а мои коллеги-юристы начнут плеваться, спешу внести две ремарки:
1. Параллельно с процедурой банкротства ООО «Альтаир» было запущено личное дело о банкротстве нашего доверителя. Эти две процедуры влияли друг на друга. Победа в одном деле определяла развитие событий во втором и наоборот. В контексте привлечения нашего доверителя к субсидиарке работало все так: сперва в деле о банкротстве «Альтаира» рассматривался спор по субсидиарной ответственности, затем контролирующих лиц общества к ней привлекли, а потом конкурсный управляющий обязан был заявиться от лица компании-должника в процедуру личного банкротства экс-директора с соответствующими требованиями.
2. Чтобы до этого не дошло, мы разработали план реструктуризации долгов нашего доверителя. Только вот данная процедура зарекомендовала себя в юридической практике как ненадежная и мертворожденная. А зря. Дело в том, что такие планы направляют на утверждение собрания кредиторов, а те в свою очередь шлют должников лесом. При этом мало кто знает, что план реструктуризации можно утвердить БЕЗ СОГЛАСИЯ КРЕДИТОРОВ. И при этом списать через него 50% долгов: данное право должника-физлица закреплено в пункте 4 статьи 213.17 Закона о банкротстве.
Утвердить план реструктуризации долгов можно через суд, если его реализация удовлетворит требования кредиторов, включенных в РТК. И по нему они получат больше денег, чем от немедленной реализации имущества должника-гражданина и распределения его среднемесячного дохода за полгода. План реструктуризации должен покрывать не менее 50% размера всех требований конкурсных кредиторов. Нам этот вариант подходил как нельзя лучше. Реальный кредитор был у нас всего один, а доверитель был готов выплатить ему половину долга с рассрочкой на 3 года. И мы могли доказать, что кредитор благодаря реструктуризации долгов получит свои деньги намного быстрее, чем через исполнение его требований по субсидиарной ответственности.
Но сначала план нужно было предложить нашему оппоненту. Он его ожидаемо отклонил, мы уже собирались направляться со своим предложением в суд, но тут нам удалось снести результаты торгов и добиться удовлетворения жалобы на действия конкурсного управляющего.
Стало ясно, что мировое соглашение при банкротстве совсем скоро перестанет быть несбыточной мечтой нашего доверителя. И нас это вполне устраивало.
По своей сути план реструктуризации долгов — это ничто иное, как мировое соглашение, но с конкретными условиями и процессуальными сложностями. Закон о банкротстве строго регламентирует состав и процесс исполнения плана реструктуризации статьями 213.12 — 213.23.
В то время как стандартное мировое соглашение — чистое поле. В нем можно прописать любые договоренности сторон (главное, чтобы они не противоречили российскому законодательству как таковому). Заключая его, стороны не связаны процессуальными мероприятиями. То есть исполнить мировое соглашение легче, чем выполнить план реструктуризации. Зато второй можно утвердить, даже если все ваши кредиторы вплоть до налоговой против.
В нашем случае был еще один плюс в карму мирового соглашения. При его заключении
прекращается производство по делу о банкротстве гражданина. А при утверждении плана реструктуризации долгов этого
не происходит: чтобы процедура банкротства завершилась, нужно сначала полностью погасить задолженность
по плану.
Наш доверитель хотел поскорее избавиться от ярлыка «банкрот», поэтому мировое соглашение было в приоритете.
Ну мир так мир
Итак, мы успели подать три жалобы на действия конкурсного управляющего, и это было только начало.
Понимая, что кредитор из принципа может не пойти на мирное решение спора даже сейчас, мы с доверителем согласовали запасной план действий. Он сводился к тому, что оппонентам придется долго и нудно добиваться удовлетворения своих требований по субсидиарке. Мы могли растянуть процедуру банкротства еще на пару лет. Учитывая, что спонсирует ее заявитель (главный кредитор «Альтаира»), то он потратит больше ресурсов, чем в итоге заберет у своего бывшего делового партнера.
Да, наш доверитель в этом случае будет вынужден погасить всю сумму долга перед ООО «Союз» и по оспоренной сделке, но оппонентам тоже придется несладко.
Прибавим к этому готовый план реструктуризации, который я бы без проблем утвердил через суд. То есть наш доверитель и с мировым соглашением, и без него мог списать 50% своих долгов.
Ну и вишенкой на торте стало испорченное настроение конкурсного. Всего одна удовлетворенная жалоба подействовала на него отрезвляюще. Дело в том, что стоимость страховки управляющего из-за жалоб, даже признанных судом необоснованными, начинает резко расти. Она и без того обходится недешево: примерно 100–150 тысяч рублей, а с жалобами эту цифру можно умножать на два.
Даже самый дружественный кредитор не будет оплачивать управляющему эти расходы (по крайней мере на практике я с таким не сталкивался). В итоге это все становится личной головной болью конкурсного. И тут уже надо думать о себе, а не о выгоде от выплат, которые перепадут от кредитора, когда тот получит свои деньги по субсидиарной ответственности. А это произойдет не раньше, чем года через два.
В итоге, когда мы вернулись к оппонентам за стол переговоров с теми же самыми предложениями (наш доверитель выплачивает половину долга в рассрочку, но ежемесячно, и, конечно же, никакой субсидиарки), разговор резко принял другое направление.
Кредитор выбрал «синицу в руках» и согласился на наши условия. В январе 2023 года арбитражный суд утвердил мировое соглашение и прекратил производство по делу о банкротстве ООО «Альтаир».
Чтобы получить судебные акты по этому кейсу, оставьте свой e-mail в форме ниже:
К выводам: предвосхищая ваши вопросы
Вы что, серьезно рекомендуете мировое соглашение как защиту от субсидиарки?
Я ни в коем случае не советую рассматривать мировое соглашение при банкротстве как единственный надежный способ снижения размера субсидиарной ответственности или, тем более, защиты от нее.
Но я рекомендую задуматься над тем, что даже когда все суды по субсидиарке проиграны, рано сдаваться. Надо настолько осложнить жизнь оппоненту, чтобы тот просто не выдержал заданные правила игры и согласился на ваши условия.
Мне разве нужен юрист, чтобы заключить мировое соглашение?
Не нужен. Вы с этой задачей справитесь самостоятельно. Мировое соглашение оформляется как обычный договор.
Юристов к таким делам привлекают не для подписания бумаг, а для математического расчета всех «за» и «против», ведения переговоров и выхода на условия, которые будут благоприятнее для вас, чем для второй стороны. А еще для поиска альтернатив, если оппонента на мировое соглашение уговорить не получается.
Реструктуризацию долгов действительно можно рассматривать как альтернативу мировому соглашению?
И весьма достойную. Да, план реструктуризации возможен только в банкротстве физических лиц, но это отличный шанс списать 50% долга, не дожидаясь согласия кредиторов. Более того, через реструктуризацию списываются даже требования по субсидиарной ответственности и другие задолженности, которые обычно банкротством не обнуляются (те же долги по оспоренным сделкам).
Главное, план реструктуризации должен отвечать указанным в законе условиям, чтобы суд его утвердил. Благо, они вполне выполнимы.
Стоит ли кредиторам идти на мировое соглашение с должником?
Тут все зависит от конкретной ситуации. Во-первых, нужно рассчитать, что вам выгоднее: получить энную сумму по мировому соглашению сразу или вложить деньги в процедуру банкротства, чтобы через пару-тройку лет вернуть себе свои кровные целиком.
Во-вторых, стоит учитывать ваш темперамент.
Если у вас большой запас нервных клеток и свободного времени, если вы готовы долго и нудно судиться с должником, мировое соглашение вам ни к чему.
Если же у вас каждая минута на счету и вы согласны получить хотя бы половину своих денег, но без лишних энергозатрат, от мирового соглашения отмахиваться не стоит.
Какой вариант выгоднее: мировое соглашение или реструктуризация долгов?
Без личной консультации с профильным юристом вы ответа на этот вопрос не узнаете. Каждое банкротство и дело о привлечении к субсидиарной ответственности уникально. А вариантов решения проблемы гораздо больше, чем два. Обращайтесь, подберем для вас подходящий.
P.S. Заключение мирового соглашения в этом кейсе было ничьей. Ведь наш клиент все равно остался должен своему кредитору ровно половину, то есть 6,6 млн рублей от изначальной суммы его требований. Но с точки зрения доверителя это была самая настоящая победа.
Вы бы слышали его ликование, когда мы сообщили ему о том, что кредитор согласен на наши условия. Ведь еще совсем недавно на фоне одного проигранного судебного заседания за другим экс-директору «Альтаира» казалось, что он в шаге от полного разорения своим же другом и деловым партнером.
На секунду и мы в это поверили, но привычка отслеживать действия оппонента, умение просчитывать все возможные варианты развития событий и знание, как на каждый из них реагировать, позволили нам защитить от субсидиарной ответственности нашего доверителя и выполнить его главный запрос.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости. Как Олимпиада помогла в защите от субсидиарки
Дело: А32-39283/2013
Цена вопроса: 1 805 677 441,33 руб.
Начало проекта: октябрь 2020 года
Сроки: октябрь 2020 — май 2021
Сложность: средняя
Трудозатраты: 170 нормо-часов
Результат: дело выиграно
Стоимость: семизначная, в рублях
На первый взгляд попадалово было стопроцентным. Ведь Юрий — тот, кого привлекали к субсидиарной ответственности, — бенефициар банкрота и одновременно руководитель аффилированной фирмы, которой незадолго до банкротства продали большую часть основных средств компании.
Но мы совершили невозможное и освободили нашего клиента от субсидиарной ответственности. Полностью.
Даже если вы — КДЛ, еще не все потеряно.
Дело вышло запутанным и странным: миллиарды долгов; привлечение к субсидиарной ответственности детей бенефициара как соответчиков; отстраненный арбитражный управляющий, который все равно хотел поучаствовать в движухе; сделки, которые ущерба не повлекли, но были такими объявлены. А судебные заседания по субсидиарке как будто кто-то сглазил: они год не могли начаться. И виноват в этом был не только коронавирус.
Но решающую роль в этой истории сыграла… зимняя Олимпиада в Сочи, которая состоялась за шесть лет до рассмотрения дела.
Однако по порядку.
Как привлекают к субсидиарке строителей олимпийских объектов
Жила-была группа компаний «Тоннельдорстрой» — все ООО: «Управление механизации Тоннельдорстрой» («Управление механизации ТДС»), «Сочи Тоннельдорстрой», «Мостдорстрой», «ГИСК» и просто «Тоннельдорстрой». Все ООО занимались строительством объектов для сочинской Олимпиады-2014.
Главным здесь был «просто» «Тоннельдорстрой» с гендиректором Юрием. Эта фирма стала генподрядчиком транспортной инфраструктуры олимпийских объектов в Сочи и федеральной трассы Джубга-Сочи по строительству автодорог, мостов и тоннелей. Она получала госконтракты, брала кредиты и обеспечивала заказами остальные компании.
На подхвате имелись «Управление механизации ТДС», где Юрий являлся участником, и «Сочи Тоннельдорстрой» — ею руководил сын Юрия, Евгений; плюс все остальные фирмы. Связи свои ООО не афишировали, а строили тоннели, мосты и автодороги. Строили и, наконец, построили.
Только обошлось им это строительство дороговато: даже не дождавшись, когда начнется Олимпиада, в 2013-ом ООО «Управление механизации ТДС» укатилось в банкротство. И не в одиночку: еще несколько компаний из группы ушли туда же.
А на «Управление механизации ТДС» конкурсный управляющий с налоговой повесили долги всех фирм. Конечно, имущества у компании на погашение всех долгов не оказалось. И спустя 6 лет, в 2019-ом, к субсидиарке начали притягивать вначале гендиректоров и учредителей ООО (причем один из них уже успел покинуть этот мир), а потом и всех, до кого конкурсный управляющий смог дотянуться. Сначала это были шесть человек, но потом количество привлекаемых возросло до девяти.
До этого конкурсный управляющий уже успел провести инвентаризацию имущества ООО «Управление механизации ТДС», продать его часть (на миллион рублей) и выплатить ее «кредиторам первой очереди», а конкретно — перечислить вознаграждение себе. На остальных миллиона не хватило, и привлекаемых к субсидиарке ткнули в 1,8 млрд рублей.
Нашего будущего клиента Юрия пытались привлечь к субсидиарной ответственности по двум основаниям: неподача заявления о банкротстве и одобрение сделки, которая якобы довела компанию до банкротства.
