Как мы спасли арбитражного управляющего от взыскания убытков

В марте 2017 года Алексей был утвержден арбитражным управляющим АО, признанного банкротом. Почти два года, до сентября 2019-го, разбирался он с наследством лопнувшей компании, однако не все остались довольны результатами его трудов.

В апреле 2020 года один из кредиторов — крупный коммерческий банк — подал в Арбитражный суд Москвы заявление о взыскании с Алексея убытков почти на 181,7 млн рублей. Банк предъявил бывшему конкурсному управляющему четыре претензии. Во-первых, вывод из конкурсной массы автомобиля, принадлежавшего должнику. Во-вторых, неотражение в отчете о ходе конкурсного производства сведений о проведенном должником взаимозачете с одним из контрагентов. В-третьих, наращивание текущей задолженности, имеющей приоритетную очередность погашения. И в-четвертых, самое главное, необоснованное списание дебиторской задолженности.

Отдадим Алексею должное: он не стал заниматься самодеятельностью, а сразу обратился к юристам, специализирующимся на подобных исках. Факт сам по себе примечательный. Арбитражные управляющие — люди матерые и юридически подкованные, у них под началом свои юристы имеются. Алексей не был исключением и со своей командой успел провести не один десяток сложных банкротств, но когда дело коснулось его личных интересов, предпочел иметь представителей с незамыленным взглядом и холодным рассудком.



По итогам анализа дела вырисовывалась следующая безрадостная картина:

1. Вывод из конкурсной массы автомобиля, принадлежавшего должнику.
По этому основанию конкурсный кредитор оперировал достаточно жесткими аргументами, которые сводились к следующему:

• в ноябре 2017 года Алексей был утвержден конкурсным управляющим;
• в декабре он получил выписку из ГИБДД о наличии транспортных средств, согласно которой у должника был автомобиль Ниссан Мурано;
• а в феврале 2018-го опубликовал акт инвентаризации, в котором этого автомобиля у должника уже не было.

Согласно собранной кредитором информации, автомобиль вовсе не испарился. В январе 2018 года (за месяц до инвентаризации) он был продан аффилированному с должником лицу. Причем стоимость авто составила всего 50 тысяч рублей, что даже для автомобиля 2011 года как-то маловато.

Увидев эти документы, мы загрустили, но о том, как будем отбиваться, решили подумать позже, а пока перешли ко второму вменяемому эпизоду.

2. Неотражение в отчете сведений о проведенном должником взаимозачете с одним из контрагентов.
Кредитор видел ситуацию так: пытаясь избежать взыскания с аффилированного лица дебиторской задолженности в 272 млн рублей, гендиректор должника подписал соглашение о взаимозачете требований. Подписал уже в процедуре наблюдения. И при этом скорректировал ряд существенных условий договора, поменяв, в том числе, подсудность на третейский суд.

Нашему клиенту вменялось в вину, что сначала он делал вид, что ничего не знает о взаимозачете. Потом попытался взыскать дебиторку в третейском суде, но получил отказ в связи с проведенным взаимозачетом. И после этого не только не предпринимал мер к оспариванию данного взаимозачета, но и не отразил его в своих отчетах перед кредиторами. Тем самым, по мнению банка, он способствовал сокрытию данной сделки от возможного оспаривания.

Заявителя особенно насторожил тот факт, что и от гендиректора, и от нашего клиента, и от дебитора в суд ходили юристы, являвшиеся, по мнению банка, сотрудниками одной и той же юридической компании.

3. Наращивание текущей задолженности, имеющей приоритетную очередность погашения.
Сразу же после принятия судом заявления о банкротстве, гендиректор должника подписал с юридической компанией договор на оказание правовых услуг. Согласно этому договору, должник обязался платить по 200 тысяч рублей в месяц за консультационные услуги.

Помимо денег, приятным бонусом для юрконторы был тот факт, что договор подписывался после принятия заявления о банкротстве. Это означало, что все возникавшие по договору долги относились к текущей задолженности — то есть должны были погашаться в первую очередь, наравне с зарплатой арбитражного управляющего.

Спустя два года, в феврале 2019 года, арбитражный управляющий Алексей расторг данный договор и подписал акт выполненных работ, согласно которому из конкурсной массы в пользу юрконторы должно было быть выплачено 4,8 млн. И это обстоятельство крайне возмутило банк, который заявил, что работа по договору не выполнялась, да и установленные цены не соответствовали рыночным. А виноват во всем был арбитражный управляющий, который так выводил деньги из конкурсной массы.

4. Необоснованное списание дебиторской задолженности.
Это вообще очень тяжелая ситуация для управляющего, своего рода цугцванг — что ни сделаешь, все нехорошо. Будешь вести себя пассивно и плохо взыскивать дебиторскую задолженность — скажут, не увеличил конкурсную массу, и вменят убытки. Будешь слишком активничать и судиться, но не получишь по искам денег — скажут, увеличил расходы на банкротство, и опять вменят убытки. Поэтому как бы не работал арбитражный управляющий, всегда можно докопаться.

