Как мы дважды выиграли кассацию по субсидиарке на 15 миллионов

Сегодня будет нестандартная ситуация. Мы разберем кейс… который уже разбирали. И который смогли выиграть в кассации дважды. Коротко напомним, в чем суть.

Елена создала компанию «Лоджистик Центр», которая занималась перевозками. Учредителем и участником компании было юрлицо «Трейд Сервис». Чтобы немного снять с себя нагрузку, Елена на должность гендиректора наняла Владимира. А Владимир решил не ограничиваться своей зарплатой.


С целью денег прихватить Владимир слепил свою компанию со схожим названием «Лоджистик», в которую благополучно перевел активы «Лоджистик Центр» Елены, включая клиентов и неплохой такой автопарк. А чтобы выйти сухим из воды, Владимир создал рычаг давления в виде ряда дружественных кредиторов.

Собственно, всё прошло, как задумывалось: обворованного собственника кинули еще раз — первая инстанция удовлетворила заявление дружественных кредиторов о привлечении Елены и ее «Трейд Сервис» к субсидиарной ответственности. После чего Елена пришла к нам, но и мы проиграли дело в апелляции.

Чтобы не упустить все детали и в полной мере насладиться процессом, первую часть этого триллера читайте здесь.

В прошлый раз наш рассказ закончился на моменте, когда нам удалось в первый раз выиграть кассацию: суд отменил решения предыдущих инстанций и отправил дело на новое рассмотрение. Мы получили второй шанс.


Сейчас у нас были все возможности для того, чтобы выиграть дело. Но и оппоненты не были ограничены в выборе средств и инструментов. А значит, нас ждет прекрасное противостояние!

При всём уважении к коллегам по цеху, юристы клиента допустили обойму ошибок в первой инстанции на первом круге. Сейчас у нас появился шанс это исправить:

Мы не раз говорили, что это мастхэв основание для отказа в удовлетворении иска. Главное — знать, когда его применять, как правильно рассчитать и однозначно обосновать. Юристы, работавшие до нас, это основание не заявляли. А зря:

• По мнению оппонентов, признаки неплатежеспособности у компании возникли 3 сентября 2014 года.
• Заявление о банкротстве было подано 20 августа 2015-го.
• Конкурсное производство введено 28 апреля 2016 года (определение в полной форме опубликовано 1 июня 2016-го).
• Конкурсный управляющий «Лоджистик Центр» обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности 23 мая 2018 года.

Если вы внимательно прочитали первую часть этой истории, наверняка поймете, в чем дело. Уловили?

Даем подсказку: она вот в этой статье «Исковая давность по субсидиарной ответственности».

Внимательно прочитали? Теперь поняли?

Показываю.

Елену привлекали к субсидиарке по двум основаниям:

• Неподача заявления на банкротство в момент появления признаков неплатежеспособности — по мнению оппонентов, это конец 2014 года.
• И непередача документов конкурсному управляющему, обязанность передать которые возникла в апреле 2016 года.

В эти даты действовала редакция закона о банкротстве, предусматривающая годичный срок исковой давности. Т. е. в течение 1 года с момента выявления данных правонарушений конкурсный управляющий должен был подать заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.

Так как управляющий у нас по умолчанию считается лицом, имеющим специальное образование, надлежащую квалификацию и компетенцию, то подразумевается, что он начинает «выявлять» указанные правонарушения с момента своего назначения. В нашем случае это 28 апреля 2016 года.

Исходя из этого незамысловатого рассуждения, мы обосновали суду, что последняя дата для подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности — это 27 апреля 2017 года. Но конкурсный обратился с заявлением в суд только 23 мая 2018-го. А значит, суд должен отказать в удовлетворении иска. Гудбай, беби!

В случае если лицо привлекают к субсидиарке за неподачу заявления о банкротстве в месячный срок, истцу нужно:

• обосновать точную дату, когда именно возникла эта самая неплатежеспособность,
• и рассчитать объем долгов, возникших ПОСЛЕ истечения месячного срока на подачу заявления о банкротстве.

Подробно это основание для привлечения к субсидиарной ответственности мы разжевали в статье «Признаки банкротства юридического лица». Прежде чем идти дальше, загляните туда.

То, что касается даты неплатежеспособности — обоснование у оппонентов было довольно слабенькое: конкурсный давил на то, что в июле 2014 года в отношении «Лоджистик Центр» было возбуждено исполнительное производство за долги перед контрагентами, да еще и вынесено решение ИФНС за неуплату налогов. А значит, у компании были признаки неплатежеспособности.

Наши контрдоводы:

1. Наличия долгов недостаточно для признания компании неплатежеспособной. Какой бизнес не обходится без задолженностей?
2. Да, наличие исполнительных производств, конечно, так себе история, но это еще не значит, что компания не сможет их погасить. Смотрим баланс: за 2014 год дебиторка составляла 9,8 миллионов рублей, а нераспределенная прибыль 14,8 миллионов.

По всем правилам размер вменяемой субсидиарной ответственности за неподачу заявления в месячный срок равен объему долгов, возникших ПОСЛЕ истечения этого срока. А конкурсный управляющий расчет по объему обязательств не сделал.Кроме того, в реестре требований кредиторов числились только долги, возникшие до октября 2014 года, т. е. до той даты, когда у руководителя возникла обязанность обратиться с заявлением о своем банкротстве. Получается, размер субсидиарной ответственности по этому основанию равен нулю. Ха! Так и чего же вы с нас хотите, товарищ управляющий?

Собственно, Владимир, который и затеял всю эту историю, оставил Елене пустую компанию с долгами и без единого документа. Благо, Елена в бизнесе была не первый день и, как только вскрылась вся эта богадельня, сразу начала принимать меры.

Она подала на уголовку в связи с хищением товарных запасов, сразу же написала в налоговую, пыталась восстановить документы, обращалась в различные инстанции, чтобы вернуть выведенный автопарк, с кредиторами расплачивалась, платежеспособность организации пыталась восстановить. При этом вела себя как добросовестный генеральный директор не только на словах, но еще и документальные подтверждения этому сохранились.

Единственное, что она не сделала — не написала предыдущему директору, мол, где мои бабки, чувак, хоть что-то поясни за это дело. Даже самого факта отправки письменной претензии было бы достаточно. Но всего не учесть, да и в тот момент у Елены не было шансов увидеть нашу статью «Взыскание убытков с генерального директора», т. к. мы написали ее всего две недели назад, а иначе все сложилось бы по-другому.

В общем, жаль, что наши коллеги в первой инстанции никак не подсветили принятые Еленой меры. Но мы исправили ситуацию и объяснили суду, что последний директор  сделал все необходимое для восстановления документов и передачи их конкурсному управляющему.

Помните, выше мы говорили, что, взойдя на должность, Владимир не только зарплату получил? Поскольку это не пустые слова, а было возбуждено реальное уголовное дело по факту хищения средств, эту же информацию мы приложили к своему возражению на заявление конкурсного управляющего.

Оборона выглядит неплохо, согласитесь?

Вот и мы так подумали и пошли в суд.
Приходим мы на первое заседание и чуть ли не с порога идем в атаку: срок исковой давности, добросовестное поведение директора Елены, доказательства хищения средств Владимиром и далее по списку.

Там же заявляем ходатайство о привлечении соответчиком Владимира — ведь именно он выводил активы и опустошал компанию. Это он не передал документы, в результате чего Елене пришлось разгребать последствия.

Очевидно, что этот ход не мог привести к результату — для привлечения соответчика требуется согласие истца. А так как конкурсный кредитор, не стесняясь, выступал и за себя, и за управляющего, вариант такого согласия был исключен. Что ожидаемо и произошло в процессе. Но для нас это был скорее политический момент — было важно засветить реального виновника всего происходящего путем приобщения к материалам дела ходатайства с описанием ситуации.

Но дальше нас ждал сюрприз, ведь конкурсный решил… уточняться: «Мы тут подумали и вообще-то решили, что это не субсидиарка, а убытки. Давайте-ка 1,3 ляма мы стрясем с участника «Лоджистик Центр», а остальные 13 с лишком миллионов будут с Елены».

Самый сок в том, что уточнение было на пол-листочка, а писалось оно настолько на коленке, что в месте, где указываются суммы, цифры были написаны быстрым почерком. Будто домашку за 5 минут до урока списали, ей-богу.

А как правильно делать уточнение?

С точки зрения негласной юридической этики, уточнение заранее направляется всем сторонам дела. Так у сторон есть время, чтобы ознакомиться и в случае чего представить свои возражения. Но учитывая, какие схемы использовались против Елены, о какой-либо этике не стоило думать.

Собственно, на этом суд отложился, а я пошел катать возражение. Ох, и завели они меня своими грязными приемчиками. Завели так, что я подумал: «Раз против нас пошла такая игра, почему мы должны аристократов строить? Всё же и хорошим ребятам иногда приходится делать плохие дела, чтобы хорошего добиться».

В общем, я возразил, исходя из тезиса, что «невозможно поменять одновременно предмет и основание иска. Изначально в деле заявлялось одно основание, а сейчас вообще в другую сторону свернули». Нет, ну а что? Хотите — предъявляйте отдельный иск. Но на втором круге перейти от субсидиарки к убыткам?!

Собственно, написал, распечатал, положил в конверт и, как и положено интеллигентам, отправил сторонам.

И снова заседание.

Судья ознакомилась с тем, что я направил, и первым же делом… наехала на конкурсного управляющего: «А у вас вообще есть юридическое образование? Вы вообще юрист?»

Управляющий опешил, мы — не меньше.

Судья продолжила: «Нет, вы мне скажите: вы юрист??!!!»

Управляющий: «Да, уважаемый суд».

Судья: «Ну а что вы тогда такую дребедень подаете?»

Дар речи потеряли все.

И тут судья добивает: «Всё, отказываем в принятии уточнений, дальше какие ваши доводы?»

Конкурсный, еще не отошедший от шока, начинает что-то бормотать: «Ну вот, там активы выведены, документы не переданы». Короче, гоняет по кругу те же основания, что все три инстанции уже наизусть выучили. Цирк с конями, да и только!

Я не растерялся, встал и добил ситуацию пропущенным сроком исковой давности, моментом возникновения долгов (до даты появления признаков неплатежеспособности) и доказательствами нашей добросовестности. В общем, поймал волну, после чего суд вынес определение в нашу пользу.

А теперь, внимание, вопрос: нас же читают юристы. Вы уловили, в чём была подстава? Точнее, в чём у судьи были все основания повести себя иначе?

Подсказка: Пленум ВС № 53.

Чтобы получить Постановление Пленума ВС РФ № 53, оставьте свою почту ниже:

В прочем, даже если бы судья повела себя иначе с учетом сказанного в этом Пленуме Верховного Суда, на исходе дела это бы не сказалось — у оппонентов не было шансов.

Первая инстанция вынесла в нашу пользу мощное определение. Шансы обжаловать его мы оценили как минимальные. Собственно, конкурсный это тоже понимал, ведь в апелляцию потащил нас не он, а… кредитор «Б». И судя по настрою он был готов биться до последнего.

Кредитор указал, что дата наступления неплатежеспособности на самом деле другая, и просил передать документы не за период «правления» директора Владимира, а Елены.

Более того, помните, мы говорили, что, выводя активы, Владимир прихватил еще и автопарк? Так вот, кредитор начал настаивать, что суд первой инстанции в своем судебном акте не дал оценку этим действиям. Что якобы эти автомобили были выведены из компании уже в период руководства Елены.

В ответ на это мы напомнили, что:

• Несмотря на исполнительное производство, возбужденное в 2014 году, за этот год у «Лоджистик Центр» был положительный бухгалтерский баланс. Да, в 2015-ом он стал отрицательным, но общеизвестно, что крайний день сдачи отчетности 31 марта. Таким образом, последний день подачи заявления о банкротстве — 1 мая 2016 года. Однако в указанный период уже сама налоговая обратилась с заявлением о признании компании банкротом. Таким образом, было не целесообразно формально исполнять обязанность по подаче заявления. Что тут не ясно?
• Насчет иных доводов — в суде первой инстанции они не заявлялись, а значит, и не должны сейчас приниматься к рассмотрению.
• Ах да, и срок исковой давности у вас в любом случае пропущен.