Претензии на 2 млрд
Пожалуй, главной претензией стало одобрение Юрием в числе других участников фирмы крупной сделки по продаже транспорта компании. Ее заключили в 2012-ом, более чем за год до подачи кредитором заявления о банкротстве. Это, по мнению двух оппонентов — конкурсного управляющего и кредитора в лице налоговой инспекции, и привело «Управление механизации ТДС» к банкротству.
Но это еще не все: конкурсный с помощью налоговой инспекции добрался и до личных сделок Юрия, который до того раздарил недвижимость своим совершеннолетним детям. Детей конкурсный уже попросил привлечь в качестве соответчиков по делу. И на оставшееся имущество Юрия наложить обеспечительные меры — попросту, арестовать его счета.
Как на имущество должников по субсидиарке накладывают обеспечительные меры, мы подробно описали
в этой статье.
Правда, до подаренной детям недвижимости пока дело не дошло — суд в применении обеспечения отказал. Но тут просто повезло — ходатайство о привлечении к субсидиарной ответственности детей как соответчиков было подано поздновато, и суд просто не успел их зацепить, потому что фигурантами дела они еще не являлись. Но перспективы были реальны.
Где найти крутых юристов по субсидиарке в Сочи?
Юрий из Сочи, а арбитражный суд находится в Краснодаре. На первых порах наш будущий клиент пошел к юристам из местных. Но в Сочи крутых юристов по субсидиарке не нашлось. Что делать? Искать специалистов в Краснодаре? Может быть, есть шанс их там найти, но регион сравнительно небольшой, все друг друга знают, и отсюда вопрос: можно ли доверять местным в споре на такую сумму?
Лучше подстраховаться и поискать еще. «Московские юристы» из «Игумнов Групп» здесь — самое то: в нашей копилке много кейсов, где мы успешно освобождаем людей от субсидиарной ответственности. Проблема, кто будет представлять Юрия и детей в этом деле, была решена.
Мы взялись за этот кейс даже несмотря на то, что на первый взгляд он сулил полный провал. Но если исследовать все обстоятельства и документы вдумчиво, то шансы на выигрыш можно найти. По документам было видно, что и налоговая, и конкурсный управляющий очень-очень хотят привлечь наших героев к субсидиарной ответственности. То есть в чем-то действуют на эмоциях. А значит, наверняка в чем-то и ошибаются.
Плюсы
100%-ный фейл по первому основанию
Особенностью редакции закона о банкротстве того времени, когда происходили события, был узкий круг обязанных обратиться в суд с заявлением о несостоятельности. Участники компаний в него не входили.
Частая смена арбитражных управляющих
Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности подал один человек, далее какое-то время делом занимался второй, а завершал все уже третий. Управляющие — такие же люди. На разнице в их подходах, а также на их ошибках можно было сыграть.
Олимпиада-2014
Спорт полезен не только для здоровья, но и для судебных процессов: фирма, соучредителем которой был наш клиент, строила олимпийские объекты. Поэтому «привлечь» в это дело Олимпиаду мы были просто обязаны.
Минусы
На пропуске срока исковой давности выехать вряд ли удастся
Исковая давность в то время начинала течь с момента формирования конкурсной массы банкрота, и шансы на то, что суд признает ее пропуск, были призрачными. Хотя попытаться надо, да и практика нужная у нас имелась.
Верный залет на субсидиарку
Еще не легче: наш доверитель не только одобрил сделку по выводу активов как соучредитель банкрота, он также был руководителем компании, в пользу которой отчуждалось имущество. Таких людей привлекают к субсидиарке в 95% случаев — это
КДЛ без разговоров. Сыграть на том, что Юрий — не контролирующее должника лицо, не удастся.
Альянс КУ и ФНС
Конкурсный управляющий действовал заодно с налоговой в попытках «замочить» наших доверителей.
Схематоз с аффилированными фирмами раскрыт
Оппоненты раскусили схему взаимодействия должника со связанными компаниями и радостно указали на вывод имущества банкрота в пользу одной из них.
Основание первое: привлечение к субсидиарной ответственности за неподачу заявления
В заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности дату наступления неплатежеспособности должника конкурсный управляющий указал как 31 декабря 2012 года. Соответственно, месячный срок для подачи заявления о банкротстве истекал 1 февраля 2013-го.
Управляющий просто перечислил контролирующих лиц и предложил что-то типа: «Давайте всех привлечем». И не поймешь сразу, что эту неподачу вменяют и Юрию тоже. Потом, правда, арбитражный управляющий уточнил, что Юрия надо привлечь не за саму неподачу, а за несозыв собрания по вопросу подачи заявления.
Однако на 31 декабря 2012-го закон о банкротстве действовал не в той редакции, что сейчас. Обязанность по подаче заявления в арбитражный суд о признании должника банкротом возлагалась только на руководителя общества, но не на его учредителя.
Так что все попытки повесить на Юрия несозыв собрания были заведомо провальными: он как участник никакого собрания организовывать не должен был.
А значит, не может быть привлечен к субсидиарной ответственности по этому основанию. Это все к директору ООО, а не к его участнику.
Основание второе: привлечение к субсидиарной ответственности за вывод активов
О, это прекрасная история. В 2012 году «Управление механизации ТДС» продало «головной» организации — ООО «Тоннельдорстрой» — кучу автотранспорта и строительной техники за 169 с лишним миллионов рублей. Всего было 154 договора купли-продажи.
Но «живых» денег за это не получило: оплату стороны оформили взаимозачетом примерно на 230 млн рублей. Две компании должны были друг другу много разного, поэтому взаимозачет включал в себя, помимо 169 млн за технику, и плату от ООО «Управление механизации ТДС» за предыдущие договоры аренды техники, и субаренду буровых установок, и даже за обеды работникам. Со стороны покупателя во взаимозачет попали деньги по договорам на ремонт техники, ее аренду, медуслуги и прочее.
А теперь — аренда!
Управляющего и кредитора возмутило то, что «Управление механизации ТДС» сначала продало транспорт, а потом сразу же взяло его у покупателя назад — в аренду. Весь. И дополнительно арендовало у «Тоннельдорстроя» еще немножко техники. Всего вышло 272 единицы с ежемесячной оплатой в 23 с хвостиком миллиона рублей.
Конкурсный вместе с налоговой зацепились за эти сделки, назвав их экономически необоснованными и направленными на причинение вреда кредиторам. А значит, и на доведение до банкротства.
Однако мы увидели, что:
1. Управляющий не доказал существенную убыточность совершенных сделок, а должен был.
Дело в том, что презумпция доведения до банкротства в результате сделки к КДЛ применяется, только если этой сделкой причинен существенный вред кредиторам. Упрощенно — надо доказать, что именно из-за этого, а не какого-то другого договора компания лишилась значительной части имущества. К таким договорам относятся крупные сделки, сделки, совершенные по нерыночным ценам (не в пользу должника, само собой). Или такие, после которых должник больше не может заниматься тем, на чем раньше зарабатывал деньги.
Доказать убыточность сделки и ее значимость должен заявитель, то есть арбитражный управляющий. Но этих доказательств конкурсный не предоставил — само по себе признание сделки недействительной этого не значит.
2. А еще конкурсный не обосновал, что банкротство наступило именно из-за Юрия. Но — должен, поскольку КДЛ можно притянуть к субсидиарке не автоматически, а только если компания завязла в долгах из-за их указаний (или каких-то других действий).
Скачать нормативные и судебные акты, где говорится о крупных сделках и о том, что привлекаемые к субсидиарке должны своими действиями причинить существенный вред кредиторам:
Вы опоздали всего на пять лет!
И еще мы традиционно заявили о пропуске срока исковой давности привлечения к субсидиарной ответственности. Основания: «Управление механизации ТДС» признали банкротом в декабре 2015-го. Управляющий подал заявление о привлечении Юрия к субсидиарке спустя почти пять лет, в ноябре 2019 года. По нашему мнению, этот срок истек в декабре 2017-го. Смотрим: сделка по продаже автотранспорта была заключена в 2012 году. В тот момент срок исковой давности определялся по нормам Гражданского кодекса РФ — 3 года. Дата введения конкурсного производства — 16 декабря 2014 года, значит, трехлетний срок истек 16 декабря 2017 года.
Как мы знаем, срок течения исковой давности начинается с момента, когда арбитражный управляющий или кредитор узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности. Значит, этот момент — декабрь 2014-го, когда «Управление механизации ТДС» признали банкротом. А заявление о привлечении к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий удосужился подать спустя почти 5 лет.
О разных подходах к моменту начала течения срока исковой давности читайте в
этой статье.
Слив активов?
Какие претензии управляющий имел к детям Юрия? Вот какие: в 2012–2014 годах дочери Веронике мать и отец подарили аж пять земельных участков, один дом, две квартиры, а также собственные доли в другой недвижимости. А еще Вероника якобы получила от ООО «Тоннельдорстрой» (компания, где ее отец был руководителем) беспроцентный займ на 18,5 млн рублей, который не вернула.
Сыну Евгению столько недвижимости, как сестре, не перепало. Только одна доля в большом доме, которую в сентябре 2013-го он получил от отца в подарок. Потом он выкупил у сестры и матери оставшиеся части дома и стал единственным его собственником. И, кроме этого, Евгений являлся директором и учредителем одной из фирм, входившей в группу аффилированных с должником, — ООО «Сочи Тоннельдорстрой».
Управляющий с подачи налоговой увидел в этих сделках по перераспределению семейной недвижимости (тем более через дарение) вывод контролирующими должника лицами активов. А следовательно — ущерб кредиторам и, конечно, государству в лице налоговой. В обоснование сослался на документ Верховного Суда, где говорится, что родители могут использовать детей как инструмент для сокрытия имущества и переоформлять на них право собственности, оставляя себе полный контроль над имуществом. Такие сделки называются мнимыми и недействительны с момента заключения.
Налоговая добавила здесь жару, также заявив, что Юрий сохранил контроль над всей недвижимостью, а его дети — только номинальные владельцы.
Скачать документ Верховного Суда, где говорится о мнимых сделках, связанных с «переписыванием» имущества на детей:
В то время, на которое указывал конкурсный, Вероника действительно получила деньги. Но не 18,5 млн, а 18. И не от ООО «Тоннельдорстрой», а лично от брата и как оплату за проданную ему долю в семейной недвижимости. В свою очередь, Евгений сам занял эти деньги в банке. Доказательства? Договор купли-продажи с использованием кредитных средств и платежка на 18 млн — перевод от брата. Но никаких займов ни ООО «Тоннельдорстрой», ни ООО «Управление механизации ТДС» Веронике не давали. Налоговая тут, мягко говоря, сказала неправду.
Далее: кем-кем, а номинальным владельцем недвижимости Вероника не являлась. Как ИП она использовала ее в предпринимательской деятельности — сдавала в аренду. И, разумеется, содержала это имущество и платила за него налоги. В подтверждение мы приготовили несколько договоров аренды, платежки по налогу на доходы ИП и саму недвижимость.
Дело, которое не могло начаться год
В Краснодар, где слушалось дело, ехать не пришлось: мы участвовали в деле через систему веб-конференции. А на случай сбоев связи (спойлер: они на самом деле были) нас подстраховывал юрист из местных, который ходил на все заседания ногами и, в случае чего, мог озвучить нашу позицию.
Заявление о привлечении Юрия к субсидиарке было подано 6 ноября 2019 года, 15 ноября — принято. Первое предварительное судебное заседание назначили на январь. В январе его отложили на март.
А потом отложения пошли косяком. То конкурсный управляющий не представил суду табличку, кто из привлекаемых к субсидиарке что натворил (а судья, посмотрев на заявление конкурсного управляющего, требовал именно табличку), да и сам не пришел.
То вообще выяснится, что арбитражного управляющего дисквалифицировали, и судье приходится его отстранять и опять откладываться; то новый конкурсный уже сам заявляет: нет, вы на этот раз как-нибудь без меня; то одна из привлекаемых из-за ковида не может приехать; то третий по счету арбитражный управляющий жалуется, что первый ему так и не передал документы, хотя обязан был еще черт знает когда; то судья уходит в отпуск; то налоговая требует привлечь соответчиков…
Наконец, в октябре 2020 года предварительное заседание все-таки состоялось. Мы заняли свое место в онлайне.