В нашем случае речь шла о 163 млн рублей, которые якобы недополучил должник из-за действий Алексея. В вину ему вменялись и иски, оставленные без рассмотрения, и отсутствие попыток взыскать дебиторку по уже просуженным долгам, и списание долгов в связи с невозможностью их взыскания с ряда дебиторов.

Этот пункт вызвал у нас такие же серьезные опасения, как и в первом эпизоде.

Дела о взыскании убытков имеют свои особенности. Предметом доказывания в них являются три обстоятельства:

• сам факт наличия убытков и их размер,
• противоправность действий (вина) ответчика и
• причинно-следственная связь между первым и вторым.

Говоря простым языком, нужно доказать, что убытки были причинены исключительно действиями ответчика, а не третьими лицами или стечением обстоятельств. При этом в отличие от дел по субсидиарной ответственности при убытках бремя доказывания лежит на истце. И это очень приятный момент, когда вы работаете со стороны защиты.

Проанализировав ситуацию, мы построили свою стратегию на двух моментах. Нашей задачей было убедить суд в том, что ответчик действовал добросовестно и разумно и что непоступление средств в конкурсную массу стало результатом стечения не зависящих от него обстоятельств.

При этом мы должны признать, что позиция наших противников выглядела в целом неплохо, но, как говорится, дьявол кроется в деталях. Мы решили бить по мелким неточностям, разрушая таким образом доводы оппонентов.

Пункт с продажей автомобиля вызывал серьезные опасения. Ниссан Мурано, пусть и 2011 года выпуска, всего за 50 тысяч рублей — это, согласитесь, отличная сделка для покупателя, но не очень хорошая для продавца. Актив был продан по цене явно ниже рыночной, без торгов.

Однако мы обратили внимание на ряд мелких, на первый взгляд, обстоятельств. Во-первых, машину не оценивали с учетом ее технического состояния, то есть подтверждение ее реальной рыночной стоимости в деле отсутствовало. Новый управляющий хоть и подал отдельное заявление об оспаривании сделки, но решение по этому иску еще не было принято. Получалось, что нерыночность сделки носила предположительный характер.

Но самое главное — в рамках спора о признании сделки недействительной арбитражный суд утвердил мировое соглашение, по которому покупатель согласился доплатить за машину 500 тысяч рублей. А это уже давало нам 100-процентное основание утверждать об отсутствии убытков как таковых.

А вот претензия по поводу взаимозачета требований с дебитором с самого начала представлялась нам несколько надуманной. Банк-кредитор видел здесь сговор между арбитражным управляющим и должником с целью не дать оспорить результаты взаимозачета и помешать взыскать с дебитора задолженность. Однако неотражение каких-либо данных в отчете отнюдь не равняется убытку. Упомянутое соглашение о взаимозачете было заключено еще в процедуре наблюдения, но возможность оспорить результаты взаимозачета не была утрачена. К тому же новый арбитражный управляющий уже подал иск об оспаривании результатов этого взаимозачета, а значит, и в этом случае говорить о нанесенном убытке не было оснований.

За два года привлеченная должником компания выставила счет на более, чем 4,85 млн рублей. Банк-заявитель считал, что цена услуг не соответствовала рыночной и что вообще соглашение можно было расторгнуть раньше, после проведения инвентаризации имущества должника.

Наша позиция была следующей: по закону арбитражный управляющий имеет право привлекать специалистов для решения возложенных на него задач и оплачивать их услуги за счет компании-должника. Предельный размер оплаты услуг привлеченных спецов увязывается с балансовой стоимостью активов компании.

Но когда мы стали смотреть балансовую стоимость активов и посчитали, сколько можно было потратить на привлеченных спецов, то уложиться в 4,8 млн не получилось, поэтому пришлось немного схитрить.

На стадии наблюдения договор на привлечение сторонних специалистов заключал не временный управляющий, а гендиректор. У нашего клиента возможность как-то влиять на ситуацию появилась только с момента введения конкурсного производства, поэтому расчет максимальной суммы расходов на сторонних специалистов надо производить лишь за период конкурсного производства. В нашем случае, исходя из цифр последнего баланса получалось, что за время конкурсного производства могло быть потрачено максимум 2,4 млн рублей. Учитывая, что конкурсное производство ввели в ноябре 2017 года, а договор Алексей расторг 1 февраля 2019 года, мы в эту сумму уложились. Да, так прямо и написали, рассчитывая на то, что никто не будет считать, какое количество месяцев в этом периоде, и умножать их число на 200 тысяч.

Кроме того, мы напомнили суду о том, что законом предусмотрен отдельный порядок обжалования привлечения сторонних лиц на сопровождение процедуры. Но наши процессуальные противники своим правом не воспользовались (видимо, не очень хорошо ориентировались в этом вопросе).

Гораздо сложнее обстояло дело с дебиторкой.

Алексей несколько раз публиковал результаты инвентаризации дебиторской задолженности. По первоначальной версии, у компании было примерно сто должников, и за ними числилось порядка 620 млн рублей. Однако примерно через год количество дебиторов уменьшилось в два раза, а сумма долгов — на треть. Это вызвало недовольство у банка-кредитора, посчитавшего, что управляющий не вел работу по взысканию дебиторской задолженности, а просто списывал ее.

Мы стали разбираться с дебиторами. Главную проблему в нашем деле представляли примерно четыре десятка должников, с которыми работа по взысканию задолженности вообще не проводилась. Их долги были фактически списаны.

Наша стратегия в этом вопросе строилась на том, чтобы доказать, что перспектив взыскать деньги с этих контрагентов не было и отсутствие работы по ним было направлено на уменьшение расходов в процедуре банкротства. Для этого нам надо было проанализировать в общей сложности 38 компаний. Звучит просто. Но на самом деле нам пришлось сделать мини-финанализ по каждому дебитору и подробно расписать, почему отсутствовали перспективы взыскания долга в каждом конкретном случае. Из открытых источников (как платных, так и бесплатных) мы выясняли, ведут ли они реальную хозяйственную деятельность, есть ли у них обороты по счетам, когда последний раз сдавалась бухгалтерская отчетность, являются ли текущие владельцы и директора реальными или номинальными и т. д. Поднимались данные СПАРК, информация судебных приставов, сведения из картотеки арбитражных дел.

Анализ показал, что часть этих компаний была ликвидирована или брошена, часть не имела никакого значимого имущества, а по некоторым были даже прекращены исполнительные производства. И, следовательно, реальной возможности взыскать с них долги не было. По некоторым долгам истек срок исковой давности, и судебной перспективы они также не имели, попытки взыскать их привели бы только к увеличению расходов в процедуре банкротства.

Таким образом, нам удалось доказать, что взыскание значительной части дебиторской задолженности являлось невозможным и нецелесообразным. А значит, действия (бездействие) управляющего не только не привели к возникновению убытков кредитора, но и были добросовестными, разумными и направленными на минимизацию расходов.

В общей сложности на проверку дебиторов у нас ушло 3 рабочих дня. Еще столько же нам потребовалось, чтобы расписать позицию, подобрать судебную практику, сформировать доказательства и зафиналить все идеи и спорные вопросы, возникшие между юристами, руководителем проекта и заказчиком. Итого: 6 дней на качественную и добросовестную работу. Если учесть, что день работы банкротного юриста обходится минимум в 10 тысяч рублей (с учетом налогов и аренды рабочего места, но без учета маркетинга и прибыли, которую желательно бы получить по итогам работы), то нетрудно подсчитать, сколько составляет себестоимость только одной правовой позиции. А еще кучу времени надо потратить на ожидание судебных заседаний и участие в них. Поэтому если вам обещают выиграть суд за 100 тысяч рублей, то лучше сэкономьте и проиграйте бесплатно.

Наши оппоненты допустили кучу мелких ошибок и недочетов, которые нам удалось раздуть до размера слона. Но самым крупным, критичным промахом стала неявка на судебное заседание. Видимо, они рассчитывали на то, что суд будет рассматривать дело долго и тягомотно. Но не тут-то было! Мы были готовы на 100%, и суд счел возможным вынести судебный акт сразу после перерыва. В итоге суд услышал только нашу точку зрения, и это тоже повлияло на исход дела. В удовлетворении заявления о взыскании с Алексея убытков почти на 182 млн рублей было отказано.

Если хотите скачать определение суда по этому делу, введите свой е-mail:

После скоропостижного проигрыша забегал уже новый конкурсный управляющий. Но, судя по апелляционной жалобе, он не сильно понимал принципы оспаривания судебного акта первой инстанции и лишь повторил основные аргументы первоначального заявления о привлечении к субсидиарке. Естественно, успеха такая тактика не имела, и апелляционный суд оставил в силе определение первой инстанции.

Если хотите скачать постановление апелляции по этому делу, введите свой е-mail:

На стадии кассации в игру вернулся банк-кредитор, но он повторил ошибку, допущенную в апелляции: пересказ пройденного и никаких новых доводов. Истец был просто недоволен исходом дела, а этого, согласитесь, недостаточно.

Мы вышли победителями из дела.

Если хотите скачать постановление кассации по этому делу, введите свой е-mail:

Эта история о том, что работа с мелкими деталями, ну и немножко везения, позволяют переиграть оппонента даже с неплохой стратегией и богатыми ресурсами.

Теперь вы знаете, куда обращаться за защитой своих интересов — поверьте, стоимость наших услуг сильно меньше того, что вы можете потерять, пытаясь сэкономить. Звоните сюда.

Информация в статье актуальна на дату публикации.

Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости.