Минусы банкротства с участием родственников

Этот путь от «все схвачено, гарантия 100%» до «без штанов оставили, ироды» занял несколько лет. А все потому, что должник решил, что старые добрые схемы со сливом личных активов родне и близким подвести никак не могут, ибо проверены временем.

Но все может кардинально измениться, когда проверять эти схемы берется не время, а арбитражный управляющий. Эти и другие минусы банкротства, о которых мало кто может предположить до того, как сам начнет банкротиться, покажем ниже.

Да, и не делайте так, как наш герой, Владимир.

Пенсионеру МВД на заслуженном отдыхе не очень-то и сиделось. Поэтому у него имелся бизнес. Два ООО — «Окраина» и «Ракурс» — какое-то время приносили прибыль, благодаря которой Владимир успел обзавестись кое-каким имуществом на 20 миллионов с хвостиком.

В какой-то момент дела застопорились настолько, что банкротство стало неизбежным. Как быть? Не отдавать же нажитые непосильным трудом (но не без помощи займов) миллионы, которые к тому времени превратились в недвижимость, кредиторам?

Пенсионер решил банкротить бизнес и (гулять так гулять) сам банкротиться как физлицо. Поступил он, как ему казалось, грамотно: переписал имеющуюся недвижимость на разнообразных родственников, а одну квартиру, почти стометровую, «продал» Софье, своей гражданской жене.

Суд заявление о банкротстве принял и ввел реструктуризацию долгов. А когда она не помогла, и Владимир был признан банкротом, то есть перешел на стадию реализации имущества, тут-то самое интересное и началось.


Мы можем только предполагать, как все происходило на самом деле. Допустим, что в нашем случае финансовый управляющий Владимира посмотрел, на какую сумму его должник успел вывести добра, и волосы у него немного встали дыбом. А возможно, он понял, что если не оспорит хотя бы большую часть сделок, то живым с этой процедуры не уйдет, то есть лично будет отвечать перед кредиторами вместо самого Владимира.

Своя шкура всегда дороже, поэтому управляющий вздохнул… и написал пачку заявлений об оспаривании сделок пенсионера с продажей дома и двух квартир. Итак, дом был «продан» бывшей жене должника; одна квартира ушла его сестре, а вторая — сожительнице. Еще имелся и земельный участок, но с его покупателем, видимо, удалось решить дело миром — финансовый управляющий сначала заявил об оспаривании сделки, но позже отказался от требований.

А потом Владимир, крайне недовольный происходящим (ну кому понравится, что все рушится на глазах?), выкинул управляющего из дела, накатав на него жалобу.

Так в банкротстве пенсионера появился наш арбитражный управляющий. Должник попытался было утвердить другого (видимо, проверенного), но суд ему отказал.

Знакомство с материалами дела быстро показало и плюсы, и минусы банкротства с точки зрения нейтрального лица — финансового управляющего.

А теперь разберем одну из сделок Владимира, на наш взгляд, самую замечательную.

Ключевой в этом банкротстве стала продажа должником квартиры своей сожительнице Софье. В сентябре 2018-го Софья якобы приобрела у Владимира трехкомнатную квартиру за 5 млн рублей. Но тут были две проблемы.

Первая — к сентябрю 2018-го финансовые дела у Владимира уже были не очень.

Вторая — пяти миллионов, чтобы рассчитаться за квартиру, у Софьи, скорее всего, не могло быть. Официально дама нигде не работала аж с 2017 года, а обеспечивал ее все тот же Владимир.

Все это вместе отчетливо напоминало картину, которая описана в одной из норм закона о банкротстве под названием «Подозрительная сделка, совершенная с неравноценным встречным исполнением обязательств».

На этой картине должно быть всего два элемента (и они присутствовали):

1. сделка совершена в так называемый период подозрительности — им считается время в течение года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия этого заявления (смотрите выше, когда Владимир продал квартиру и когда подал на банкротство);
2. собственно неравноценное встречное исполнение обязательств. То есть избавившийся от имущества должник либо вообще за него ни денег, ни чего-то ценного не получил, либо получил, но очень мало, сильно ниже рынка.