С момента подачи заявления о привлечении к субсидиарке прошел год.
Цирк зажигает огни
К субсидиарке, не считая Юрия и его детей, конкурсный привлекал еще шестерых, и суд еще пару раз откладывался из-за истребования доказательств и привлечения новых соответчиков. По существу дело начали рассматривать только через несколько месяцев. В то заседание зачем-то явился уже давно разжалованный представитель Юрия. Доверенность на него была уже отозвана, поэтому он пришел как слушатель. Судья слушателя допустить допустил, но потом не выдержал и ткнул его в коронавирус: чего это вы тут ходите и разносите (дело было в 2020 году)? После чего выступил представитель нашего доверителя из краснодарских юристов, и «бывший» дезинтегрировался самостоятельно. Ну, хотя бы позицию «вам здесь не рады» продемонстрировать удалось, если уж другие не получалось.
Как по заказу, в этот момент нарисовался еще один бывший — экс-конкурсный управляющий ООО «Управление механизации ТДС». У него был какой-то свой интерес, раз он принес в суд свои письменные объяснения по пропуску срока исковой давности, о котором мы заявили в отзыве. Одновременно бывший конкурсный захотел быть в драме третьим лицом и подал об этом ходатайство. Его суд отмел — вместе с пояснениями по исковой.
Ответный удар
Но и нынешний конкурсный тоже не сидел ровно, а прислал в суд дополнение к своему отзыву. Да еще какое.
Удар был хорош: если раньше мы утверждали, что конкурсный управляющий не доказал, что сделка по транспорту была крупной, и что ущерб компании в результате был причинен именно благодаря Юрию, то конкурсный исправился на все 100.
Он полностью ответил на наши претензии.
Вот вам доказательства того, что сделка крупная. Устав компании, где говорится, что сделку по отчуждению имущества, стоимость которого составляет более 25% от имеющегося у ООО (или свыше 25 млн рублей), должно одобрить общее собрание участников компании, причем единогласно.
И вот вам протокол собрания участников компании, где говорится, что сделка на 169 млн одобрена, и решение о ней принято… Ну конечно, единогласно. Уставные формальности соблюдены. Тем более что есть судебное экспертное заключение, согласно которому эта сделка привела к потере даже не 25%, а 83% основных средств ООО «Управление механизации ТДС». Экспертизу назначали еще при признании сделки недействительной.
Заинтересованность тоже имеется: ведь Юрий являлся не только участником «Управления механизации ТДС» с долей в уставном капитале в 45%, но одновременно и гендиректором покупателя — ООО «Тоннельдорстрой». Юрий и другой участник ООО, Владимир, контролировали 70% уставного капитала «Управления механизации ТДС» и 80% уставного капитала ООО «Тоннельдорстрой», были участниками обоих обществ и одновременно их руководителями.
Ну и нож в спину, чтобы окончательно нас добить: еще прошлый управляющий признал сделки купли-продажи и взаимозачета недействительными, причем по специальным банкротным основаниям. То есть даже доказывать не надо было, что они совершены с целью причинения вреда кредиторам. На первый взгляд, нужды у должника продавать технику никакой не было: транспорт так и остался в распоряжении «Управления механизации ТДС», только «живых» денег за него компания не получила, а вместо этого стала ежемесячно платить 23 млн арендной платы.
В дополнении конкурсного всплыли и другие подробности падения «Управления механизации ТДС». Оказалось, что в 2013 году оно выступило поручителем по кредиту, который взяло то же ООО «Тоннельдорстрой». Полностью долг перед банком заемщик погасить не смог и ушел в банкротство. И долг на полмиллиарда рублей предъявили «Управлению механизации ТДС» как поручителю.
На закуску управляющий выдал раскрытую налоговой инспекцией схему взаимодействия всех аффилированных компаний группы «Тоннельдорстрой» и указал, что профит от их деятельности аккумулировался на ООО «Тоннельдорстрой» и фирму сына Юрия, Евгения, а конечным бенефициаром был Юрий.
Одновременно управляющий сместил дату предполагаемой подачи заявления о банкротстве на январь 2011 года. Аргумент: оказывается, уже тогда у «Управления механизации ТДС» имелась бесперспективная задолженность перед Пенсионным фондом в 273,5 млн рублей.
Что касается срока исковой давности, то здесь конкурсный определил момент «узнал или должен был узнать» как дату вступления в силу приговора бывшему директору по обвинению о непередаче документов арбитражному управляющему — 16 марта 2019 года. Дело в том, что экс-директор передал управляющему только печать «Управления механизации ТДС», а документы — нет. Значит, до того момента данных о КДЛ и о том, как именно они причинили вред кредиторам, у конкурсного управляющего не было. А информации о недостаточности имущества «Управления механизации ТДС» не имелось до ноября 2019-го — момента, когда в конкурсную массу вернулся автотранспорт по оспоренной сделке.
«Центр убытков» при «налоговой» поддержке
Конкурсному управляющему подпевала налоговая, которая тоже направила в суд дополнения к своему предыдущему отзыву, утверждая, что в результате сделки на 169 млн «Управление механизации ТДС» не могло работать дальше и выполнять свои обязательства.
Подтверждение: чтобы хоть как-то продолжать строить тоннели, ООО вынуждено было арендовать проданный автотранспорт. Плюс этими двумя сделками должник нарушил очередность удовлетворения требований кредиторов, ведь оплата задолженности перед Пенсионным фондом должна стоять в приоритете. Да и за автотранспорт должник денег не получил, ведь сделка по взаимозачету была признана недействительной в судебном порядке.
Поэтому истинная цель обеих сделок — причинение вреда кредиторам, и ничто другое.
В остальном налоговая навешивала на нашего доверителя то же, что и конкурсный, но с акцентом на схематоз работы группы компаний и прогон денег между ее участниками. Как это водится у налоговиков (впрочем, не только у них), во внимание принимались только те факты, которые были выгодны ФНС, а невыгодные игнорировались. Например, при анализе движения денег по счетам не была учтена солидная, в 800 млн рублей, дебиторская задолженность «Управления механизации ТДС», зато сделан вывод о том, что налоговую недоимку ООО накапливало умышленно, чтобы довести компанию до банкротства.
Налоговая пошла дальше, обозвав «Управление механизации ТДС» «центром убытков» группы компаний: якобы на эту компанию контролирующие группу компаний люди аккумулировали обязательства перед бюджетом РФ.
Ну и по-прежнему конкурсный и ФНС вменяли Юрию и остальным несозыв собрания по подаче заявления о банкротстве. Они также подтвердили свои претензии к имуществу детей нашего доверителя.
Так где же дата банкротства?
Несмотря на то что ФНС, вроде бы, действовала в паре с конкурсным, налоговики выдвинули уже третью дату банкротства «Управления механизации ТДС». Если в первом заявлении управляющего стояло 31 декабря 2012 года, в дополнении (его писал уже другой конкурсный) дата сдвинулась на 1 января 2011-го, то ФНС назвала свою — 10 июля 2012 года — день сделки по продаже автотранспорта. Ссылалась налоговая при этом на определение арбитражного суда о признании сделки купли-продажи автотранспорта недействительной. Дескать, эта дата судом установлена, а значит, здесь у нас преюдиция — доказывать ничего не надо.
Скачать этот судебный акт:
Взять и… заклеймить!
Казалось бы, после такого у нас пространства для маневров не остается, и максимум, что мы для Юрия и его детей можем сделать — это отбить только претензии по поводу неподачи заявления. И все, ведь налоговая вместе с конкурсным просто завалили суд фактами и правовыми позициями.
Ну да, если почитать дополнения, сразу как-то проникаешься их обвинительным духом и видишь в участниках «группы компаний по строительству тоннелей» матерых злодеев, перекидывающих друг другу ресурсы, берущих кредиты на дикие суммы, уклоняющихся от платежей государству, скрывающих недвижку и потирающих руки от предвкушения того, какой облом они устроят кредиторам. Хочется прямо взять и… заклеймить!
Но хорошо, что мы умеем не только читать отзывы и дополнения, но и восстанавливать реальную картину событий. Вот она.
А сделка-то — без ущерба!
Конкурсный и налоговая упирали на то, что «Управление механизации ТДС» провело экономически необоснованную сделку — фиктивно скинуло имущество другой компании, избавляясь от активов, а потом само же себя стало вгонять в долги арендными платежами за свой бывший транспорт. 23 млн в месяц — это не шутка!
Но никто не сказал о том, что весь этот транспорт и технику ООО «Управление механизации ТДС» покупало не само. Их передала ему «головная» организация — ООО «Тоннельдорстрой». Поэтому продажа транспорта «обратно» после получения никак не может считаться убытком.
Еще обвинители запамятовали, что собственность — это не только радость обладания. Плати за техобслуживание и ремонт автокранов и бетономешалок, грейдеров, грузовиков; покупай на них расходники и запчасти. Плати налоги, в конце концов. Выполняй все обязанности собственника, а не только качай права.
Самое главное, что конкурсный управляющий и ФНС упустили из вида, — договоры купли-продажи были признаны недействительными, и большая часть этого автотранспорта вернулась в конкурсную массу. Это значит, такого ущерба кредиторам, о котором они заявляют, попросту нет.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Пенсионный фонд
Взносы в Пенсионный фонд, из-за которых на Юрия так была зла налоговая, действительно не уплачивались с 2010 года. Но одновременно на группе компаний висели и госконтракты, согласно которым все фирмы взяли на себя обязательства построить несколько дорожных объектов для Олимпиады-2014. Кровь из носа, но успеть надо.
Поэтому все обязательные платежи намеренно притормаживались: все, что компания получала, шло на закупку стройматериалов и на зарплаты. Получается, что недоимку перед Пенсионным не оплатили из-за «олимпийских» госконтрактов. Схема по их оплате была такая: государство отдавало деньги только после приемки работ, и даже этого момента приходилось долго ждать. Копии госконтрактов у нас имелись.
Кстати, и кредит ООО «Тоннельдорстрой», по которому «Управление механизации ТДС» выступило поручителем, а потом взяло на себя долги «головной» компании, брался для завершения достройки группой компаний олимпийских объектов. И — внимание! — именно для выдачи этого кредита была заключена сделка на 169 млн, по которой автотранспорт и стройтехнику перегнали на баланс ООО «Тонннельдорстрой», а фактически оставили в «Управлении механизации ТДС». Иначе банк не выдал бы «Тоннельдорстрою» кредит, и тоннели к Олимпиаде-2014 копать было бы некому.
А вот что касается недвижимости, которую Юрий подарил детям, как раз в то время наш доверитель попал в больницу. Причина была серьезная. Поэтому Юрий прикинул, что к чему, и решил распорядиться собственностью заблаговременно.
На финишной прямой
После еще пары отложений и перерывов финал настал. Сначала нам не повезло: заявление по пропуску срока исковой давности было отклонено. Суд принял позицию, согласно которой течение исковой начиналось с окончанием формирования конкурсной массы должника и реализации его имущества.
Это была не единственная в судебной практике точка отсчета даже на тот момент: обо всех известных мы рассказали в этой статье, но судье из Краснодара она оказалась ближе.
Ну хотя бы редакцию закона о банкротстве, по которой будет рассматриваться дело, суд определил верно. И поэтому наша позиция относительно того, что Юрий не был обязан созывать собрание по поводу подачи заявления, была принята. Обязанность подачи заявления лежала на руководителе.
После этого судья приступил к рассмотрению самой главной претензии — обвинению в доведении «Управления механизации ТДС» до банкротства из-за двух сделок.
Значит, так:
- КДЛ могут быть привлечены к субсидиарке только тогда, когда банкротство произошло из-за их указаний или других действий.
- Следовательно, между этими действиями и банкротством должна быть причинно-следственная связь.
Ничего этого управляющий не доказал. Он поставил во главу угла сделку на 169 млн рублей, которую впоследствии признали недействительной. Однако к моменту этой сделки «Управление механизации ТДС» уже было должно пенсионные взносы — 273,5 млн. А 273,5 млн как минимум больше, чем 169. Да и строительную технику с автомобилями после оспаривания вернули в конкурсную массу. Так что повлекла ли сделка ущерб — большой вопрос. Признание ее недействительной не значит, что контролирующих лиц нужно автоматом привлекать к субсидиарке, и не доказывает причинно-следственную связь между их действиями и банкротством.
Относительно второй сделки — той, по которой вместо денег «Управление механизации ТДС» и «Тоннельдорстрой» обошлись зачетом требований друг к другу, — то признание ее недействительной тоже не доказывает, что должнику причинен вред: посмотрите на сумму требований кредиторов по реестру. Это 1,8 млрд. Зачет был произведен на 203 млн. Как-то не особо последняя сумма бьется с доведением до банкротства.
Финиш!
Но самое большое впечатление на судей произвела Олимпиада-2014. Суд согласился с тем, что для того, чтобы построить дороги и тоннели к Олимпиаде-2014 вовремя, можно было пожертвовать взносами в ПФР!
В итоговом определении суд отметил, что ответчики всеми силами пытались удержать группу тоннелестроителей на плаву, что соглашение о зачете — это не часть схематоза, а уменьшение взаимной задолженности. И поручительство по кредиту служило благой цели: строительству олимпийских объектов. Платежи в Пенсионный фонд задерживались также для того, чтобы все построить вовремя (компании действительно сдали объекты в срок).
Цитата из определения: «Таким образом, причины, явившиеся основанием возникновения задолженности, а, следовательно, и банкротства должника носили объективный, не зависящий от его действий характер. Задолженность перед бюджетом и внебюджетными фондами была вызвана необходимостью завершения олимпийского строительства и соответственного перенаправления средств встречным поставщикам и подрядчикам».
Вот так, если вы не знали: в Пенсионный фонд можно не платить, если дело касается организации Олимпийских игр.
И суд признал требования конкурсного и ФНС необоснованными.
Соответственно, претензии к детям Юрия суд тоже отмел. Если отец не делал ничего, что привело «Управление механизации ТДС» к банкротству, то при чем здесь его родственники? К тому же управляющий не доказал ни получение выгоды от сделки с автотранспортом Юрием, ни, тем более, передачи им этой выгоды своим детям. Он же не себе в карман 169 млн положил, правильно?
Получить документы по этому делу:
«КДЛ» не равно «субсидиарка»
К субсидиарной ответственности были привлечены только два бывших гендиректора «Управления механизации ТДС» за пресловутую неподачу заявления о банкротстве. А Юрий и остальные причастные к сделкам на 169 и 203 млн по этому основанию были полностью реабилитированы.
В заключение суд прошелся (что приятно) по нашим оппонентам — конкурсному управляющему и налоговой, заявив нечто вроде, что в остальном их обвинения не пляшут, потому что противоречат фактам, односторонни и субъективны. Фактически подтвердилось то, о чем мы подозревали в самом начале, — пристрастность управляющего и ФНС.
Хэппи-энд реален
Апелляционный суд оставил определение суда первой инстанции без изменения, кассационный сделал то же самое. ВС РФ жалобу на все судебные акты рассматривать отказался и нарушений в своем же отказе не нашел. Так что Юрий и его дети с помощью юристов «Игумнов Групп» (и немножко Олимпиады-2014) засаду с субсидиаркой успешно преодолели.
Чтобы добиться такого же результата — полного освобождения от субсидиарки, — вовсе не обязательно строить олимпийские объекты. Главное — связаться с профи в защите от субсидиарной ответственности как можно раньше. Зависимость здесь прямая: Юрий успел включить нас еще на стадии предварительного заседания, нам не пришлось исправлять чужие ошибки и во многом из-за этого дело по «олимпийской субсидиарке» закончилось хэппи-эндом. Успейте и вы.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости. Как отбиться от субсидиарки на 30 млрд?
Дело:
А40-196703/16
Начало проекта: август 2019 года
Длительность: 3,5 года
Цена вопроса: 29 481 598 000,00 рублей
Сложность: высокая
Темп: затяжной
Трудозатраты: 330 н/часов
Результат: освободили от субсидиарки
Сумма: семизначная, в рублях
В октябре 2016 года пал «Финпромбанк», когда-то входивший в ТОП-100 российских банков. Через год Следственный комитет возбудит уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере по факту хищения почти шести миллиардов рублей.
Но это в будущем, а осенью 2016-го в отношении «Финпромбанка» открывается конкурсное производство, арбитражным управляющим традиционно в банковской сфере назначается представитель ГК «Агентство по страхованию вкладов», знаменитой своими эпическими расходами на банковское банкротство.
В 2019 году АСВ подает заявление о привлечении к субсидиарке 19 топ-менеджеров и бенефициаров «Финпромбанка» на сумму почти в 30 млрд рублей. Среди этих 19 кандидатов на «расстрел» — наши будущие клиенты Владислав, акционер и член Совета директоров банка, и Олег, операционный директор и член Кредитного комитета.
Если бы не мы, кто знает, чем бы все закончилось.
В «Игумнов Групп» экс-топы пришли порознь. Каждый долго выбирал себе юристов, но в итоге оба остановились на нас, потому что опыт именно в банковской субсидиарке у нас уже был.
Первым мы подписали договор с Владиславом. И когда к нам за услугами пришел Олег, нам сначала пришлось получить согласие на работу от Владислава. Мы часто защищаем нескольких ответчиков по одному судебному делу, поэтому получение одобрения от существующего клиента по заключению договоров с последующими заказчиками уже стало для нас стандартной процедурой, позволяющей избегать конфликта интересов.
Один из доверителей почти сразу сказал, что если выбор исполнителей он сделал, значит, признал профессионалами и в дальнейшем в их работу вмешиваться не будет. Такой формат взаимодействия очень ценен, поскольку в общем случае 2 из 10 человек, доживших до субсидиарки, уже имеют медицинский диагноз «невроз» или «субдепрессия», и еще 7 человек его запросто получат, стоит им лишь на минутку заглянуть к психиатру. И для нас это фантастическая ситуация, когда на старте человек обещает не делать нас «крайними» в своих переживаниях, опасениях и фобиях и гарантирует не выносить мозг по «запятым в документах». При таких удачных раскладах мы можем не изображать из себя заботливых психологов и сосредотачиваемся на своей профильной, бумажно-организационной работе.
Итак, вперед, знакомиться с материалами дела, количество томов которого исчислялось сотнями.
Картина нарисовалась примерно такая.
Плюсы
Клиенты, расположенные к сотрудничеству
Банкиры рассказывали все «как есть». Один из них доверился нам полностью.
Реальные шансы на выигрыш
Один клиент — операционный директор, а значит, он не входил в органы управления банка, то есть не обладал статусом КДЛ. Со вторым было сложнее, он — акционер и член Совета директоров. Однако и касательно Совета директоров у нас имелась нужная практика.
Относительно небольшая сумма
Вменялось «всего» 3 кредита на двоих: два на 310 млн рублей и один — на 250. На фоне общей задолженности только по «безвозвратным кредитам» в 6+ млрд — немного.
«Технические» заемщики
Любимая для АСВ тема: наших клиентов агентство заподозрило в выдаче кредитов «техническим» заемщикам — компаниям, предназначенным исключительно для вывода денег. Но мы-то знаем, как с этим работать, — опыт работы с банковским банкротством у нас есть.
Минусы
Противник-профессионал
АСВ — узкоспециализрованные банковские банкротчики с колоссальными бюджетами, которые точно будут биться до последнего патрона.
Космическая сумма
Почти 30 млрд рублей. Проигрывать было нельзя: одно дело — сказать, что не удалось отбить клиента от долга в два миллиона рублей, и совершенно другое — продуть суд, где речь идет о 30 млрд. Репутация, однако.
Большое количество привлекаемых
К субсидиарке пытались привлечь почти 20 человек. Согласованные действия ответчиков в таком случае под большим вопросом — у каждого свой интерес, и неизвестно, кто на кого начнет сваливать вину.
Двусмысленность положения
Нужно защитить сразу двух банкиров. Проблема в том, что работали они в разных подразделениях, но деятельность этих подразделений пересекалась. И был риск, что возникнет конфликт интересов, который мы не рассмотрели на старте.
Банк
Это не простое банкротство, а банковское. Отраслевое законодательство, тонны документов, своя атмосфера.
Обвинения: каждому — свое
В июле 2019-го АСВ добралось до привлечения к субсидиарке КДЛ, выбрало пару десятков человек, подсчитало сумму — 29 481 598 000 рублей. В отличие от многих других дел по банковской субсидиарке, здесь АСВ не стало валить все в одну кучу, а выдало каждому из фигурантов личное обвинение: от выдачи кредитов заведомо неплатежеспособным заемщикам до продажи ценных бумаг без оплаты и других способов вывода активов.
АСВ утверждало, что признаки неплатежеспособности у банка появились еще в 2014 году и только усиливались, вплоть до момента отзыва лицензии. Тем не менее КДЛ в этот период якобы активно раздавали кредиты тем, кто, по мнению агентства, заведомо не мог их отдать: физлицам легко и просто выдавались суммы до миллиарда, юрикам — до нескольких миллиардов.
КДЛ — оба?
Нашим клиентам вменяли доведение банка до банкротства. Это подразумевает статус КДЛ. Причинение банку вреда, по мнению АСВ, состояло в подписании и одобрении Владиславом и Олегом трех сделок по выдаче кредитов.
Так, Владислав как член Совета директоров банка якобы одобрил два кредита с заемщиками, которых АСВ записало в «технические» (то есть тех, чье назначение — исключительно вывод денег). Один кредит, на 150 млн, ушел в адрес ООО «Мовелонг», второй, на 160 млн, утек в ООО «Викимарт».
Олег являлся участником Кредитного комитета и одновременно операционным директором. Ему от АСВ досталось подписание договора еще с одной якобы «технической» компанией — ООО «Эко-Инжиниринг» — на 250 млн рублей.
АСВ решило, что задолженность «Мовелонга» была «заведомо невозвратной» (совсем плохой), «Викимарта» — «заведомо безнадежной» (хуже некуда). И «Эко-Инжиниринг» агентство также приписало к плохим заемщикам.
Соответственно, Владислав и Олег как контролирующие должника лица должны были в случае выигрыша АСВ выплатить 30 млрд — солидарно с оставшимися 17 бывшими работниками.
Общая сумма ущерба, которую приписывали нашим клиентам, составила 510 млн рублей. Но это не значит, что Олег и Владислав, признай суд их виновными, должны были выплатить «всего лишь» их. Нет, 30 млрд субсидиарки повисли бы сразу на всех привлекаемых: у кого сколько можно будет взять для пополнения «кассы», у того и возьмут. И неважно, кто за кого заплатит, кто недо-, а кто переплатит и сколько; задача — забрать у каждого по максимуму, чтобы попытаться закрыть весь долг. Это и называется «солидарная ответственность».
Что мы могли противопоставить АСВ? Многое, даже несмотря на то, что агентство попыталось предоставить «персональные» обоснования вины каждому.
- Прежде всего нужно доказать, что наши клиенты — не КДЛ. Это едва ли не главное, потому что не КДЛ не привлекаются к субсидиарке: основание для иска сразу отпадает.
- Но на этом останавливаться нельзя. Принцип: отбивать абсолютно все обвинения, какими бы идиотскими они не казались, и просчитывать все возможные варианты развития событий. Ведь здесь, обломившись с субсидиаркой, АСВ может попросить суд взыскать с наших клиентов убытки. Значит, придется подстраховываться и отбивать еще не предъявленное, но потенциально возможное обвинение. То есть доказывать, что действия Владислава и Олега были заведомо добросовестными, разумными и полностью вписывались в рамки внутренних стандартов банка в плане практики выдачи подобных кредитов.
- А для этого надо попытаться снять со взявших кредиты компаний статусы фирм-«техничек». Мы уже рассказывали, что АСВ, подсовывая суду нужные документы и не афишируя «ненужные», легко записывает в «технические» заемщики все, что попадает в его поле зрения. «Виновными» здесь могут оказаться и добросовестные плательщики. Поэтому за АСВ придется все проверять.
- Борьба однозначно предстояла долгая, поэтому сразу нужно приготовиться к тому, что АСВ будет обжаловать все, уточнять иск и менять исковые требования в процессе. А тут еще и пандемия накатила с ее ограничениями передвижения, самоизоляцией и постоянным отложением судебных заседаний.
- И, естественно, самое сложное — нужно соблюсти баланс между интересами доверителей.
КДЛ? А это мы еще посмотрим
Приступим. И да помогут нам в доказывании первого пункта — «не КДЛ» — кадровые, организационные и уставные документы. Ведь именно в них можно найти доказательства невиновности наших клиентов.
