Взыскание убытков с генерального директора

В своих статьях мы делаем акцент на субсидиарной ответственности, которая нависает над головами топ-менеджеров и бенефициаров бизнеса. Но вот какое дело — это далеко не единственное, откуда может прилететь по шапке.

В этой статье я расскажу об убытках. А точнее, кто и как их взыскивает с генеральных директоров. И как от этого увернуться.

Если вы вдруг забыли, то к субсидиарной ответственности привлекают как в банкротстве, так и без него. Освежить знания можно здесь: «Субсидиарная ответственность без банкротства».

Собственно, и убытки можно взыскивать как в деле о банкротстве, так и в случае, если у компании все хорошо и она продолжает работать.

«Холмс, так в чем разница? И как понять когда и за что привлекать?»

«Элементарно, Ватсон!»

Если директор «Тюльпанчика» купил помидоры по цене 200 рублей за килограмм, хотя в палатке по соседству такие же стоили 1 рубль — с него можно взыскать убытки. Ведь из-за этого «Тюльпанчик» понес неоправданные расходы.

Если же, купив эти самые помидоры, «Тюльпанчик» по итогу не смог расплатиться по кредиту в банке и упал в банкротство — это уже основание для субсидиарки.

То есть:

1. Субсидиарная ответственность:

• взыскивается в пользу кредиторов компании;
• подразумевается, что компания неплатежеспособна (банкрот).

2. Убытки:

• взыскиваются в пользу бенефициаров бизнеса;
• подразумевается, что вменяемые действия ответчика не привели к банкротству.

Это в общем случае. На практике между субсидиаркой и убытками весьма тонкая грань, теоретизирование о которой не является целью данной статьи.

Ниже я буду говорить только о тех реальных ситуациях, когда владелец бизнеса подозревает топ-менеджера в воровстве денег у компании. И хочет его проучить. При этом компания на плаву, ведет активную деятельность и является платежеспособной, поэтому возможность привлечения руководителя к субсидиарке отсутствует. И бенефициар подает иск о взыскании убытков.

Убытки можно взыскать с директора, члена коллегиального органа и любого другого участника общества, если будет доказано, что конкретное лицо причинило конкретный ущерб на конкретную сумму. Но сегодня мы поговорим только о директорах.

Суд взыщет убытки, если увидит наличие трех условий:

• недобросовестность/неразумность действий директора (вину лица). Либо директор ведал, что творил, и сознательно шел на нарушение. Либо сделал глупость по неосторожности, не проявив необходимой на данной должности заботливости и осмотрительности.
• факт причинения убытков компании. Вариант: «Петя, кажется, что-то сделал, и есть ощущение, что мы из-за этого что-то недополучили», — не работает. Нужно рассчитать точный размер понесенных убытков и указать его в исковом заявлении вплоть до копейки.
• причинно-следственную связь между действиями и наступившими убытками. Необходимо доказать, что компания точно получила бы доход, если бы директор вел себя молодцом. Потребуется показать цепочку между виной лица и наступлением убытков, из которой однозначно вытекает, что: «Вот такое-то конкретное действие, привело вот к таким-то потерям».

Отсутствие одного из этих условий приведет к отказу в удовлетворении иска.

При этом наибольшие вопросы вызывает пункт про неразумность/недобросовестность. К примеру: Петя заключает сделку на поставку краски, делает предоплату. Контрагент краску не привозит и скрывается с деньгами. Что это? Неразумность? Или обычный коммерческий риск, от которого никто не защищен?

Чтобы наглядно показать, как это работает, разберем неразумность и недобросовестность на конкретных примерах. Отправной точкой станет Постановление пленума ВАС, в котором и было дано разъяснение этих понятий. Чтобы получить этот документ, оставьте свой e-mail здесь:

Неразумность директора в причиненных убытках считается доказанной, если он:

1. Принял решение без учета известной ему значимой информации

Петя и его «Ромашка» планировали закупить у «Облачка» пару тонн краски. Петя достоверно знал, что «Облачко» уже полгода задерживает поставки, тупо кидает своих покупателей после получения денег, и все равно подписал сделку. При этом верил, что вот с ним-то точно так не поступят.

Как итог: договор подписали, деньги перевели, краску не поставили, «Ромашка» попала на деньги, а Петя — на убытки.

2. Не принял мер по получению значимой информации до принятия решения

Петя и его «Ромашка» всё ещё хотят купить краску, но не знают, у кого. В интернете Петя натыкается на «Облачко». При этом об «Облачке» он узнал впервые, никогда раньше с ним не работал, да и из окружения никто о нем не слышал.