В общем, из апелляции мы вышли победителями.

Больше всего мы переживали за кассацию. Дело рассматривалось тем же составом, который отменил решения предыдущих инстанций в нашу пользу. Раз в рамках этого дела такое уже было, ничто не мешало кассации обернуть дело в пользу наших оппонентов. «Нет, ну а что, ребят, давайте еще и на третий круг зайдем?» — таких прецедентов хватает.

Кредитор «Б» не унимался и просил заново отправить дело в первую инстанцию все из-за той же даты неплатежеспособности. Более того, теперь он обжаловал судебные акты только в части привлечения Елены. Дескать, даже участник общества ни при чём и все миллионы нужно повесить на Елену из-за того, что автомобили спрятала именно она.

И вот начался суд. Я стою и чеканю одно за другим:

Первое: «В первой инстанции заявлялась совершенно другая дата неплатежеспособности. А значит, вы не можете сейчас назвать другую дату — у вас на это была первая инстанция. Вменять в ошибку суда выбор даты, которую вы сами обосновывали?! У судьи какие даты были, она на том основании и вынесла. Поздно проснулись».

Второе: «Вот акты, подтверждающие, что мы передали все документы, которые у Елены были и которые ей удалось восстановить. Вот доказательства ее добросовестного поведения… Вот доказательства вины прежнего директора в их утрате».

Третье…

И тут судья спрашивает: «Ну хорошо, а все-таки куда вы все эти авто дели?»

И в этот момент я чувствую, что, ох, не туда ситуация развивается и нужно атаковать: «Извините, но автомобили передавали не мы. Их передавал г-н прежний директор Владимир! Более того, те автомобили, которые нам сейчас вменяют… — шуршу по столу и достаю бумажку на двух листочках. — Вот мировое соглашение, по которому 5 автомобилей отходят какому-то кредитору в качестве отступного. Обратите внимание, что под документом стоит подпись кредитора и конкурсного управляющего, а от  управляющего представителем был наш кредитор «Б». Здесь стоит и его подпись. Согласитесь, он не мог не знать про данную сделку. Так почему же он сейчас вменяет это отчуждение активов моему доверителю?»

В зале тишина.

И я добиваю: «Фактически наш кредитор аффилирован с конкурсным управляющим. Смотрите, вот здесь даже подписи всех заинтересованных лиц видны».

Немая пауза.

И тут кредитор «Б» аж слюной начинает брызжать: «Да вообще! Да это юридический бред! Да это все детский лепет!!!» — очень экспрессивный мужчина, прям вылитый Владимир Вольфович в свои самые горячие годы.

Отдельным предметом нашей гордости стало постановление суда. Точнее, некоторые его цитаты. Скачайте его, откройте 8-ю страницу и прочитайте последний абзац. Это прекрасно.

Оставьте свою почту, чтобы получить судебные акты по этому делу:

Учитывая написанное в судебном акте, возмущаться кредитор «Б» продолжил уже вне здания суда, а мы пополнили копилку побед.

1. Иногда есть смысл нести полную ахинею. Если у оппонентов не хватает квалификации, чтобы ее распознать и грамотно опровергнуть — дело будет за судьей. А у судей не всегда есть возможность разобраться и учесть все нюансы. И за счет таких моментов вы можете получить еще один плюсик в свою копилку.

2. Но вообще, чтобы выиграть дело, нужно к нему нормально готовиться: заранее продумывать сценарии развития событий, доводы оппонентов и подкладывать бумажки на тот случай, если дело свернет не в ту степь. Это требует жизненного опыта, времени и усилий, которые в конечном счете ложатся на бюджет заказчика.

Если вы не готовы к таким расходам, то оптимальным вариантом будет найти горячих и быстрых студентов. Дело, может быть, и не выиграете, зато деньги сэкономите. Во всех остальных случаях обращайтесь сюда.

Информация в статье актуальна на дату публикации.

Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте в гости.