Такие сделки признаются судом недействительными на раз-два, а значит, квартира уходит в конкурсную массу, продается, а вырученные за нее деньги делятся между кредиторами должника.

В пользу версии о том, что договор был подписан исключительно с целью «слить» квартиру, говорило и то, что те 5 млн рублей, которые Владимир якобы получил от Софьи, нигде потом не всплыли. Пенсионер не закрыл ими ни один из кредитов, которые до этого в изобилии набрал, в бизнес не вложил и даже на вклад под проценты не отправил.

Естественно, еще первый финансовый управляющий в подробностях расписал все это в своем заявлении.

Если дату договора Владимир и Софья никуда отмотать не могли, то по поводу неравноценного встречного исполнения разразился нешуточный спор.

«Чем подтвердите, что за квартиру деньги отдали?» — спросили Софью в суде. «Распиской!» — с готовностью ответила та и предъявила расписку от Владимира с той же датой, что и ДКП на квартиру, и с требуемой суммой — 5 миллионов.

После этого, в теории, от Софьи и от квартиры должны были отстать. Ведь все формальности выполнены: расписка есть, что вам еще нужно?

Но мы-то знаем, что такой документ можно нарисовать когда угодно: хоть через 10 лет после сделки, хоть за 5 минут. А если подгорает, то можно уложиться вообще в две.

Поэтому если есть подозрения, что покупатель ничего продавцу не заплатил (либо заплатил символически), у арбитражного управляющего загорается зеленый свет на оспаривание. Убедиться в этом можно, прочитав один документ. Чтобы с ним ознакомиться, оставьте свой e-mail:

Поэтому  финансовый управляющий Владимира взял да и заявил о фальсификации расписки. Тем более что Софья принесла не оригинал документа, а его копию. Оригинал, по ее словам, не сохранился — как-никак дело было почти пять лет назад.

Суд оживился и пошел копать глубже: «А откуда у вас пять миллионов?»

Выяснилось, что за четыре года до сделки Софья продала одну квартиру за 1,5 млн. Правда, уже на следующий день купила другую, за 2,5 млн.

А через три года после этого она продала еще одну квартиру за миллион. Плюс у Софьи были вклады в банках. Один из них — тоже на миллион, другой — на полтора. В 2016 году.

Однако суммы на вкладах неумолимо таяли, и к концу 2016 года полтора миллиона превратились в 200 тысяч с копейками.

Но самое главное, как мы уже говорили, официально Софья с 2017 года нигде не работала — так ответили на запрос суда в Пенсионном фонде. И то, откуда у нее взялась первая квартира и доплата за вторую, объяснить не смогла.

Поэтому ни вклады, ни продажа недвижимости суд не впечатлили. Напротив, жару поддало то, что Софья так или иначе светилась и в других сделках Владимира. Плюс являлась гражданской женой пенсионера, о чем на суде охотно рассказали свидетели.

Последние, кстати, были родственниками должника, которые к этому времени уже успели лишиться переписанной Владимиром на них недвижимости и горели желанием отомстить за все.

Душевный пожар у родни достиг пика, когда сын Владимира специально для того, чтобы слить папу, вступил в банкротство его кредитором. Для этого он не пожалел 3000 рублей, чтобы выкупить отцовский долг у налоговой инспекции. Именно показания сына и сестры Владимира легли в основу довода о том, что Владимир с Софьей — гражданские супруги и много лет живут вместе.

«Значит, вы не могли не знать, что дела у Владимира идут к банкротству», — заключили в суде.

Тогда Софья и Владимир сменили тактику. Дама переобулась в воздухе и заявила, что денег вообще-то как таковых не было, а квартиру Владимир продал ей по соглашению об отступном: якобы еще в 2017 году сожитель занял у нее 5 миллионов (опять под расписку), но обещал вернуть в любом случае, если не деньгами, то квартирой.

Момент настал: 1 сентября 2018 года они договорились, что Владимир отдаст вместо 5 млн рублей ту самую квартиру, заключили соглашение об отступном, а 20 сентября провернули сделку.

На свет появилась вторая расписка: о 5 миллионах, якобы занятых Владимиром у Софьи в 2017 году.

Но ведь в самом начале Софья показывала первую — о том, что получила от сожителя 5 млн в день подписания договора купли-продажи. И какой расписке верить?

«Верим официальным документам», — решили в суде и объяснили Софье, что и в 2017 году, судя по полученным данным, она не могла наскрести 5 миллионов, чтобы затем дать их в долг сожителю.

«Ваше соглашение, если оно вообще было, тоже подпадает под период подозрительности, а значит, может быть признано недействительным», — на прощание сказали в суде. То есть было оно или нет, здесь особой роли не играет.

Итак, договор купли-продажи, который на самом деле не был договором купли-продажи, был признан безвозмездной сделкой. С этого момента, если так можно сказать, он стал недействительным вдвойне, потому что перевоплотился не только в сделку с неравноценным встречным исполнением, но и сделку, совершенную во вред кредиторам.

На Владимире повисло клеймо, то есть презумпция цели причинения вреда имущественным правам кредиторов, а несчастный договор купли-продажи квартиры можно было признавать недействительным сразу по двум основаниям.

В общем, суд признал ДКП недействительной сделкой и обязал Софью вернуть квартиру Владимиру, а значит — в конкурсную массу.

Лирическое отступление

Примерно за месяц до сделки пенсионер МВД взял кредит в одном банке на 3 млн, а практически в день сделки с квартирой занял еще 3 млн в другом банке. И спустя всего несколько месяцев явился в суд с заявлением о банкротстве. Плюс ранее Владимир набрал кредитов на 20 млн, один из которых был оформлен в 2016 году.

Справедливости ради отметим, что банкрот был должен не только банкам. Он вытянул на развитие бизнеса 5 млн и у гражданина — некоего Федора, которого обещал ввести в свои ООО учредителем (но так этого и не сделал).

Софья подала апелляционную жалобу. Она утверждала, что не доказано ничего: и деньги у нее водились, и о печальном финансовом положении Владимира она была не в курсе, и кредиторы на самом деле не пострадали.

Ведь квартиру она купила за отступные, а деньги ее сожитель якобы брал на развитие бизнеса, потому что счета его ООО — «Ракурса» и «Окраины» — были пусты, а бизнесу нужен оборот.  Полученные от Софьи в 2017 году под расписку 5 млн Владимир якобы внес на счет «Ракурса».

Да и работала Софья: то на складе, то торговала шубами, то дизайном штор занималась, хоть и отчислений в фонды от ее работы не было. Зато есть свидетели, которые могут все подтвердить. Но суд первой инстанции этих свидетелей вызывать отказался, так что пусть апелляция исправит косяк.

Финансовому управляющему пришлось запросить выписки по 10 счетам Софьи из трех банков. Анализ показал, что 5 млн у Софьи действительно были. Но из выписок следовало, что деньги на счета зашли только в декабре 2018 года, а к моменту сделки — в сентябре — нужную сумму она наскрести никак не могла.

К тому же помним, что несколько месяцев Софья твердила, что за квартиру расплатилась живыми деньгами, а ближе к финалу судебного процесса внезапно заговорила, что нет, все было по соглашению об отступном.

Кстати, как объяснить то, что почти через три года после «продажи» квартиры Владимир в ней постоянно прописался? Более того, по словам самой Софьи, Владимир постоянно оказывает ей «безвозмездную финансовую помощь», а свидетели подтверждают, что Владимир и Софья живут вместе, просто брак не оформляют.

Все здесь доказано, и никакие новые свидетели не помогут.

К делу подключился и Владимир. В процессе обжалования он заявил нечто вроде:  «Конкурсной массы хватит для расчетов по долгам, оставьте жилье в покое». И даже расписал суду свой расклад, однако ухитрился в нем уменьшить и количество кредиторов, и размер долга. В свою очередь, стоимость имущества, которое надо было вернуть в конкурс, в версии Владимира оказалась завышенной, да и в конкурс его никто возвращать не торопился, даже несмотря на то, что все суды по нему прошли аж два года назад.

Апелляция не вняла аргументам Владимира с Софьей и оставила определение первой инстанции без изменений.

В последующей за этим кассации гражданские супруги твердили все то же, что и раньше. Впрочем, и суды оригинальностью не отличились. Во всех трех судебных актах, от первой инстанции до кассационной, повторялось одно и то же. А именно: договор недействителен, потому что:

1) он заключен меньше чем за год до возбуждения дела о банкротстве;
2) совершен «с неравноценным встречным исполнением» — продавец за квартиру ничего не получил;
3) квартира продана аффилированному лицу.

Всем спасибо, все свободны (кроме квартиры).

Скачать итоговый акт кассационной инстанции:

Все вроде у Владимира было на мази — имущество слито, кредиты набраны, заявление о банкротстве подано. Прошло несколько лет, и что теперь? Проданную родне недвижку отобрали, возврата денег требовать не перестали, и ко всему этому добавились расходы на юристов, безуспешно пытающихся отбить мнимые сделки, куча нервяка и расходы по банкротству. Не говоря уж об озлобленных на Владимира родственниках за то, что он сначала одарил их недвижимостью, а потом втянул в долгие судебные разборки, которые закончились конфискацией подарков.

В очередной раз говорим: схематозы с переписыванием имущества на родню и близких знакомых не работают ни-ког-да! Слитые активы все равно найдут и отправят в конкурсную массу. И это только очевидный минус банкротства по схематозу с участием родственников.

Как выглядят неочевидные, но очень-очень чувствительные минусы банкротства, вы видите на примере нашей истории. Это насмерть испорченные отношения с родней, постоянные склоки и свары, козни оскорбленных родственников. А еще это публичная демонстрация в суде ваших финансовых возможностей за последние несколько лет и такое же публичное обсуждение вашей личной жизни.

Почему же люди с завидным постоянством наступают на одни и те же грабли? Ведь мы видим, что аффилированность легко доказывается. В нашем случае Владимир с Софьей умудрились едва ли не сами вырыть себе яму, рассказывая в суде о том, что Софья принимала от должника «безвозмездную финансовую помощь» (но, естественно, им здорово помогла разогретая родня должника).

Мы также видим, что любая сделка, совершенная в преддверии банкротства, должна быть максимально прозрачной: нужно показать, откуда взялись деньги и куда они ушли потом; обосновать цену сделки в аспекте реальной рыночной стоимости активов (отчеты об оценке вам в помощь), продемонстрировать, что покупатель активов — не аффилированное к вам лицо, то есть не брат и не троюродная тетя, тем более не гражданская жена, а самый что ни на есть добросовестный приобретатель.

И последнее: торопиться надо только при ловле блох. Ведь сроки в банкротных делах на самом деле — мощнейшая штука. Но пользоваться ею надо уметь, потому что она может как сыграть вам на руку, так и полностью утопить.

Интересно? Переходите сюда. Выбирайте удобный способ связи и записывайтесь на консультацию в «Игумнов Групп». Расскажем больше, разберем вашу ситуацию, поможем с подготовкой к банкротству или решительно вас от него отговорим, предложив стратегию побезопасней.

Хотя… если вам не терпится что-то сделать, а времени для каких-то там консультаций мало, можно обойтись и без нас, сделав все согласно старым проверенным схемам. Тогда Владимир быстро обзаведется «коллегами» по беде. Информация в статье актуальна на дату публикации.

Чтобы быть в курсе последних трендов по субсидиарке, банкротству и защите личных активов — приезжайте к нам в гости.