Петя читает сайт «Облачка», где «Облачко» рисует себя самым классным-топовым-качественным поставщиком краски. Да ещё и при звонке сотрудник «Облачка» говорит, что они супер-пупер-кайфовые. Не запросив у компании отчётность, не проверив информацию о судах в отношении поставщика или хотя бы отзывы об «Облачке», Петя закупает не пару, а сразу десятки тонн краски. Итог вы знаете.

3. Совершил сделку с нарушением обычных для юрлица процедур

Петя с «Ромашкой» в поисках краски. Натыкаются на сайт «Облачка», где видят суперпредложение: 50 тонн краски по цене 25 тонн за скромный аванс всего в 200 000 рублей. Но — важное условие — предложение актуально только до конца дня. Пете рвёт крышу, он делает заказ.

На первый взгляд, вроде бы все ок. Вот только краска поганая, эти 50 тонн не стоили и 100 рублей. А еще Петя оформил сделку без согласования с юротделом, бухгалтерией и маляром Васей. А в регламенте «Ромашки» четко прописано: любую сделку дороже 80 рублей нужно согласовать по всем кругам бюрократии. Итог — встряла «Ромашка», платит Петя.

Недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, когда он:

1. Действовал при наличии конфликта интересов, информация о котором не была раскрыта

Петр всё еще директор «Ромашки», при этом «Ромашка» занимается продажей автомобилей. Петр решает продать 100 автомобилей «Тюльпанчику», в котором супруга Петра является учредителем. Сделка совершается по цене 600 рублей/авто вместо стандартных 1000 рублей с другими покупателями.

Если в дальнейшем «Тюльпанчик» продаст тачки по 300 рублей, в целом все будет ок. Если же Тюльпанчик продаст их за 1000 рублей/авто — Пете не поздоровится, ведь он не довел до учредителей информацию о конфликте интересов. Точнее — о выгоде своей семьи.

2. Скрыл от участников юрлица достоверную информацию о сделке

Петя с «Ромашкой» всё ещё хотят купить краску. Петя решает купить краску «Тюльпанчика». Краска дешевая, но паршивого качества — об этом Петя знает наверняка. Вопрос о покупке выносится на одобрение участников общества. На собрании Петя умалчивает информацию о причинах низкой стоимости. В итоге — краску купили, воспользовались, через месяц она облезла. Участники провели экспертизу, где и всплыло отвратительное качество. Раз Петя совершил сделку, скрыв достоверную информацию о ней, значит… «Петя, иди сюда!»

3. Совершил сделку без одобрения, требующегося в силу закона или устава

Петя взял и заключил сделку по покупке краски на 200 000 рублей без одобрения участников. При этом для компании такая сделка являлась крупной. Участники вообще не планировали такие расходы и в таком объеме. Как итог: «Ай-я-яй, недобросовестный Петя. Возмещай!»

4. После ухода с должности не передал документы, что повлекло неблагоприятные последствия

Петя решил уволиться из «Ромашки». При передаче бразд правления новому директору Петя забыл отдать документы по сделке с компанией «Технари». Как итог, «Технари» пошли в суд и взыскали с «Ромашки» долг с учетом неустоек и штрафов. Кто виноват? Петя!

5. Действовал в ущерб интересам юрлица, о чем знал или должен был знать

Петя доподлинно знал, что ООО «Помойка» это фирма-однодневка, но все равно перевел ей деньги за покупку краски, которую… Дальше вы знаете.

Из примеров выше может показаться, что почти за любую сделку директора можно притянуть к убыткам. Здравое зерно в этом есть, но… хотя нет, давайте я еще немного вас покошмарю.

Итак, бонусный пример.

Петя максимально добросовестный директор с максимально добросовестными намерениями в отношении своей «Ромашки». Прям всей душой за компанию болеет. Но внезапно владельцы бизнеса принимают решение купить 1000 тонн краски. Хотя смысла особого в этом нет: краска сейчас не нужна, да и по конской цене ее продают.

Один из миноритариев, кстати, против заключения сделки. Да и Петя не видит необходимости в этой покупке. Однако Пете тыкают протоколом собрания участников и напоминают, что если нет желания работать, то приемные часы на бирже труда по вторникам и четвергам с 9:00 до 13:00. А у Пети, как назло, ипотека, жена в декрете, три ребенка, собака, да и мерс не мешало бы обновить…. Скрепя сердце Петя подписывает договор.

В итоге сделка приводит к убыткам на миллионы. А тот самый несогласный миноритарий обращается в суд с требованием взыскать сумму потерь с директора (как подписанта) и всех участников, одобривших сделку.

И что вы думаете?

Взыскали со всех вышеуказанных, включая Петю. Суд сослался на все тот же Пленум ВАС: директор обязан действовать в интересах юридического лица, у него своя голова на плечах. Если был против — не надо подписывать. Раз подписал, значит, согласился со сделкой и готов отвечать за ее последствия.

А вот еще реальный пример из практики, как делать… НЕ надо.

Действующие лица: налоговая, компания «Экситон», директор Сулейман, акционер Сергей.

Сулейман заключил договор с подрядчиком и перечислил 4,1 млн за ремонт помещения. Только никакого ремонта не случилось. Договор был нужен для снижения налогооблагаемой базы. Что и вскрылось в ходе последующей проверки. По итогу компании доначислили 1,6 млн налогов + 600 тысяч пеней и штрафов. «Будьте добры оплатить!»

Узнав о произошедшем, Сергей, один из акционеров компании, обратился в суд для взыскания с Сулеймана убытков. Логика проста: он директор и ответственное лицо. Раз он провернул непонятную сделку, из-за которой был причинен вред компании, пусть и платит из своего кармана.

Но в судах все оказалось не так просто.

Суд посчитал, что сам по себе факт привлечения компании к налоговой ответственности не говорит о том, что директор действовал недобросовестно или неразумно. Хоть ремонт «не совсем» сделан, это еще не значит, что сделка была совершена только для вида и с целью причинить ущерб компании.

Более того, в материалы дела были приложены товарные накладные, счета-фактуры, приказ об инвентаризации и прочая макулатура, согласно которой стройматериалы для ремонта имелись в наличии. Пусть и частично.

Итог: суд посчитал, что Сергей не доказал, что именно действия Сулеймана причинили компании убытки. А значит — во взыскании отказать.

Что интересно, практика такова, что почти в 60% случаев первая инстанция отказывает в удовлетворении исков о взыскании убытков. Сергей проигрыш воспринял спокойно, вдохнул полной грудью и пошагал в апелляцию.

В апелляционной инстанции Сулеймана ждал разгром по каждому пункту:

• Товарные накладные. Все эти документы имелись на дату проведения налоговой проверки. При этом в ходе проверки подтверждения выполнения перечисленных работ не обнаружено. В налоговой не дураки работают: раз после изучения этих документов веры в чистоту сделки не прибавилось, то «не зря мы тут все собрались, товарищи!»
• Инвентаризационные описи, приложенные к делу, были составлены, когда суд уже рассматривал дело по взысканию убытков. Компания же не в банкротство упала, мало ли что у неё появилось за это время.
• Счета-фактуры от подрядчика были подписаны директором, который на момент подписания документов уже… умер.

В общем, этого (особенно последнего гвоздя) оказалось достаточно, чтобы отменить решения первой инстанции и притянуть директора к 5 млн рублей убытков.

Оставила в силе постановление апелляции.

Ужасов мы нарассказывали, пора бы и расслабиться. Варианты отбиться от убытков есть. И да, рецепты не только в заповеди: «не косячь и будет тебе счастье».

Вот базовые моменты, на которые надо обратить внимание, когда судебный процесс начнет набирать обороты:

Срок исковой давности

Для начала важно понять, что заявление о привлечении директора к убыткам, может подать:

1) само юридическое лицо (к примеру, в лице нового директора) или
2) участники/акционеры компании, но в интересах общества.

Во всех случаях срок исковой давности составляет три года. Но вот отсчитываться он может очень по-разному. Все зависит от того, кто подает заявление о взыскании убытков:

• Если заявление о взыскании убытков подается участником в интересах общества, то все просто: срок для его исчисления будет течь с момента, когда участник узнал или должен был узнать о нарушении.
• Если заявление о взыскании убытков подает само юридическое лицо (в лице нового директора), то срок давности может исчисляться по-разному. Все зависит от того, кого считать лицом, заинтересованным в деятельности компании, и чьи интересы затрагиваются директором-бякой.

Разберем на примере.
Марина была гендиректором ООО «Шарик». В первый же день вступления в должность, 1 мая 2014 года, она заключила договор на покупку целого автопарка «для фирмы». Оплату фирма провела, автопарка не получила, зато Марина деньги на счастливую старость заработала. Больше Марина так не грешила и добросовестно выполняла свои обязанности.

Через пять лет Марина подумала, что ей пора на покой, и 1 мая 2019 года на её место пришел новый директор Коля.

Итак, как может исчисляться срок исковой давности в этой ситуации?