Владислав
АСВ внесло Владислава в список контролирующих должника лиц из-за того, что тот был миноритарным акционером и членом Совета директоров банка. Внести-то внесло, но так ли это?
Да, данные лица банка могут быть КДЛ. Но статус контролирующих лиц не присваивается им автоматически. КДЛ-ми они оказываются в случае, если:
1) у них было право давать обязательные указания, или как-то по-другому определять действия компании, или входить в состав правления банка — коллегиального исполнительного органа должника;
2) они оказались виноваты в том, что банк обанкротился.
Смотрим, сколько акций у Владислава, и понимаем, что его доля сильно меньше 50%, а значит он не является КДЛ-ом по умолчанию.
Берем устав «Финпромбанка» и обнаруживаем, что Совет директоров им напрямую не руководит, то есть обязательных указаний в повседневной деятельности давать не вправе. Совет разрабатывает стратегию, утверждает принципы управления рисками и так далее и тому подобное. Также он одобряет (или не одобряет) сделки, но! на основании заключений нескольких профильных подразделений, так называемых профессиональных суждений.
Руководят банком исполнительные органы. Это правление и его председатель. Владислав, понятно, и председателем не являлся, и в правление не входил.
Для верности посмотрим, что есть в судебной практике, и видим готовый, на блюдечке, вывод: прямым текстом и черным по белому написано о том, что члены банковских советов директоров по общему правилу не являются КДЛ! И такая позиция сразу в нескольких судебных актах.
Скачать судебные акты, где говорится о том, что совет директоров банка — не исполнительный орган.
Проверяем сами себя: а вдруг Владислав как-то по-другому мог указывать Совету, что делать, и таким образом контролировать банк? Но как, если Совет банком не руководил, директоров было пятеро и решения на нем принимались большинством голосов?
Заодно прикинем, довели ли две сделки, которые вменяют Владиславу, банк до банкротства? Сумма ущерба по этим сделкам — 310 млн. Сумма всего ущерба, по мнению АСВ, — почти 30 млрд. Что-то с доведением до банкротства не бьется.
Олег
Олегу статус КДЛ от АСВ достался из-за должности операционного директора, членства в Кредитном комитете банка, а также доверенности, с которой он от имени банка подписал договор о кредитовании ООО «Эко-Инжиниринг».
Из организационных и кадровых документов стало ясно, что в органы управления банка Олег точно не входил и обязательные указания всему банку давать не имел права — только подведомственному ему Операционному департаменту. Это подтверждалось банковским уставом и следовало из бумаги «Организационная структура Банка», утвержденной приказом председателя правления.
Мы сделали вывод, что кредитный договор Олег подписал, выполняя должностные обязанности операционного директора. Доверенность на действия от имени банка, которую постоянно вспоминал представитель АСВ, была выдана Олегу не для того, чтобы он сам решал, кому дать кредит, а кому нет, а выступил в сделке лишь как подписант — в соответствии с трудовым договором и должностной инструкцией (вот их мы и изучили в первую очередь).
Согласно договору Олегу надлежало добросовестно и своевременно выполнять и должностные обязанности, и «распоряжения руководителя работодателя и должностных лиц, в чьем подчинении он находится». То есть кредитный договор с «Эко-Инжинирингом» наш клиент был обязан подписать, иначе его просто попросили бы из банка на выход как бесполезного сотрудника: ведь кредит одобрили как все профильные банковские подразделения, так и Совет директоров.
Плюс Кредитный комитет, участником которого Олег являлся, юридически значимых решений не принимает, а опять же выносит только свои профессиональные суждения. Но готовит он их не совсем сам, а на основании заключений семи подразделений: департамента кредитных операций, управлений кредитования и гарантий, экономической безопасности, кредитных рисков и т.д.
При этом выгодоприобретателем по договору с «Эко-Инжинирингом» Олег не был. А значит, и цели причинить банку вред у него не имелось. Опять же имеет значение и сумма договора — 250 млн — менее 1% от 30 млрд.
Так кто виноват и что делать?
И вот здесь наступил неловкий момент. Получилось, что в случае с Владиславом — акционером и членом Совета директоров — мы перекидывали ответственность за подписание кредитных договоров с компаниями, которые деньги не возвращали, на Кредитный комитет в том числе. В ситуации с Олегом, участником этого комитета, — на Совет директоров.
По сути, с Владислава на Олега и наоборот. Обычно в такие моменты между ответчиками и начинается жесткая грызня за перекладывание ответственности, за которой внимательно наблюдает АСВ и в результате получает «все пароли и явки», а ответчики — солидарную субсидиарку. Но в данном случае Олегу и Владиславу повезло, что они были нашими клиентами одновременно.
Позитивом здесь выступало и то, что конкретно Владислав в голосовании за выдачу «Эко-Инжинирингу» кредита вообще не участвовал: соответствующий протокол, подтверждающий его неучастие, мы разыскали в материалах дела.
Похоже, все упиралось в те самые профессиональные суждения, собранные с подразделений, которые хором дали позитивные заключения по заемщикам. Ну и, вероятно, в непосредственных руководителей банка, без которых выдача кредитов на сотни миллионов вряд ли бы состоялась.
Руководителей подразделений к субсидиарной ответственности АСВ тем не менее даже не пыталось привлечь, а вот верхушка банковского руководства оказалась в числе 19 «счастливчиков». Так что посмотрим.
В любом случае, чтобы избежать переквалификации требований с субсидиарки на убытки, нам хоть тушкой, хоть чучелом, но предстояло доказать, что все три компании к «техническим» заемщикам отнести нельзя.
Кстати, о «технических» заемщиках…
Ну и кто здесь «техничка»?
Мы знали, что АСВ очень свободно оперирует финансовыми данными компаний, охотно демонстрируя их убыточность (но только на нужную себе дату) и скрывая прибыльность (на ненужную дату). Поэтому мы самостоятельно оценили финансовое положение «техзаемщиков» на верный момент — период перед выдачей кредита.
Удивительно, но за месяц до выдачи кредита тот же «Мовелонг» чувствовал себя вполне сносно (чистые активы не только есть, но и существенно выросли; собственных оборотных средств имеется в излишке) и получал прибыль от продаж.
Что до другой фирмы, «Викимарт», то на момент сделки она входила в 30 крупнейших компаний Рунета с выручкой в 110 млн долларов. В партнерах числилось несколько тысяч интернет-магазинов, а международная аудиторская компания оценила стоимость компании почти в 3 млрд рублей. Был и залог по кредиту, хотя и незарегистрированный — убедитесь сами, все подтверждающие это документы имеются в материалах дела.
В материалах кредитного досье на «Эко-Инжиниринг» значилось, что предприятие более 10 лет на рынке (точно не однодневка), его финансовому положению дали оценку «среднее», а качество обслуживания заемщиком долга оценили как хорошее. У компании даже было несколько неплохих рейтингов кредитоспособности и прогноз «стабильный».
Вопрос, почему всех троих записали в отряд заведомо неплатежеспособных, остался на совести АСВ. А у нас уже было чем ответить.
Внимание, есть нюанс!
Попутно выяснился не только забавный, но и крайне полезный для нас факт. Указывая на «причинившие ущерб кредиторам» сделки с «Мовелонгом» и «Викимартом» (они вменялись Владиславу), АСВ запуталось с редакциями закона о банкротстве. Оно сослалось не на ту версию, которая действовала в момент одобрения и выдачи кредитов, а на более позднюю.
Однако если закон изменился, то суд должен исходить из тех материальных норм, которые действовали на момент вменяемых субсидарщикам событий.
В текущей редакции закона о банкротстве обязательного судебного признания сделок недействительными для перекидывания ущерба от них на субсидарщиков не требуется, о чем прямо сказано в тексте.
А вот если следовать той редакции, что была в момент заключения спорных сделок (январь 2016 года), то на практике такие договоры необходимо предварительно оспорить и признать в суде недействительными — все для того, чтобы доказать, что именно они причинили вред кредиторам. Ведь «правильный» договор, который не оспаривают, он ей только во благо.
А что вместо этого сделало АСВ?
Делай все наоборот!
Вот и не угадаете! Агентство действительно просудило эти два кредитных договора, но не в плане признания их недействительными, а ровно наоборот — оно просудило задолженность по ним. Теперь сделки точно были действительными, а значит, и «правильными». И это не кто-то там, а сам суд установил. (Привет, преюдиция! Спасибо за помощь, АСВ!)
После чего агентство село на оба договора и поехало предъявлять: на основании одного судебного решения АСВ побежало банкротить компанию «Мовелонг». С «Викимартом» такое, правда, провернуть не успело — опередили, но зато сумело резво заскочить в ее реестр требований кредиторов.
Вот вам и сделки, «причинившие ущерб». А раз нет признанных недействительными сделок (ущерба), то и у Владислава нет презумпции вины КДЛ. Еще один аргумент в пользу нашего клиента.
Кстати, у вас молоко убежало (с)
То есть вы исковую давность пропустили.
Мы традиционно сделали заявление о пропуске срока исковой давности. Если обратиться к редакции закона о банкротстве на момент совершения вменяемых Владиславу и Олегу сделок, то по нему срок давности составляет один год. Конкурсное производство по «Финпромбанку» было открыто в октябре 2016 года, значит, срок истек в октябре 2017-го.
Не то чтобы это точно сработало, но пытаться надо всегда. Тем более что в тот момент, когда все происходило, практики было мало, и в деле, когда мы защищали от субсидиарной ответственности акционера Судостроительного банка, суд первой инстанции с нами относительно одного года согласился.
Подробнее о точках начала течения срока исковой давности в делах о субсидиарной ответственности
читайте в этой статье.
Подытог
Итак, вывод был сделан: действия по одобрению/подписанию вменяемых нашим клиентам сделок не могли привести банк к банкротству, потому что не выходили за пределы обычного делового риска. Люди просто выполняли свои повседневные должностные обязанности, при этом основываясь на данных, которые им предоставили несколько банковских подразделений.
Контраргументы по субсидиарке были готовы.
Заказать письменное заключение
Решим вашу задачу за 3-4 рабочих дня и 80 000 руб.
39 999 руб. для новых клиентов
- Проанализируем ваши документы
- Подготовим инструкцию по дальнейшим шагам
- Ответим на вопросы
- Все обоснуем хорошим количеством судебной практики
Первая инстанция
Почти все из 19 субсидиарщиков заявили о пропуске годичного срока исковой давности. Если бы суд признал пропуск срока, была бы причина немедленно все прекратить, ведь это самостоятельное основание для отказа в иске.
Однако на этот раз не повезло: судья отмел этот аргумент и определил начало течения трехлетнего срока с даты введения конкурсного производства. Это сентябрь 2016 года. Заявление о привлечении к субсидиарке было подано в августе 2019-го. Три года не прошло (а жаль, чуть-чуть оставалось!), будем рассматриваться, поехали.
Аргументы суда: в законе о банкротстве кредитных организаций специального срока исковой давности для субсидиарки не было. Значит, он рассчитывается по общим правилам ГК — 3 года.
С декабря 2014-го эти три года оказались закрепленными в статье закона о банкротстве, посвященной ответственности лиц, контролирующих кредитную организацию.
Одновременно, правда, действовал и годичный субъективный срок, но, поскольку это банк, здесь подлежал применению специальный — трехлетний. В 2017-м положения о трехлетнем сроке перенесли из одной статьи в другую, но срок остался прежним — три года. Получается, он никогда и не менялся.
В дополнение к ранее направленным в суд отзывам озвучиваем свою позицию по «не КДЛ», по «техническим» заемщикам, про якобы нанесшие ущерб, но просуженные сделки с «Мовелонгом» и «Викимартом».
Но самый красивый гвоздь в крышку гроба для обвинения АСВ оставляем на потом.
«Их там нет»!
Помните, что вменяли Владиславу? Одобрение им в составе Совета директоров «Финпромбанка» двух сделок по выдаче кредитов.
В материалах дела имелся даже протокол того заседания Совета. В нем Владислав значился как присутствующий на собрании.
А на самом деле нашего клиента вообще на этом «историческом» заседании… не было. Он там физически не мог находиться.
То, чего не было, называется отрицательным фактом. Доказать отрицательный факт вроде бы невозможно в принципе, ведь нельзя доказать то, чего не существует.
И все-таки мы в «Игумнов Групп» стараемся отрицательные факты доказывать. И делаем это — внимание! — через противоположные положительные.
Скачать цитаты из судебных актов, посвященные отрицательным фактам и их доказыванию.
Итак, в то время, когда в «Финпромбанке» шло заседание Совета директоров, Владислав находился… в Новом Московском банке, куда за несколько месяцев до этого собрания устроился советником председателя правления. Разумеется, этот положительный факт мы подтвердили документально.
АСВ и волшебные документы
Если представить аргументы сторон по поводу «а был ли он на заседании Совета директоров или не был» в формате диалога, получилось бы примерно такое:
АСВ:
— А в протоколе написано, что ваш клиент там был и все одобрил!
Защита:
— И где тогда его подпись? На вашем протоколе только автографы секретаря и председательствующего. Все.
АСВ:
— ?!!
Защита:
— Владислав вообще не мог там быть, потому что в это время находился на работе! В другом банке! Вот приказ, вот трудовая книжка, вот табель учета рабочего времени! Вот справка о том, что рабочий день в банке с 9:00 до 18:00 часов, а ваше заседание состоялось в 17:00!
АСВ (судорожно подыскивая аргументы):
— А он и по телефону мог голосовать! Или письменно! Это уставом прямо не запрещено! Значит, мог!
И почему он тогда в суд не пошел обжаловать принятое без него решение, если не участвовал? Если бы и правда был против, то пошел бы! Все ваши доводы о том, что не участвовал, не был, не состоял, голословные.
Защита:
— А может, не будем предполагать, если в суде доказывать нужно?
Ну, вы же в курсе, что козыри не нужно выкладывать сразу и все.
Мы и не выкладывали. Аргумент «его там не было» являлся лишь частью припасенных нами средств защиты. Самым эффектным доводом стала выписка со счета «Финпромбанка». В ней значилось, что к 17:00 того дня, на который было назначено собрание, 150 миллионов кредита уже улетели на расчетный счет ООО «Мовелонг»!
Ясно как день, что все решили и без заседания Совета директоров, а потом для порядка просто нарисовали бумажку.
Итоги первого суда по субсидиарке
Победа! В той части определения, которая касалась привлечения к ответственности как Владислава, так и Олега, из нашего отзыва было переписано практически все, кроме обоснования пропуска срока исковой давности.
«Основания для привлечения к субсидиарной ответственности не доказаны», — заключил судья, согласившись, что умысла у наших клиентов на причинение вреда банку не было — они просто честно выполняли свою работу, опираясь на профессиональные суждения сразу нескольких подразделений.
Итог: наших клиентов освобождают от ответственности, вместе с ними свободе радуются еще больше десяти человек. К субсидиарке привлекают только четверку самых-самых топов.
Одна засада: двое из них уже признаны банкротами, и никакого имущества у них не найдено. Но это уже проблемы АСВ.
Скачать судебный акт первой инстанции:
Уже, казалось бы, можно выдохнуть. Но радоваться рано.
Апелляция
Ну как это АСВ не будет обжаловать такое определение? Еще как будет, это ж три четверти фигурантов вырвалось из пожизненного финансового рабства. И на кого теперь вешать долги?
АСВ жаловалось: суд первой инстанции сам себе противоречил, оценивая вину субсидиарщиков. Одни и те же сделки, оказывается, в случае с одними привлекаемыми ущерба банку не причинили, а с другими — причинили. Двойной стандарт, получается?
Агентство прошлось и поводу доверенности Олега на совершение сделки, собрав все в кучу и заявив, что с помощью доверенности тот получил возможность контролировать банк. Сюда же почему-то влетела и фраза о том, что закон не разделяет ответственность лица, выдавшего доверенность, и лица, действовавшего на основании доверенности.
Опасность никуда не делась. Но… мы были готовы и четко отработали, указав апелляции на явные нестыковки.
АСВ не доказало, что наши клиенты — КДЛ и что вменяемые им сделки по кредитованию трех компаний стали причиной банкротства; в случае с Олегом представители агентства ссылались в оправдание своих обвинений на некую должностную инструкцию, но ее копии не приложили и даже то, где этот документ искать, не сообщили.
По сделкам мы повторили, что Владислава не было на судьбоносном заседании Совета директоров, прошлись по «доводу» конкурсного относительно «А почему он не оспорил результаты собрания?» и особо выделили то, что вменяемые убыточные сделки АСВ даже не пыталось признать недействительными.
Судом также было верно установлено, что Олег, подписывая договор с «ЭКО-Инжинирингом», исполнял должностные обязанности, а личной выгоды от подписания не получал. Не получили ее ни он, ни Владислав — иного АСВ не доказало.
В итоге:
«Где противоречие? — задалась вопросом апелляция. — В мотивировочной части первая инстанция подробно все расписала по каждому из ответчиков и по каждой сделке, включила аргументы и обвинения, и защиты. А потом разобрала каждый — каждый! — кейс детально, учитывая и доказательства, и наличие вины каждого фигуранта в доведении до банкротства. 94 страницы определения вам мало, трехтомник нужен?»
Да, в этом случае одних только предположений арбитражного управляющего, указанных в заявлении, явно было маловато. Банкротство не означает, что к нему привели все сделки, указанные в заявлении, и не значит, что все привлекаемые к субсидиарке автоматом в этом виновны.
Нет в определении никаких противоречивых выводов, это разные выводы относительно разных обстоятельств, заключил суд. И отрезал: оснований для отмены обжалуемого судебного акта не имеется: причинно-следственной связи между действиями/бездействием освобожденных первым судом от субсидарки лиц и банкротством банка нет.
Скачать судебный акт апелляционной инстанции:
На собственном опыте мы знаем, что «Девятка» отменяет первую инстанцию крайне редко. Вот кого и стоит опасаться, так это кассации. У нас у самих масса дел, которые мы переворачивали только благодаря вдумчивому подходу окружных судов (примеры можно посмотреть здесь, здесь или здесь). Теперь же перед нами стояла обратная задача — добиться, чтобы наш судебный акт остался без изменений. По крайней мере, в части Владислава и Олега.
Кассация. «Взыщем убытки, раз субсидиарку не получилось?»
Если это АСВ, то мы точно пройдем все круги, ничего удивительного. От агентства поступает кассационная жалоба. Возражения все те же, что в апелляционной: противоречия и не те нормы. Вопль: «Да-привлеките-же-их-наконец!». Но на этот раз было одно новшество.
Если про Олега в кассационной жалобе было все то же самое, что в апелляционной, то фокус относительно Владислава сместился (мы при подготовке к судам как в воду смотрели). Упрощенно: КУ заявил, что если уж не удалось привлечь Владислава к субсидиарке по закону о банкротстве, то с него надо взыскать убытки по ГК РФ: суды не применили нужный закон!
Ведь если вред, нанесенный контролирующими лицами, привел не к объективному банкротству, а просто к ухудшению финансового положения должника, то эти лица все равно обязаны компенсировать убытки. И суд здесь должен был самостоятельно переквалифицировать субсидиарку на убытки, а не освобождать КДЛ от ответственности совсем! Тем более что других членов Совета директоров к субсидиарке привлекли, а Владислава нет. Об этом в кассационной жалобе было тоже написано, обидно же. О том же, что эти «другие директора» наодобряли еще кучу сделок, умалчивалось.
В общем, АСВ указало суду, что надо делать.
Правда, агентство подзабыло о том, что суд самостоятельно определяет, какие нормы применять при рассмотрении требований. Это раз.
Переквалификация на убытки возможна только в том случае, если основания для привлечения к субсидиарке не доказаны, но доказано какое-то другое «нехорошее» поведение КДЛ. Это два. А «нехорошее поведение» доказано не было.
Три — Владислав, как мы помним, и КДЛ-ом не являлся, что и было нами продемонстрировано. И суд с этим согласился.
Но переживать из-за убытков пришлось все равно по полной.
Да, мы круты, но постоянно выигрывать — это невозможно. Однако любой проигрыш для нас — это железный стимул узнать о субсидиарке еще больше и стать еще лучше. Как в
этом кейсе на 1,5 млрд.
Тем не менее подготовленные нами еще на стадии первой инстанции доводы оказались такими, что кассационный суд Владиславу уделил внимания по минимуму, на уровне просто упоминания о нем в судебном акте. Точно так же, как и об Олеге. Разумеется, никакие убытки взыскивать не стали, хотя мы, если честно, не на шутку напряглись.
Получить все судебные акты по этому делу:
Вывод 1: мы мегаэффективны
Мы успешно завершили трехлетнее дело по защите от субсидиарки руководителей «Финпромбанка» на рекордные для нас 29,4 млрд рублей (и обновили свой прошлый рекорд в 12,5 млрд).
Но настоящим достижением, которым мы искренне гордимся, стали другие цифры:
- из 4 акционеров банка суд освободил от субсидиарки только 1(!) человека — нашего клиента;
- из 5 членов Совета директоров от ответственности удалось уклониться тоже только одному! И снова это был наш клиент.
В целом, статистика получается интересная: мы в Игумнов Групп выигрываем 80% дел по обычной субсидиарке и 75% по банковской, что, честно скажу, овердофига, учитывая то, что к 2022 году у нас в работе было 12 банков. Особенно, если принять во внимание эффективность АСВ в этом плане, которая (по их же данным) составляет 50%.
Может показаться, что выиграли мы все это одной левой, как будто обвинения от АСВ были притянуты за уши, а контраргументы у нас появлялись сами из ниоткуда. Ничего подобного. Мы три года пахали как проклятые, по уши закапываясь в бесчисленных томах судебных и банковских документов, ломали головы, предполагая, какое очередное обвинение подкинет АСВ и какой документ вытащит из своих загашников, и выстраивая стратегии защиты абсолютно на все варианты развития событий.
Здесь мы еще не упомянули о том, что на наших клиентов наложили и обеспечительные меры — в оспаривании их введения мы добрались до Верховного Суда.
Вывод 2: то, что нам помогает такими быть
Теперь уже можно немного расслабиться и сказать, что в этом деле происходило ровно то, о чем мы писали в статье «Субсидиарная ответственность банкиров: стратегия защиты». Точно как по нотам, включая такие мелочи, как игнорирование со стороны АСВ наших запросов и ссылки агентства на документы из неофициальных источников наподобие СПАРКа.
Победить нам здорово помогла въедливость в изучении документов: чтобы доказать, что Владислав и Олег не КДЛ, мы перелопатили и уставные, и кадровые бумаги, включая должностные инструкции, которые обычно не читает никто, кроме их создателей (и начальника, который разозлится на подчиненного). А мы знакомились с ними от корки до корки и в итоге нашли то, что искали: основания от освобождения от миллиардной субсидиарки.
Плюс мы одержали двойную победу: вытянули сразу двоих. И сделали это красиво!
Читайте должностные инструкции и трудовые договоры, если вы банковский топ-менеджер. Управленцы и акционеры, четко знайте свои полномочия и их пределы. Может, когда-то эти знания помогут вам не провалиться в долговую яму на миллиарды.
Странно, но от субсидиарной ответственности может спасти любая мелочь, даже простое отсутствие на собрании, где принимались важные решения. Хотя здесь придется доказывать отрицательный факт, но вы же помните, как это сделать?
Но гораздо легче не выбираться из ямы, а не попадать в нее вообще. Заходите в «Игумнов групп», придумаем вам личную стратегию отхода и защиты на случай визита в ваш бывший банк АСВ. По этому кейсу вы видите, что мы такое можем.
Информация в статье актуальна на дату публикации.
Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости. Как мы проиграли суд по субсидиарке на 27 млрд руб. Часть 2
Эта история о том, как мы храбро сражались с «АСВ», но не смогли победить и отбить субсидиарку на баснословные деньги. Как мы защитили руководителя банка от субсидиарной ответственности
Дело: А40-244375/15
Цена вопроса: 3 250 743 000 руб.
Начало проекта: июнь 2019 года
Срок реализации: 2 года и 3 месяца
Сложность: на старте высокая, потом снизилась
Трудозатраты: 220 н/час
Темп: медленный
Результат: дело выиграно
Стоимость: семизначная, в рублях
В 2013 году Центробанк России запустил механизм массовой чистки банковского сектора. Поначалу лицензии кредитных организаций отзывались чуть ли не ежедневно. И как раз на пике этой безжалостной борьбы, в ноябре 2015 года, Банк России отозвал лицензию у КБ «Русский славянский банк» (Русславбанк, он же РСБ 24).
Спустя два месяца суд признал его банкротом, а функции конкурсного управляющего возложил на госкорпорацию «Агентство по страхованию вкладов» (далее — АСВ). В общем, ситуация довольно стандартная и ни для кого не удивительная. Так что вопрос о привлечении членов правления Русславбанка к субсидиарной ответственности был делом времени.
Большой опыт работы «Игумнов Групп» в банковских кейсах мы обобщили
здесь.
Наш клиент — Алексей, председатель правления РСБ 24 и председатель кредитного комитета, занимал пост руководителя банка с августа 2012 по октябрь 2014 года. Он обратился в «Игумнов Групп» летом 2019 года после того, как в Арбитражном суде Москвы было принято заявление АСВ о привлечении к субсидиарной ответственности 9 человек. Одним из них как раз и был Алексей.
АСВ считало, что в преддверии банкротства Русславбанка топ-менеджеры вывели активы через 11 фирм-однодневок. В связи с этим истец попросил суд привлечь нашего будущего клиента к субсидиарной ответственности на сумму 3,2 млрд рублей.
Признаюсь, мы были не единственными юристами, с которыми Алексей вел переговоры по поводу защиты своих интересов. Нашими основными конкурентами выступали ребята в красивых синих костюмах из очень известной российской юридической компании.
Но Алексей — человек опытный, поэтому не сильно велся на дорогой шмот и пафосный офис с панорамными окнами. Гораздо больше его интересовало количество успешных дел по банковской субсидиарке и вовлеченность первых лиц компании в реализацию проекта. И если по первому пункту у нас с конкурентами был паритет, то во втором мы явно смотрелись выигрышнее.
Кому из собственников бизнеса легче отслеживать качество услуг: тем, у кого в подчинении 100–200 сотрудников и 600–800 проектов, или тем, у кого 10 человек и 70 проектов?
Кроме того, для «Игумнов Групп» представлять интересы Алексея — это значимый проект как по финансам, так и по репутационным последствиям. А для крупной компании он был бы лишь одним клиентом из толпы. В общем, Алексей выбор сделал быстро. И не пожалел.
Плюсы
Любимая тема
Юристы «Игумнов Групп» работают по многим направлениям, но в части субсидиарки у нас
самый большой опыт.
Ранняя стадия
Клиент обратился к нам сразу после того, как поступило заявление о его привлечении к субсидиарной ответственности. Поэтому мы могли выстроить стратегию работы с нуля.
Руководитель, но бывший
Пост председателя правления клиент оставил за год до отзыва лицензии у банка и, соответственно, до начала процедуры банкротства.
Обратная связь
Клиент много пояснял и уточнял детали. Нам сразу стала ясна суть дела и подоплека совершенных сделок.
Минусы
Расстрельная должность
Руководителя банка защищать — это вам не членов правления и не совет директоров оберегать. Когда дело касается его банка, он почти всегда остается крайним. С учетом судебной практики один только этот минус перекрывает все плюсы.
Банк
Нужно учитывать не только закон о банкротстве, но и отраслевое законодательство о банковской деятельности в целом. К тому же в банковских субсидиарках обычно огромное количество информации, документов и ответчиков, что никак не облегчает работу.
Предвзятость
К банкам, у которых уже отозвана лицензия, особое отношение и негласная презумпция вины.
Истец с большой буквы
АСВ — не просто оппонент. Он специализируется на банковской субсидиарке. К тому же АСВ защищает интересы государства, поэтому располагает мощным административным ресурсом.
Разумеется, мы сразу обратили внимание на сроки подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.
Суд признал РСБ 24 банкротом в январе 2016 года. На тот момент по закону действовал годичный срок исковой давности для привлечения к субсидиарке, а трехлетний срок был введен только в июле 2017 года. По крайней мере, такую позицию мы активно развивали в параллельном деле «Судостроительного банка» и, как вы помните, летом 2020 года добились там определенного успеха.
О деле «Судостроительного банка» — как мы сначала выиграли, а потом все-таки проиграли — во всех красках можете прочитать
здесь.
В заявлении о пропуске срока исковой давности мы четко обозначили и мотивировали свою позицию, одновременно стали ознакамливаться и изучать пару сотен томов нашего дела. Мы были готовы к долгой и напряженной битве. Но неожиданно все развернулось в другую сторону.
Страсти накаляются
Уже в декабре 2019 года АСВ уточнило свое заявление. Вопрос субсидиарки истец снял с повестки, вместо этого переквалифицировал суть своих требований к бывшим членам правления РСБ 24. Теперь конкурсный управляющий хотел взыскать с контролирующих должника лиц убытки.
Также АСВ уточнило перечень ответчиков: вместо 9 лиц фигурировали 5, среди которых был и наш клиент. Ну а как обойтись без руководителя банка?
Общую сумму причиненного ущерба истец оценил уже в 1,7 млрд рублей. Но сомнительные сделки, ранее обозначенные в заявлении о привлечении к субсидиарке, остались те же.
Для нас принципиальные отличия от положения на старте проекта были в следующем:
- Алексею вменялись три конкретные сделки, которые якобы были направлены на вывод денег из банка;
- сумму взыскания конкурсный управляющий рассчитал исходя из этих трех сделок. Она составила 49 588 965,52 рублей. Это, конечно, далеко не 3,2 млрд, но тоже внушительно;
- истец просил взыскать указанную сумму солидарно с двух лиц: нашего клиента и заместителя председателя правления банка, который занимал этот пост в период совершения сделок.
Сделки, которые вменялись нашему клиенту, — это одобрение выдачи трех заведомо невозвратных кредитов.
По заявлению АСВ, деньги по всем трем договорам были выданы одному и тому же финансово неблагонадежному юрлицу: ООО «Компания И.С.Т.». Один договор датирован 2013 годом, два других — 2014 годом. Деньги выдавались на строительство корпуса одного из ведущих московских вузов. Но АСВ сочло такую цель кредитования выдуманной, так как объект строительства вопреки условиям договора так и не был передан в залог банку.
То, что нам вменялась всего одна компания-однодневка, конечно, заметно упрощало задачу. Но, с другой стороны, бремя отбиваться целиком легло на Алексея. Дело в том, что соответчик — заместитель председателя правления банка, с которого истец просил солидарно взыскать 49,5 млн рублей, — умер в октябре 2017 года. Правопреемников суд не определил. Забегая вперед: АСВ всячески пытались обжаловать это решение, но в апреле 2020 года кассация поставила в том деле жирную точку.
Что делать кредитору в ситуациях, когда должник умер, и к чему готовиться наследникам, мы рассказывали в цикле статей. Рекомендуем начать чтение
вот с этой.
Итак, картина наших плюсов и минусов менялась на глазах: работать с убытками проще, так как нет презумпции вины, и обязанность доказывать ущерб лежит на заявителе в лице АСВ. Но это в теории, а на практике лучше не расслабляться и готовиться к худшему варианту.
К тому же суд удовлетворил ходатайство АСВ о наложении обеспечительных мер в отношении нашего клиента, а также его жены и несовершеннолетней дочери. Последние, кстати, даже не фигурировали в иске. Но АСВ и ФНС — это структуры, способные творить чудеса в судебных процессах! Такой поворот дела значительно увеличил градус напряженности.
О том, как применяют обеспечительные меры против должников при субсидиарке и какие последствия их ждут, читайте
здесь.
Позиция истца
В делах о банкротстве кредитных организаций позиция АСВ традиционно проста и логична: мол, банкиры, понимая неизбежность банкротства, воруют из банка деньги. Обычно делают это путем выдачи займов техническим компаниям (они же «технички», они же «пустышки», они же «однодневки» и так далее), не ведущим реальной экономической деятельности. Естественно, займы никто возвращать не собирается. Миллионы-миллиарды просто обналичиваются и в спортивных сумках возвращаются банкиру (другие варианты: выводятся за рубеж, перечисляются на счета подконтрольных юрлиц и так далее).
Кстати, номинальных директоров подобных «техничек» и «однодневок» тоже привлекают к субсидиарке. О том, как может выглядеть их защита от субсидиарной ответственности, читайте в этой
статье.
По мнению конкурсного управляющего, «Компания И.С.Т.» тоже была технической. Истец заявил шаблонные признаки, по которым он это определил:
- адрес регистрации массовый;
- численность сотрудников — 1 человек;
- муниципальные и государственные контракты не заключались;
- финансовое положение компании по результатам анализа бухгалтерской отчетности за период 31.12.2013–31.12.2015 признано плохим;
- компания не уплачивала налоги;
- поручители по кредитам (юридические лица) не имели публичного рейтинга;
- договор залога недвижимого имущества — строящегося объекта не был заключен.
Было еще несколько признаков, но среди них «вишенка на торте» — «Компания И.С.Т.» находится в банкротстве. Это широко распространенный для банковской сферы способ «зачистить соучастников».
Хотите знать, по каким признакам налоговая считает компанию технической? Напишите адрес вашей электронной почты, и мы пришлем вам официальное разъяснение.
Мыслить шире!
Так звучит один из девизов компании «Игумнов Групп», и он много раз помогал нам уверенно приходить к победе. Данный кейс не исключение.
Если отбросить подстраховочные направления защиты, суть нашей стратегии сводилась к тому, чтобы доказать благонадежность «Компании И.С.Т.». Другими словами, привести аргументы в пользу того, что это «живая», а не техническая компания. И ключевой вопрос в этом споре — конечно же, финансовые показатели.
Как правило, юристы в подобных делах идут по хорошо знакомому пути: ходатайствуют о проведении судебной экспертизы в своем, заранее ангажированном экспертном учреждении.
Ход логичный и правильный, но полностью полагаться на него рискованно: оппоненты наверняка заявят своих, не менее ангажированных экспертов. Суд начнет выбирать, кому отдать экспертизу, и может выбрать ни тех и ни других, а третьих. Да и вопросы эксперту суд может поставить не те или не в нужных нам формулировках. В этом случае контроль над ситуацией теряется, и результат экспертизы, а значит, и всего судебного процесса, становится непредсказуемым. Оно нам надо?
Тем более, нам требовалось проанализировать деятельность «Компании И.С.Т.» за все время ее существования, а не в определенном отрезке времени, когда клиент участвовал в сомнительных сделках. Суд же, вероятнее всего, одобрил бы проведение экспертизы только за 2013–2015 годы, когда выдавались злополучные кредиты.
И здесь мы сделали достаточно очевидный для нас ход, о котором, тем не менее, многие юристы забывают: назначить экспертизу, которая будет доказательством в судебном деле, может не только суд, но и нотариус.
И что примечательно: нотариус не просто заверяет досудебное исследование, а непосредственно назначает его как процессуальное действие. А эксперт, соответственно, предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Таким образом, по юридической силе назначаемая нотариусом экспертиза приравнивается к судебной экспертизе.
Да, с такой экспертизой есть свои организационные сложности. И вы непременно с ними столкнетесь, когда попробуете ее назначить в ходе судебного процесса. Но потому «Игумнов Групп» и профессионалы — умеем обходить такие сложности.
В общем, сказано — сделано!
Фундаментом для экспертизы послужило кредитное досье и отчетность ООО «Компания И.С.Т.». Вскоре мы получили 17 страниц сухой аналитики со схемами и цифрами, а также однозначные выводы эксперта:
- чистые активы «Компании И.С.Т.» превышают уставный капитал на каждую из дат: 31.12.2013 и 31.12.2014. К тому же активы увеличились за анализируемый период;
- коэффициент абсолютной ликвидности полностью соответствует нормативному значению;
- рентабельность продаж к концу 2014 года составила 63,3% — при норме не менее 11%;
- организация увеличила собственный капитал за 2014 год;
- деятельность компании прибыльная и в 2013, и в 2014 году, причем наблюдалась положительная динамика;
- компания получила чистую прибыль по итогам этих двух лет.
Спору нет, красивое получилось заключение. Но что скажет об этом суд?
Расписываем и аргументируем
Мы никогда не делаем ставку только на одну лошадь — слишком рискованно. Даже если мы понимаем, что эта лошадь с вероятностью 99% придет к финишу первой, мы постараемся запрячь еще пару кобыл для надежности и подстраховки оставшегося 1%. Да, такой подход требует больше времени и сил, а значит, выходит дороже для заказчика. Зато он позволяет нам выигрывать 8 дел из 10, если брать статистику за все время существования «Игумнов Групп».
Исходя из концепции «нескольких кобыл», мы вышли в судебный процесс не только с финансовой экспертизой.
- Адрес регистрации соответствовал фактическому
Мы приобщили к делу материалы, подтверждающие местонахождение «Компании И.С.Т.» на момент создания и на момент заключения кредитного договора. Сам заемщик представлял в банк стандартный пакет документов юрлица, а также договоры аренды нежилых помещений. Служба безопасности банка составляла акты проверки достоверности сведений о присутствии фирмы по месту нахождения. Дате заключения последней спорной сделки по кредитованию в 2014 году соответствовал договор аренды нежилого помещения, заключенный в апреле того же года.
- Несколько сотрудников
Один человек в «Компании И.С.Т.» значился в начале, но в 2013 году сотрудников было двое, а в 2014 и в 2015 годах — уже 5 человек. Фонд социального страхования в ответе на запрос подтвердил, что отчисления производились своевременно и без нарушений.
- Клиент этого же банка
Важный нюанс: ООО «Компания И.С.Т.» являлось клиентом Русславбанка почти с момента своего создания. Юрлицо учреждено в ноябре 2002 года, а расчетный счет открыт в декабре того же года. К тому же фирма включена в Единый реестр субъектов малого и среднего предпринимательства.
- Заключение профильного департамента
На момент выдачи кредитов финансовое состояние ООО «Компания И.С.Т.» признано «средним», согласно заключению отдела кредитования самого банка РСБ 24. Качество ссуды отнесено во II категорию с расчетным резервом 4%. Для сравнения: АСВ на этапе подачи иска заявило V категорию с резервом 100%.
- Проанализирован неверный период времени
Конкурсный управляющий в лице АСВ ссылался на анализ бухгалтерской отчетности за период 31.12.2013–31.12.2015. Но раз решения о кредитовании приняты в 2013 и 2014 годах, то ссылаться надо было на период 01.01.2013–31.12.2013. Аргументы, основанные на открытых данных ФНС, ФССП и других ведомств, АСВ и вовсе приводило с использованием системы СПАРК по состоянию на середину 2019 года. То есть кредиты выдали в 2013–2014 годах, а состоятельность компании смотрим за 2019 год? Нет, так не пойдет!
- Банкротство «Компании И.С.Т.» — факт
Ну и пусть. Конкурсное производство открыто только в октябре 2018 года — спустя несколько лет после выдачи займов. К нам это отношения уже не имеет, но в любом случае банкротство прекратилось мировым соглашением. Это мы тоже подтвердили.
Инструкцию о том, как заключить мировое соглашение в банкротстве, смотрите здесь.
- Залог не оформлен по объективным причинам
Компания взяла деньги на строительство учебного корпуса вуза. Другой недвижимости для предоставления в залог у нее не было. К тому моменту, как наш клиент одобрил сделки по кредитованию, строящийся объект еще не был введен в эксплуатацию.
- Заемщик проверен
Процедура одобрения каждого заемщика проходит по строгому бизнес-процессу, в котором участвует с десяток подразделений банка. Как руководитель компании с несколькими сотнями сотрудников может определить, что один из его заемщиков — технический и не планирует возвращать кредит? Ведь все ответственные службы, кроме одной, написали в кредитном досье, что проблем у компании нет.
- Результаты проверок
А еще мы выяснили, что после отзыва лицензии временная администрация банка проводила анализ кредитного риска по выданным кредитам, в том числе «Компании И.С.Т.». Вы, наверное, уже догадались о выводах: недооценки риска и нарушения положений ЦБ не установлено, отчетность представлялась. Сотрудники временной администрации проводили выездные проверки заемщиков, их местонахождение документально подтверждено.
- И наконец, экспертное заключение
Финансовую состоятельность «Компании И.С.Т.» мы подтвердили все тем же экспертным заключением, которое суд приобщил к делу. Помимо собственно приемлемых финансовых показателей заемщика, мы выявили у него больше сотни операций по движению денежных средств. По итогам 2014 года объем выручки заемщика составил 137,4 млн рублей, а чистая прибыль — 4,7 млн.
На самом деле хороших финансовых показателей гораздо больше. Можете взглянуть на них в судебном акте. Оставьте адрес электронной почты, и мы сразу вам его пришлем.
Суд первой инстанции: разрыв шаблона
Суд соотнес доводы АСВ с позицией «Игумнов Групп» и признал: наши доказательства опровергают утверждение конкурсного управляющего о техническом характере «Компании И.С.Т.». Это во-первых.
Во-вторых, даже если бы сведения были только на бумаге, а компания липовая, члены правления банка вряд ли могли сами объективно оценить перспективы сделок по кредитованию. Это важный нюанс, который называется профессиональное суждение. Раз профильные департаменты банка говорят своему руководству, что с заемщиком все в порядке, то с чего бы им не доверять? По сути, профсуждение легло в основу утверждения о том, что председатель правления банка не мог быть в курсе несостоятельности заемщика — а на самом деле, как мы уже выяснили чуть выше, вполне себе состоятельности.
В-третьих, суд мотивированно разъяснил о сроках исковой давности, которые мы заявили еще на ранней стадии процесса. Считать их следовало с даты, когда конкурсный управляющий узнал о наличии оснований для подачи заявления. То есть здесь нашу позицию суд не поддержал.
В-четвертых, в определении суд отразил, что мы представили экспертное заключение, и зафиксировал основные выводы из него. Таким образом, судья признал экспертизу как доказательство. Правда, о правомерности ее назначения нотариусом не упомянул.
В итоге масса дотошно собранных нами аргументов выставлена против шаблонных доводов АСВ. Перевес был ощутимым, и это дало плоды. Суд первой инстанции отказал в заявлении конкурсного управляющего Русславбанка о взыскании убытков с нашего клиента.
Чтобы получить судебный акт первой инстанции, оставьте свой e-mail ниже, и мы пришлем его в течение часа.
Разумеется, АСВ с таким исходом не было согласно. Впереди нас ждал следующий раунд.
Что не понравилось
В части нашего клиента (напомню, ответчиков было 5) конкурсный управляющий в своей апелляционной жалобе привел следующие доводы:
- аргументация суда первой инстанции дублирует доводы из нашего отзыва и не дает мотивированной оценки доводов АСВ. Мол, суд просто скопировал позицию ответчика;
- уточнение в цифрах по прибыли за 2014 год. А низкая прибыльность, на которой АСВ все-таки настаивает, — по его мнению, прямое подтверждение технического характера компании;
- отрицательное заключение по заемщику одного из подразделений банка, а именно департамента безопасности. Как посчитал истец, в таком случае нашему клиенту следовало усомниться в выводах других служб;
- выписки из системы СПАРК, которые приводит АСВ, — якобы не единственный источник сведений о бухгалтерской отчетности. Хотя со стороны истца выписки из других «источников» не приобщены;
- банковские права требования к ООО «Компания И.С.Т.» были проданы на торгах. Истец считает это частью стратегии по минимизации последствий взыскания убытков с КДЛ. Между тем, организатор тех торгов — само АСВ, которое выручило от продажи дебиторки 20 млн рублей;
- нежилое помещение — комната площадью 18,5 м², которую по договору арендовала «Компания И.С.Т.» в 2014 году, — находится в жилом шестиэтажном доме, и уж больно у него низкая арендная плата — 3 000 рублей в месяц. Но ведь компании, 90% персонала которой контролирует стройку, не обязательно иметь большой офис и вообще в нем постоянно находиться;
- заключение эксперта, которое было нашим козырем, АСВ посчитало недопустимым. Вопросы, которые мы поставили эксперту, якобы может ставить только суд. Обстоятельства, которые позволили нотариусу назначить экспертизу, отсутствовали. Следовательно, экспертизу необходимо признать ненадлежащим доказательством и исключить. В принципе, такая позиция истца была ожидаема.
Что ж, давайте подискутируем и посмотрим, чьи доводы будут сильнее.
Апелляционная инстанция: томительное ожидание
В большинстве случаев апелляция в Москве проходит быстро, резко и безрезультатно. С учетом уверенной победы в первой инстанции, в данном случае нас это полностью бы устроило. Но тройка судей решила тщательно во всем разобраться.
На первом заседании апелляционный суд задал массу вопросов и выносить решение не стал — назначил нам вторую встречу. Это плохой знак: апелляция явно ищет нюансы, за которые можно зацепиться, чтобы порадовать госкомпанию-истца.
Но и после второго заседания суд не пришел к итоговым выводам. Снова отложение, и нас ждет третья встреча. Это уже конкретно напрягало. Именно таким же образом апелляция отменила наш победоносный судебный акт по «Судостроительному банку». Неужели опять пересмотрят?
Итак, с учетом двух отложений и трех судебных заседаний постановления «Девятки» мы ждали с марта по июнь 2021 года. И результат нас действительно удивил.
63 (!) листа подробных разъяснений суда отдельно по каждому доводу конкурсного управляющего.
Апелляционный суд отклонил все доводы АСВ по привлечению бывших членов правления Русславбанка к взысканию убытков. По каждому из них были даны мотивированные комментарии. После такого внимания к деталям сомнений в нашей окончательной и безоговорочной победе уже не осталось. Кассации будет крайне сложно отменять подобный судебный акт.
Рекомендуем вам ознакомиться с этим эпичным постановлением. Настолько подробные формулировки апелляционного суда — действительно редкость.
Нас особенно интересовала формулировка, которая касалась все того же заключения эксперта. И, да, суд обратил внимание, что в первой инстанции не назначалась экспертиза на предмет определения платежеспособности «Компании И.С.Т.». Упущение это или нет — не столь важно. Наша независимая экспертиза не противоречит иным доказательствам, представленным в материалы дела. Довод АСВ о том, что мы нарушили закон при обращении к нотариусу, суд счет неубедительным: в законе нет запрета на представление каких-то определенных видов доказательств.
Кассационная инстанция: придраться не к чему
Было очевидно, что кассационную инстанцию мы пройдем быстро и без неприятных сюрпризов.
Действительно, выводы нижестоящих судов кассация сочла обоснованными и правомерными.
В Верховный Суд конкурсный управляющий уже не обращался. Тем самым в копилке «Игумнов Групп» добавился еще один успешный кейс по защите от банковской субсидиарки.
Какие уроки мы вынесли
К работе в судебном процессе у юристов есть два подхода.
1. Юрист размышляет так: «При взыскании убытков доказывать вину ответчика должен заявитель. Так написано в ГК и АПК — вот и пускай доказывает! А мы покурим и посмотрим, как он мучается». Дальше юрист занимает штампованную позицию: «вина ответчика не доказана», «доказательства в деле отсутствуют», «заявитель не исполнил обязанность по доказыванию», «у ответчика отсутствует возможность доказывания отрицательного факта»… Короче, улыбается и машет.
2. Юрист берет ответственность на себя. «Неважно, кто и что должен делать по АПК. Наша задача — выиграть суд, и для этого надо сделать все возможное. Поэтому ищем доказательства в пользу нашей невиновности, даже если по закону мы это делать не обязаны». И затем, как следствие, юрист разрабатывает нестандартные решения, придумывает аргументы, собирает бумажки и организует работу третьих лиц.
Скажу честно: мы в «Игумнов Групп» сторонники второго варианта. Я считаю, что нужно перехватывать инициативу, подкреплять свою позицию вне зависимости от того, на ком лежит бремя доказывания. Конечно, это более трудозатратно, это занимает больше времени и в конце концов дороже для клиента. Но итоговый результат, как правило, впечатляет.
Как считаете, что убедительнее:
- настаивать на позиции недоказанности технического характера «Компании И.С.Т.», но тем самым допускать, что это все-таки «однодневка»?
- или наглядно показать суду, что «Компания И.С.Т.» — вполне «живое» юрлицо с хорошими финансовыми показателями?
Мы свой выбор сделали и получили тот результат, которого ожидали.
А вы каких юристов выберете? Тех, кто идеально соблюдает процессуальный кодекс, или тех, кто умеет добиваться результата?
Если ищете вторых, то предлагаю начать наше знакомство с консультации. Записывайтесь, не жмитесь — наши услуги могут себе позволить даже номинальные директора. Ну а банкирам, как вы уже поняли из истории выше, сам Бог велел работать с «Игумнов Групп». Обсуждаем практику и позиции Верхушки (ВС РФ) по субсидиарке
26 августа я выступал на онлайн-конференции «The Банкрот. Сезон 2022». Затронул тему практики Верховного суда РФ и его позиции за 2018–2021 год в вопросах банкротства и субсидиарной ответственности.