Вариант №1: три года на подачу иска об убытках начнут течь с 2 мая 2019 года. Т. е. со следующего дня, когда новый директор Коля вступил на должность и получил (точнее — должен был получить) документы от прошлого директора. В этом варианте суды исходят из того, что 2 мая 2019-го у нового директора появилась возможность ознакомиться с положением дел в компании и понять, что натворил предшественник.

Вариант №2: те же три года могут исчисляться и с более раннего срока. Например, с момента, когда участник общества «Иван с 51% голосов» узнал или должен был узнать о действиях Марины, повлекших убытки. Логика следующая: участник заинтересован в деятельности компании и имел достаточно голосов, чтобы прекратить безобразия директора.

В этом, втором случае, задача суда — разобраться, когда же бенефициар должен был узнать о противоправных действиях директора.

Если сторонами в процессе не представлены конкретные сведения об осведомленности владельца бизнеса, то суды зачастую исходят из следующей логики: по закону юридические лица обязаны проводить годовое собрание. К примеру, ООО должны собираться не позднее четырех месяцев с момента окончания финансового года, а АО — не позднее шести месяцев.

На годовом собрании, в свою очередь, утверждается финансовая отчетность за предыдущий период и рассматриваются итоги деятельности в целом. В рамках этих собраний у участников/акционеров есть возможность ознакомиться с бухгалтерским балансом, а значит, технически они могут увидеть, что у компании дела идут не очень. Уловили, как это работает?

При наличии нескольких событий подряд, срок исковой давности начнет отсчитываться с более раннего. В нашем примере датой отсчета можно считать день, отведенный для проведения собрания участников — 1 мая 2015 года, т. к. срок, отведенный для проведения собрания, истек 30 апреля 2015-го.  А вот если бы новый директор Коля сменил Марину в декабре 2014 года, то срок начал бы течь с этой даты.

Бремя доказывания

В отличие от субсидиарной ответственности, где КДЛ любой банкротящейся компании вменяется презумпция вины, а значит, на нем и лежит обязанность доказывать обратное, при взыскании убытков именно истцу нужно доказать противоправность действий директора (недобросовестность и/или неразумность действий), повлекших убытки.

Дело в том, что в гражданском законодательстве закреплена презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений, которая распространяется и на директоров. А значит, пока не доказано обратное, все директора милые, пушистые и никогда-никогда не стали бы делать что-то противоправное.

Как итог, причинение убытков доказать гораздо сложнее. Мы это знаем по собственному опыту, т. к. с нашего главного — Игумнова Дмитрия — в свое время тоже пытались взыскать убытки в размере 50 млн рублей. Естественно, мы выиграли. Но об этой истории возможно поговорим как-нибудь в другой раз.

Разумный предпринимательский риск

Любая деятельность связана с рисками, от которых никто не защищен. Даже действуя разумно, директор не может предусмотреть все.

К примеру, перед заключением сделки с «Облачком» Петя запросил финансовую отчетность компании. У «Облачка» дела шли не очень хорошо, но чтобы внушить доверие, «Облачко» предоставило Пете кипу паленой отчетности. Петя зла не заподозрил, информации о банкротстве или исполнительном производстве не нашел, и в итоге сделку подписал. Хоть сделка и обернулась убытками, какие могут быть к Пете вопросы? Он действовал добросовестно, а этот слет сделки — обычный коммерческий риск.

Петр был директором ЗАО «ФЦСР» в период с 2000 по 2017 год.

С 2002-го по 2017-й компания осуществляла реализацию проекта по реконструкции жилых кварталов. Для этого она привлекла соинвестора в лице ООО «Аванта» с ориентировочным объемом инвестиций в объеме 350 млн долларов. Поскольку «Аванта» не привлекла ожидаемых сумм, инвестиционный договор № 1 от 28.03.2005 был расторгнут в 2011 году.

Но необходимость в инвестициях никуда не исчезла. Поэтому «ФСЦР» заключило новый инвестиционный договор № 2 с ООО «Салпа». К слову, в «Салпа» Петр выступал конечным бенефициаром. С учетом всех договоренностей «Салпа» должна была внести почти 27 миллиардов рублей в срок до 31 декабря 2014 года.

По итогу инвестор смог внести только 3,5 миллиарда. Более того, в последующем вскрылось, что для перечисления этих самых 3,5 ярдов «Салпа» взяла кредит в Промсвязьбанке. При этом гендиректор Петр подписал договор поручительства от имени «ФЦСР» на указанные суммы.

Поскольку «Салпа» так и не осилила весь объем обещанного, в июне 2016-го «ФЦСР» расторгло договор с «Салпой». А к январю 2017 года, будучи поручителем по кредитному договору «Салпы», ЗАО «ФЦСР» оплатило банку почти 188 миллионов.

Собственно, эти 188 лямов и стали основанием для взыскания убытков с Петра. В 2017-ом вместо Петра у руля «ФЦСР» встала управляющая компания, которая увидела выплаченные банку суммы, прифигела и пошла войной на Петра.

Так и что же суд?

Все три инстанции отличались удивительной гармонией и единогласностью решения — в удовлетворении иска было отказано.

Суды пришли к выводу, что основным интересом директора Петра как фактического владельца обеих компаний (и «ФЦСР», и «Салпы») была реализация инвестиционного контракта, заключенного ЗАО «ФЦСР» с городом Москвой.

Деньги, полученные «Салпой» от банка, имели целевое назначение — финансирование инвестиционного проекта. Более того, сделка по предоставлению Петром поручительства от имени «ФЦСР» не являлась невыгодной. Даже наоборот — была необходимым условием для привлечения денежных средств в ЗАО «ФЦСР» для реализации инвестиционного проекта.

А самое главное, для финансирования проекта Петр заложил банку практически все свое имущество: он предоставил поручительство лично от себя, а также передал в залог принадлежащие ему акции (доли) компаний, участником которых он являлся.

Чтобы получить судебные акты по разобранной практике, оставьте свою почту ниже:

Можно ли директору списать убытки через банкротство физического лица? Или это пожизненный долг?

По этому поводу у нас в коллективе сломано немало копий.

Если заниматься буквоедством (что должен уметь делать каждый юрист) и дословно изучать пункт 6 статьи 213.28 закона о банкротстве, вы увидите, что по итогам банкротства однозначно НЕ списываются убытки 1) участников и 2) членов коллегиальных органов юридического лица.

Между тем, директор — это ЕДИНОЛИЧНЫЙ исполнительный орган. Таким образом, вроде бы есть формальное основание говорить о том, что директор не попадает в указанный список и его убытки должны быть списаны.

Но если посмотреть на ситуацию более широко и принять во внимание цели и задачи, которые законодатель изначально закладывал, вводя главу о банкротстве физических лиц, то вырисуется совсем другая картина.

Во-первых, глава задумывалась только для добросовестных должников, которые попали в ситуацию неплатежеспособности в силу стечения обстоятельств. Именно им законодатель предполагал списывать долги. Тем же, кто «кидал» своих контрагентов действуя осознанно, целенаправленно и противоправно — эти долги прощаться не должны. Об этом свидетельствует объемная статья 213.28 ФЗоБ — почитайте ее ради интереса и проникнитесь тем списком обязательств, которые не подлежат списанию.

Во-вторых, Верховный Суд активно пропагандирует «справедливое», а не «формальное» разрешение споров. Его позицию прекрасно видно на примере недавнего дела, в котором субсидиарная ответственность была переложена на наследников бенефициара под предлогом того, что «будет несправедливо, если должник сможет уходить от ответственности путем переоформления своих активов».

С этой точкой зрения я в общем согласен, но если смотреть на букву закона дословно (что мы юристы так любим делать), то субсидиарная ответственность — это, по сути, личная ответственность контролирующего бизнес лица. А по итогу Верховный Суд вывернул ситуацию так, что теперь это не личная ответственность, а имущественная, и она может переходить другим лицам вместе со спорными активами. Вот тебе и буква закона.

Итого: позиция спецов из «Игумнов Групп» — вы не сможете списать убытки директора путем его личного банкротства. Однозначно. Даже если удастся проскочить в первых инстанциях, Верховный Суд развернет тему, как только она до него дойдет. И наше мнение подтверждается отсутствием какой-либо положительной судебной практики по прощению убытков директорам. Тем не менее, ничто не мешает вам самопривлечься к убыткам, а потом потренироваться с их списанием. Мы будем рады, если вы сможете опровергнуть нашу точку зрения. Но только давайте не на словах, а на бумаге.
1. Взыскание убытков с генерального директора может быть как реальной угрозой, так и просто инструментом корпоративной войны. Будьте к этому готовы.

2. Чтобы взыскать убытки, нужно доказать, что директор действовал недобросовестно/неблагоразумно, рассчитать конкретный размер убытков и установить причинно-следственную связь между действиями и убытками.

3. Бремя доказывания этих условий лежит именно на истце.

4. Если участники общества заставляют вас подписать заведомо убыточную сделку или уже пытаются повесить на вас убытки компании, — звоните сюда. 

Информация в статье актуальна на дату публикации.

Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости.